Традиция и новшества

«Вся же благообразно и по чину да бывают» (1 Кор.14.40)

Войдите в любой православный храм и вы увидите против царских врат на средине храма аналой с лежащей на нём иконой. В праздники лежит икона праздника, а в будни — святцы. Иконы на аналое меняются, но сам аналой пребывает на средине храма неизменно: за всенощной и за Литургией, в будни и в праздники, при совершении крестин и отпеваний; когда есть богослужение и когда его нет. Рядом стоят два подсвечника. В праздники они полны свечей. В будни — пустые. И все-таки тот факт, что аналой еще не прикреплён неподвижно к полу, как скажем, иконостас или иконы перед клиросами, свидетельствует новизну этого обычая.

На изображениях древних храмов не найдете аналоя забытым на средине храма. Он помещался справа от царских врат. Это место определено для него церковным уставом. В храмах, сохраняющих древние традиции, аналой не оставляют на средине для постоянного пребывания. В храмах Киево-Печерской Лавры, в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры, во Владимирском соборе Киева, в Ташкентском кафедральном соборе Успения и других, аналой всегда имел традиционное место справа от царских врат. Возникла новая практика — аналой «забыт» в центре храма навсегда. В древности аналой называли «выносным», и Типикон определил ему постоянное место справа от царских врат. На средину повелевал выносить его в определенные моменты богослужения для поклонения иконе, кресту или Евангелию. Какие указания о «выносном» аналое мы можем найти в самом Уставе?

Описывая порядок воскресной службы, Типикон молчит о выносном аналое: «посем глаголем Воскресение Христово и псалом 50-ый. Сему же глаголему, исходит священник святыми дверьми со Евангелием, держа Е при персех своих, предыдущема же ему от обою страну двема подсвещникома со свещами: имеяй же фелонь опущен долу, стоит посреде храма, держа Святое Евангелие при персех своих, подсвещники же от обою страну. И приходит предстоятель един, и творит поклоны два, таже целует Святое Евангелие и паки творит поклон един. Таже и братия вся идут два по чину, творят и тии подобне прежде два поклонения, и целуют Святое Евангелие: и паки едино поклонение и к настоятелю поклон. Исполншуся же целованию и 50-му псалму, поем „слава“. По целовании же Святого Евангелия осеняет иерей братию со Евангелием и входит во святый олтарь» (Типикон, гл. 2). Типикон не указывает ставить аналой под Евангелие. Пока братия целует Евангелие, священник держит его в руках. Очевидно, что аналой не может стоять в это время на средине храма. Там стоит иерей, держащий Евангелие.

В той же главе 2-ой Типикон указывает: «Егда бывает полиелей, и поют псалом: „Хвалите имя Господне“, тогда поставляется аналогий среди церкви, и на нём полагается праздничная икона Господскаго дне, или Богородицына, или святаго, или святыя»(Тип.гл. 2). Устав указывает ставить аналой для праздничной иконы на средину храма во время полиелея. Типикон говорит здесь о праздничном дне, когда выносят праздничную икону, и для неё уготовляется аналой. В воскресные дни, по Типикону, полиелей не положен.

В гл. 22 Типикона «0 каждении» говориться, что окадив алтарь, иконостас и народ, иерей «исходит в притвор и тамо кадит по чину». Из порядка каждения очевидно, что на средине храма аналой не стоит. «Егда внити в храм из притвора, творит крест кадилом пред царскими дверьми: и потом кадит икону Спаса Христа и Богородицы, и на аналогиях и настоятеля». Выражение «на аналогиях» означает два симметричных аналоя справа и слева от царских врат. «Пособие» Никольского различает 2 чина каждения (с.64)

1. Чин каждения церкви, начиная с алтаря, (Типикон, гл. 22);
2. Чин каждения храма, начиная с середины храма (Типикон, гл. 2).

Постоянное пребывание иконы в центре храма формирует третий чин, средний между первым и вторым: кадим иконостас, аналой на средине храма, и, вернувшись к солее, продолжаем каждение вокруг храма. Типикон такого чина каждения не содержит.

Интересны указания под числом 24 декабря и 5 января: Последованне часов, певаемых в навечерие Рождества Христова (и Богоявления): «И собравшимся в храм, облачится иерей в фелонь, диакон же в стихарь. И поставляет параекклисиарх аналогий украшен прямо царских врат, и вжигает свещу на свещнице».

