О молитве

«Свече нельзя гореть на ветре и дожде, так нельзя
затеплиться молитве при приливе впечатлений со вне».
(Пр. Святогорец Никодим)

Внешняя обстановка и подготовка для молитвы

К ак пишет епископ Вениамин Нилов: «Богоугодность молитв зависит от создания в себе человеком, путём особой подготовки, соответствующего настроения. «Прежде нежели начнёшь молиться, — учит Иисус, Сын Сирахов, — приготовь себя и не будь, как человек, искушающий Бога» (Сир, 18, 23).

Подготовка людей к молитве представляет из себя обретение ими покоя, из которого развивается само молитвенное настроение. Поэтому прежде всего для личной молитвы очень важны уединение и окружающая тишина. При этих условиях наиболее легко могут быть достигнуты сосредоточенность в молитве и полнота отданности ей и ума, и сердца. Поэтому утреннюю молитву лучше всего совершать, пока в доме все ещё спят.

К молитве должны быть подготовлены душа, разум и тело. Хорошо, когда душа спокойна, разум свободен от впечатлений и тело бодро и не в изнеможении.

Невозможна также тёплая молитва при обременённом желудке.

Поэтому св. отцы и рекомендуют есть всегда не досыта, но «оставлять место Духу Св. Божию».

Поэтому более всего организм подготовлен для утренней молитвы, которая может и должна быть более длительной, по сравнению с другими молитвенными правилами дня.

Так как мы стоим в молитве пред «Царём Царей» и Владыкою Вселенной, то и во внешнем нашем одеянии не должно быть никакой небрежности: обычная скромная одежда христианина должна быть в порядке и быть чистой; лицо и руки умыты. Древние христиане специально мыли перед молитвой руки.

До начала молитвы надо несколько времени постоять молча, чтобы собрать свои мысли, вспомнить, перед Кем ты стоишь, и постараться почувствовать всё неизмеримое величие, могущество, благость и красоту Того Духа, внимание Которого мы хотим привлечь на себя через несколько мгновений.

Окружающая обстановка может помочь нам в собранности мыслей и чувств.

Большие, хорошо написанные иконы помогают нашему ощущению близости Господа и святых. Во время молитвы перед иконами хорошо зажигать лампады: они озаряют иконы и как бы восполняют недостаток нашего внутреннего горения.

Чтобы обеспечить себе успех молитвенного подвига, многие св. отцы рекомендуют христианам начать свои молитвы со специального обращения к Богу о помощи для достижения достойной молитвы. Так, преп. Исаак Сириянин даёт для этого случая следующую молитву:

«Ты, Господи Иисусе, Боже мой, призирающий на тварь Свою, Ты, Которому ясны страсти мои и немощь естества нашего, и сила противника нашего, Ты Сам укрой меня от злобы его: потому что сила его могущественна... Сохрани меня от мятежа помыслов и от потопа страстей и сделай меня достойным сей святой службы, чтобы мне страстями своими не растлить её сладости и не оказаться перед Тобою бесстыдным и дерзким».

В первые века во время молитвы христиане поднимали руки — знак усиленной просьбы.

Поднимать руки во время молитвы рекомендует и апостол Павел, который пишет Тимофею: «Желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения» (1 Тим. 2, 8).

Впоследствии этот обычай вышел из употребления при общих молитвах и сохранился у православных лишь в молитве священнослужителей.

Но когда христианин молится один и хочет особенно сердечно помолиться, он может усилить свою молитву поднятием рук.

Из тех же соображений молитва, особенно у молодых и здоровых, должна сопровождаться поклонами земными и поясными и стоянием на коленях.

«Молитва неразлучная с поклонами. Поклоны след внутренней молитвы»,— говорит еп. Феофан Затворник.

«Поклоны смиряют гордость»,— добавляет отец Иоанн С. У поклонов есть и та хорошая особенность, что их качество не понижается от нашей рассеянности и посторонних мыслей, как это имеет место для самой молитвы. Однако количество поклонов должно быть соразмерено с силами и состоянием здоровья. Для вполне здоровых возможно, что после молитвы будет чувствоваться некоторая физическая усталость. Некоторые святые отцы говорят даже, что молитва ещё не закончена, если несколько не утруждено тело.

Один из подвижников для достижения достойной молитвы имел обыкновение «разогревать своё тело и дух частыми поклонами».

Однако и здесь надо проявлять рассудительность. Еп. Феофан Затворник пишет: «На молитве, когда почувствуешь усталость, то лучше отдохни».

Следует указать, что в тех случаях, когда молитва идёт от сердца, если душа стоит перед Господом и человек всем существом переживает единение с Ним, и молитвенные мысли текут невозмутимо, как ручеёк, насыщая и умиляя душу, то движения тела могут мешать и рассеивать: в этих случаях поклоны могут быть излишни.

