Из окна этой палаты открывалась безграничная даль. Четверо парили в ней, будто на воздушном шаре: земли не видать, на бескрайнем небе — три золотистых облака. Вечерело. Бабушка в синей со снежинками детской пижамке сложила вещи, аккуратно, одну к одной. Потом, так же тщательно — руки на груди. Светило, прощаясь, набросало косых янтарных полос на больничное одеяльце. Девушка подняла тормоз и вывезла кровать на середину.
О бабушке сщмч. Филумена Святогробца, изрубленного топором в 1979 году у колодца Иаковля во время молитв. Он родился на Кипре в селе Орунда в многодетной семье. Его родители жили счастливо и умерли в один день (у них было 13 детей).
У одного царедворца родился долгожданный сын, а он возьми да и назови мальчика Кракамбаром. — Что это тебе в голову-то взбрело? — спрашивают его. — Что за имя такое? — Уж не хуже других имён, — глянул на них свысока молодой отец,— и как раз для покоев царских. Станет сынок мой чужеземцев каких или гостей почётных встречать, выступит важно вперёд и представится: «Я Кракамбар!» Вот потеха начнётся! Им захочется крикнуть: «Ух ты!» или «Вот это да!», а нельзя, неприлично. И будут пред ним все немы, только станут кланяться молча...
Шик-шик. Цок-цок-цок. Что это? Это лошадка полозья-санки везёт. В них восседает почтальон в фуражке, кутается в тулуп. А как же не кутаться? Ведь зима за нос так и щиплет. Поедем с ним, коли не страшно мороза, узнаем, что он везёт. Почты сегодня много. Справа в санях целый мешок лежит, да ещё в рукавицах — две стопки.
Многим людям, приходящим к батюшке, он советовал потерпеть: кому — болезни, кому — обиды и несправедливость. А если в ответ кто-нибудь говорил: «Не могу!», — то старец вспомнил такую историю. Жил один человек, купец. Что бы ему ни сказали, он отвечал: Не могу! Слаб! Кто бы его о чём ни попросил, ничего он не делал и никому не помогал, а всё говорил: «Это не могу, то не могу!»...
Один охотник еле взобрался на гору за зверем. Присев от усталости, он увидел стаю птиц и подумал: «Почему Бог не дал человеку крыльев?» Шёл мимо отшельник и, узнав мысли охотника, сказал: «Думаешь, отчего Бог не дал тебе крыльев? Но если дать их тебе, будешь недоволен и скажешь: «Почему я не Ангел?». Став Ангелом, скажешь: «Почему Бог не дал мне управлять Небом?»...
С рюкзаком и палочкой в руках,— как устали мы с тобой, добираясь сюда! Но вот мы стучим в калитку, а в душе нашей — радость. Такая, какая бывает только рядом с Богом или Божиими людьми.
И снова мы сидим у полюбившейся кельи на пенёчках, жуём лукум... И слушаем рассказы старца Паисия...
Если в детской восемь розовых пяток — ищите под Рождественской ёлкой четыре подарка.
Загибайте пальчики, будем считать: конструктор диковинный — раз, умная-преумная книга — два, супер-машинка — три.
А четыре?
Белый Ангел фарфоровый, для Настеньки...
Мы идём по горной тропинке среди зелёных зарослей. Тропинка то сужается, то расширяется, и мы то поднимаемся в гору, то спускаемся вниз. Наконец, мы дошли до калибки старца Паисия. Калибка — это маленький домик, в котором живут монахи поодиночке. Отец Паисий сидит во дворе, под открытым небом, а рядом, на пенёчках и деревянных чурбачках расположились его посетители — те, кто пришёл за наставлением и утешением, — и слушают его рассказы. В этих простых рассказах много мудрых мыслей. Вот и мы сядем на деревянные чурбачки. Старец всем раздаёт на благословение орехи, которые ему кто-то принёс. И нам досталось по ореху. Давай посидим и послушаем...