25 декабря и 6 января в навечерие служится вечерня и Литургия. «По отпусте же вжигает параекклисиарх свещник, и поставляет его среди церкве. Клирицы же, составивше оба лика вкупе, поют тропарь праздника» (Типикон, л. 135 и 137 на об.) Аналой с праздничной иконой «прямо царских врат» не ставят. 14 сентября: «И приходит настоятель, нося на главе честный крест, до среды церкви пред святыя царские двери: тамо убо уготовану аналогию, полагает верху его честной крест, и кадит крестообразно. Поющим же и братиям тойже тропарь, начинает кланятися настоятель, и творит метания два пред честным крестом, таже целует его. По скончании целования честнаго креста, поставляется аналогий с честным крестом одес-ную страну царских дверей, и тамо стоит, дондеже праздник «отдастся» (Типикон, л. 60—61). Аналогично выносится крест 1-го августа и в неделю крестопоклонную. Итак, Типикон точно указывает события и время, когда следует выносить аналой на средину храма. Прочее время аналой стоит «одесную страну царских дверей».

Из сказанного можно видеть, что аналой, «забытый» в современной богослужебной практике посреди храма, прежде был «выносным». Так его и называли, пока он не превратился в «стационаргый» Законное его место «одесную страну царских дверей». Аналой выносили на средину храма для поклонения иконе: на полиелее, акафисте, на отдание праздника. После поклонения иконе аналой возвращался на его место справа от царских врат.

Какие причины изменили уставную традицию? Традиции трансформируются. Например, русская традиция возвела алтарную преграду в многоярусный иконостас. Едва ли преграда вернётся в интерьер храма. Безвозвратно ушли символы и прообразы, распространённые в Римских катакомбах. Они исключены определением 6 Вселенского собора (ст. 82).

В случае с аналоем нам кажутся убедительными два аргумента, говорящие за сохранение древней традиции «выносного» аналоя: эстетический и этический. Благоговение перед иконой на средине храма выражает поклонение плащанице. Плащаница представляет икону «положение во гроб», написанную на полотне. Типикон указываетв Великую субботу: «бывает целование во обителех на плащанице положения во гроб. Идеже несть плащаницы, целуют образ» (Типикон, л.365). Когда плащаница находится на средине храма, никто не дерзнёт повернуться к ней спиной, встать между плащаницей и святым Престолом. Евангелие на Малом входе и Святые Дары на Великом входе обносят вокруг Плащаницы. Ектении, заамвонная молитва читаются перед плащаницей, а не на амвоне.(Никольский. «Пособие» стр. 622)

Такое почтение оказывается иконе среди храма только в Великий пяток и праздник Успения Пресвятой Богородицы. В другое время икона, забытая на средине храма лишена такой чести. На неё не обращают внимания, словно она там не стоит. Особенно подчёркнуто неблагоговейное положение иконы в маленьких храмах. Произнося ектении, священник или диакон стоит, спиной к иконе, касаясь аналоя своей спиной. Представьте, как кощунственно по отношению к стоящей позади иконе выглядит каждый его поклон Алтарю! Оста-ётся впечатление, что икона поставлена там для намеренного поругания. Какой смысл располагать икону в центре храма и молиться, обратившись к ней спиной? Что демонстрируется: благоговение или кощунство?

Второе основание литургическое. Зачем выносится икона на средину? Чтобы центральностью положения фокусировать внимание молящихся на имяниннице — праздничной иконе. Эта цель достигается. Стоит внмательно присмотреться, как меняется размещение в храме молящихся в зависимости от местоположения иконы. Когда икона выносится на средину, вокруг амвона создается полукруг из молящихся. Икона находится в его высшей точке. Если иконы нет, то народ распределяется по храму равномерно. Вокруг иконы, вынесенной в центр, сосредоточены горящие свечи. Когда икона стоит справа, свечи перед иконами распределяются равномерно. Очевидно, цель сфокусировать внимание молящихся на праздничной иконе достигается центральностью её положения.

Возникает вопрос: где центр храма? Разумеется, «алтарь, знаменующий горний мир, превыспреннее небо, земной рай. Средняя часть храма означает благодатное царство Христово на земле» (Никольский, «Пособие» стр. 3).