Как в поклонах, так и во всём, что связано с молитвой, должны проявляться неторопливость, внимательность и усердие. Перед каждым поклоном, как и в начале каждой молитвы, следует сделать неторопливое, широкое и точно выполненное крестное знамение, которое является сильнейшим оружием против лукавого, рассеивающего наши мысли при молитве.

Про значение и силу крестного знамения так пишет о. Иоанн С.: «Непостижимо, как Сам Христос соединяется со знамением крестным и даёт ему чудесную силу прогонять страсти, демонов и успокаивать возмущённую душу. В крестном знамении Господь Иисус Христос, как живой и животворящий, всегда с нами и всегда действует различными силами ко спасению нашему, верою в Него — нашего Бога и Спасителя».

При этом следует следить за тем, чтобы крестное знамение совершалось до поклона: крестным знамением мы как бы ставим перед собою изображение креста и затем творим поклон Распятому на нём Господу. Если же крестное знамение творится вместе с поклоном, то мы будем как бы бросать крест на землю (хотя бы и не сознательно).

Все новоначальные должны, безусловно, практиковать устную — гласную МОЛИТВУ. Молитва про себя, или «умная» — как называют её св. отцы,— это молитва совершенных и у новоначальных может допускаться лишь при нужде — в присутствии других.

Когда мы слышим слова молитвы, это помогает нам лучше улавливать их смысл, легче сосредоточиться.

Когда христианин молится один, он должен стараться вкладывать в слова соответствующие чувства. Пусть это будет носить отпечаток даже некоторой искусственности, пусть сами чувства будут ещё спать, но здесь мы опять-таки от внешнего можем приближаться к внутреннему.

Бог не осудит нас за одно только внешнее проявление чувства: Он знает наше бессилие по отношению к внутреннему и оценит наше усердие, хотя бы во внешнем. Мы поистине здесь отдаём нашу «лепту вдовы», отдаём Богу то, что имеем, т. е. то, что ещё в нашей власти — наше усердие.

Когда Господь давал нам пример образцовой покаянной молитвы мытаря, Он упомянул про её подробности — ударение себя в грудь, как признак раскаяния.

Очевидно, мы можем считаться с этим указанием Самого Господа, когда будем творить покаянное молитвословие. По словам Господа, «мытарь стоял при этом с низко опущенной головой — не смел даже поднять глаза на небо» (Лк. 13,31).

Сила голоса должна соответствовать характеру молитвы: славословия должны быть произнесены достаточно громко и радостно; просьба — смиренно и скромно, а покаяние — с чувством сокрушения, как бы стыдясь грязи греха и безобразия наших духовных одеяний, которые мы открываем в этот момент перед очами Господа.

Конечно, все эти внешние проявления чувств должны быть далеки от экзальтации или экстаза и быть скромными и умеренными.

Благоговению в молитве учил своих духовных детей старец о. Алексей М. Он заповедывал: «На молитве непрестанно чувствовать себя перед лицом «Божиим, отдавать Ему всего себя — и тело, и душу, видеть и чувствовать только Его Одного».

Он требовал от своих духовных детей на молитве стоять собранно и телесно, духовно — стоять прямо, не поворачивая головы в сторону, ничем не отвлекаясь от великого таинства молитвы.

О том же пишет в своём дневнике и архиеп. Арсений (Чудовский): «Ты молишься лениво, невнимательно, рассеянно и даже с внешним неприличием, напр., облокотясь, передвигая ногами и т. п. Спроси себя: зачем ты так молишься? Неужели, так молясь, мнишь даже получить что-либо от щедродательного Владыки? Знай же: не пользу, а вред себе ты приносишь такою молитвою, ибо, стоя перед Тем, Которому ангелы служат со страхом и трепетом, ты обнаруживаешь неуважение, дерзость, обман, нечистоту, прозорство, оскорбляешь величие Божие, а через это, конечно, навлекаешь на себя осуждение и гнев Божий. Бойся такой молитвы и исправляйся!».

Так же учит и еп. Феофан Затворник, который пишет: «На молитве хорошо стоять в струнку, не распуская лениво и беспечно членов и держа все их в некотором напряжении».

В некоторых случаях жизни, может быть, придётся молиться при других, скрывая от них молитву. В этих случаях можно молиться и сидя, может быть, положив перед собою какую-нибудь книгу, чтобы не привлекать на себя внимание.

Следует упомянуть, что по указанию оптинского старца Варсонофия молитвенные правила при нужде можно выполнять и в пути; для этого, конечно, надо знать их на память.

При болезни и слабости можно молиться и сидя, и даже лёжа в постели. Господь не будет взыскивать, если всё это делается по необходимости: важно — лишь бы молитва шла от сердца.

Святитель Филарет Московский говорил, что «лучше думать о Боге сидя, чем о ногах стоя».