Мистическим центром храма является алтарь со святым Престолом. Освящая храм «во имя», освящают святой Престол. Под ним полагают святые мощи, он составляет главную святыню храма. Иконостас отделяет алтарь от храма, как небо от земли. Вынося икону на средину храма, церковь временно смещает центр богослужения. Отверзаются царские двери и Христос, Богоматерь или святой в своём иконописном образе нисходят на средину храма, в дольний мир, подчеркивая особую близость к молящимся ради своего праздника. Церковь совершает полиелей, поёт величание, читает Евангелие, целует образ, прославляя явление святого в праздничный день и снова возвращает внимание предстоящих к постоянному центру Богослужения, к Алтарю. Явление святого миру завершается его возвращением на небо, обратно в алтарь к Престолу Божию. Содержание богослужения всегда шире празднуемого события. Центром Божественной Литургии без сомнения является Святой Престол. На дискосе полагается частица, изъятая из просфоры в память празднуемого святого. Она пребывает подле Агнца в лике других святых. В центре дискоса и в центре нашего внимания за Божественной Литургией всегда пребывает Агнец. Круг суточных богослужений приготовляет нас к главному событию — Евхаристии. Изменяемые молитвословия суточных служб посвящены чествованию святого. Литургия тоже отмечает память святого, но кратко: тропарь, кондак, прокимен, апостол и евангелие. Смысл Литургии и её содержание сосредоточены вокруг Престола и Святых Даров. Когда на средине храма во время Литургии оказывается икона, помимо Святого Престола возникает альтернативный центр. Создается как бы малый круг в средине храма, центром которого оказывается икона праздника. Литургический ритуал несёт мистическое и педагогическое служение. Если богослужение формирует сознание народа, необходимо особенно внимательно отнестись к церковности традиции. За Литургией смещение центра от алтаря к иконе праздника наглядно воспитывает ошибочные понятия. Взамен литургического сознания возникает панихидно-молебное сознание, искажающее дух и смысл православного богослужения. Это сознание выявляет новые центры храма:

1. тетрапод, перед которым служат панихиды;
2. аналой в центре храма для служения молебнов;
3. свечной ящик, исполняющий пожелания прихожан;
4. церковный хор, живущий эстетическими интересами;
5. исповедальня, уводящая причастников из храма на весь период Литургии вплоть до причащения.

«Всё течет, все изменяется». Увы, не всегда «к лучшему». Богослужебная практика наших дней по разным причинам не внимает многим правилам Типикона. Неограниченное нарушение правил приведёт церковное сознание к нравственным, эстетическим и литургическим потерям. Альтернативные центры разделяют прихожан. Церковь, призванная «едиными усты и единым сердцем славити и воспевати» святую Троицу, может исказиться в институт обслуживания бытовых нужд прихожан. Неприметное изменение церковных обычаев создаёт иллюзию неизменности. Меняя традицию, реформаторы декларируют её «священную неприкосновенность». Новый обычай получает права гражданства, выдаваясь за апостольское установление. Древняя традицию вытесняется, как недопустимое отступление от нормы.

Например, мы не делаем различия в поклонении иконописным и живописным иконам. В XVIII—XIX веках живопись вытеснила из храмов иконопись. В прошлом веке весь мир был потрясен откровением древней иконы. Эстетические достоинства иконописи неоспоримы. И все же народ, привыкший к живописным иконам, воспринимает иконопись как новшество и даже обновленчество. Замена иконописи фотографиями и литографиями произошла без возражений. Никто не заметил подмены. Люди, воспитавшиеся на традициях сорокалетней давности, наделяют их апостольским авторитетом. Возвращение забытой на средине храма иконы на место, отведенное ей древней традицией, осуждается как новшество. Единственный аргумент за сохранение иконы в центре храма, который мне довелось слышать: «Все так делают». Божественный порядок в познании открывается как истина. В этике он открывается как святость, в богослужении раскрывается как красота! Этот порядок созидали святые, жившие по законам любви, чистоты и молитвы. Если мы не умеем подражать им в количественном исполнении устава, ничто не препятствует беречь древние традиции, освещенные глубоким смыслом и искренним благоговением.

adelgeim.livejournal.com