Даже тогда, когда внешняя обстановка, окружающая христианина, совсем не будет соответствовать молитве, всё же христианину нужно молиться.

Старец о. Алексий М. так учил одну свою духовную дочь: «Нам нужно с вами учиться молиться, когда рядом играет граммофон, танцуют и кругом будет как на шумной улице».

Как пишет про молитву святитель Тихон Задонский: «Мы можем к Богу приступать с прошением нашим в церкви, в доме, в собрании, на пути, на деле (на работе), на ложе, ходя и сидя, трудясь и почивая, и во всякое время.

Ибо везде и всегда можем ум и сердце к Нему возводить и прошение сердца Ему предлагать... и к Богу не ногами, но сердцем приступать».

Вместе с тем надо помнить, что никогда нельзя пренебрегать служением ближним, хотя бы это служение и затрудняло и рассеивало молитву. Об этом так пишет еп. Герман:

«Сравнительно спокойная жизнь, хотя бы и с добрым молитвенным настроением, все-таки ниже беспокойной с плохим молитвенным настроением».

Собранность и внимательность в молитве

«В мире нет ничего труднее молитвы».
(Схиархимандрит Софроний)

С реди музыкантов существует понятие о «постановке рук», среди певцов — «о постановке голоса», среди писателей — о «выработке стиля».

В отношении молитвы также можно говорить о её «постановке» и её стиле. И здесь существует опасность неправильного начала и плохой привычки в отношении небрежности и торопливости в молитве и привычки лишь «вычитывать» её.

Как пишет о. Александр Ельчанинов — «Молитва — искусство, неправильно поставленная молитва усиливает внутренний хаос, особенно у нервно-неустойчивых людей».

Молитва — это таинство, священнодействие души, к ней надо приступать с трепетом, с глубочайшим вниманием к внутренним переживаниям и к состоянию сердца.

Отец Иоанн С. так говорил пастырям (из числа своих духовных детей): «Не привыкайте служить». Он этим заповедывал совершение церковных богослужений производить не по привычке — формально и без чувства, но всегда как бы впервые с глубоким благоговением предстоять перед Богом.

Этот завет можно свести и к каждому молящемуся: «Не привыкайте к молитве», т. е. не твердите её по привычке, равнодушно, со стремлением как-нибудь «вычитать» правило.

Как говорит преп. Варсонуфий Великий: «Совершенная молитва состоит в том, чтобы беседовать с Богом, не рассеиваясь мыслями, собирая все помыслы и чувства. Человек входит в такое состояние, когда умрёт для всех людей, для мира и для всех людей, для мира и для всего, что в нём находится».

А преп. Макарий Великий пишет: «Если не обленимся и не дадим у себя пожатий бесчинным, порочным помыслам, но волею своею привлечём ум, понуждая помыслы устремляться к Богу, то, без сомнения, Господь Своею волею придёт к нам и действительно соберёт нас к Себе, потому что всё благоугождение и блужение зависит от помышлений...

Ибо в какой мере собираешь ты ум свой, в такой и ещё в большей мере понуждается Он собственным Своим благоутробием и благостью Своею к тебе и успокоить тебя.

Стоит Он и рассматривает твой ум, помышления и движения мыслей, назирает, как ищет Его, от всей ли души твоей, не леностью ли, не с нерадением ли?

И когда увидит рачительность твою и искание Его, тогда явится и откроется тебе, подаст помощь Свою и уготовит тебе победу, избавит тебя от врагов твоих... и даст тебе истинную молитву, истинную любовь, а это Он Сам, Который соделывается в тебе всем и есть для тебя рай и древо жизни и вода живая» (Беседа 31).

О том же пишет епископ Вениамин Милов: «Молитва есть обнаружение любви к Богу всем умом, всем сердцем, всею крепостию и стоянием перед Ним в простоте сердца. Единство, целостность, устремление души к Богу, хотя и есть дар благодати, но дар влагаемый — свыше в личный труд самособранности или в борьбу с собственной рассеянностью».

Поэтому необходимым условием для молитвы являются бодрость, усердие — напряжённость как ума и внимания, так и тела.

Старец Силуан посмотрел на одного молящегося военного и заметил, что «по движению тела его было видно, как весь он погружался в Бога».

А старец о. Алексей Мечев когда молился, то, по отзывам видевших его, «горел на молитве, внимал каждому слову молитвы жадно, словно боясь упустить миг духовного восторга».

Чтобы «постановка» молитвы была правильной, надо, чтобы произнесение слов молитвы было совершенно отчётливым. Каждое слово должно выговариваться тщательно до конца, не проглатывая и не комкая последних слогов. Что особенно важно для новоначальных — это, по возможности, абсолютная неторопливость при молитве.

Таким образом, если говорить об идеале молитвы для новоначального, это будет ещё тщательная внешняя отделка, как чеканка драгоценной вещи искусным мастером. Тогда, снисходя к проявленному усердию, Господь поможет и вниманию ума и пробудит и теплоту сердечную.

Здесь следует учитывать психологический закон, что наше внимание воспринимает сильнее и глубже всё то, что проходит перед ним медленно.

Быстро произносимые слова скользят по поверхности сознания и чувства и не кладут на сердце должного отпечатка.

Как пишет о. Иоанн С.: «На молитве нужно во всякое мгновение принуждать себя выговаривать каждое слово с силою, истово, от сердца».

...Когда убедительны для тебя самого будут молитвенные слова, тогда они будут убедительны и для Бога, а без убеждения себя не думай твоею молитвою убедить Бога даровать тебе какое-либо благо. Бог даёт по сердцу нашему (Пс. 19, 5) «чем больше искренности, сердечного жара в молитве, тем щедрее дар. Особенно молитву Господню («Отче наш...») читай с благоговением, мирно, не торопясь.

Лишь для духовно окрепших христиан при достижении ими сердечной молитвы (см. о последней ниже), темп её может ускориться. Об этом так пишет о. Иоанн С.: «Можно ли молиться с поспешностью, не вредя своей молитве?».

Можно тем, которые научились внутренней молитве чистым сердцем. В молитве надобно, чтобы сердце искренно желало того, о чём говорит, — а чистое сердце имеет это как бы в природе своей.

Поэтому он может молиться и с поспешностью, и в то же время богоугодно, так как поспешность не вредит истине (искренности) молитвы. Но не стяжавшим сердечной молитвы надо молиться неспешно, ожидая соответствующего отголоска в сердце каждого слова молитвы. А это не всегда скоро даётся человеку, не привыкшему к молитвенному созерцанию.

Поэтому редкое произношение слов молитвы для таких людей должно быть положено за непременное правило. Ожидай, пока каждое слово отдастся в сердце свойственным ему отголоском.

При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком. Когда заметишь, что сердце твоё холодно и молится неохотно, — остановись, согрей своё сердце каким-нибудь живым представлением — например, своего окаянства, своей духовной бедности, нищеты и слепоты, или представлением великих, ежеминутных благодеяний Божиих к тебе и роду человеческому, особенно же к христианам, и потом молись не торопясь, с тёплым чувством.

Если и не успеешь прочесть всех молитв по времени, беды нет, а пользы — от тёплой и неспешной молитвы получишь несравненно больше, чем если бы прочитал все молитвы, но спешно, без сочувствия.

Надо помнить, что в молитве Бог оценивает чувства сердца больше всего и прежде всего: они нужнее, чем произнесение слов молитвы: евангельская блудница без одного слова получила отпущение грехов, когда она целовала ноги Господа, мазала их мvром и отирала волосами своими (Лк. 7, 38). Господь спрашивает от христианина прежде всего сердца: «сын Мой, отдай Мне сердце твоё» (Притч. 23, 26).

Основное усилие христианин направляет при молитве на то, чтобы мысль постигала слова молитвы. Как уже говорилось, этому помогает тщательность дикции и внешнее проявление чувств, соответствующих словам молитвы.

Неторопливость при этом должна простираться до того, что в отдельных местах молитвы могут делаться остановки, чтобы глубже понять значение произносимых слов. Надо, чтобы соответствующие понятия не скользили по нашему воображению, а проникали в нас, сливаясь с нами, владели нашим умом и из него проникали в сердце.

Еп. Игнатий Брянчанинов говорит, что «верный свидетель истинной молитвы — это внимание», т. е. когда ум вполне заключается в слова молитвы, не принимая никакого мечтания (т. е. никаких посторонних мыслей).

Поэтому не так важно то, что мы успеем закончить наше молитвенное правило, — не в этом дело, но важно, чтобы мы действительно приобщались к истинной молитве и единению нашего духа с Духом Божиим.

Преп. Варсонуфий Великий советует при этом: «Если уклонишься мыслию в рассеяние, то возвратись и начни с тех слов молитвы, которые удержались в памяти». Тем христианам, которые имеют и время, и силы, следует исполнять это указание Преподобного. Однако, как советуют старцы, «не всегда и не всем надо так возвращаться к тому месту, которое сохранилось в памяти».

Для слабых духом или телом это может повести к тому, что не все обычные молитвы в данном случае могут быть прочитаны, отчего наступают смущение и печаль.

Можно в этом случае сделать поклон, мысленно попросить у Бога прощение за рассеянность и в спокойствии духа далее продолжать молитвы, стараясь быть внимательным.

Следует заметить, что тот, кто привык внимательно молиться, уже не захочет молиться иначе. Иное произнесение молитвы уже не может удовлетворить его: как вкусивший сладкого, он более не захочет пить горького. Он испытал веяние благодати при тщательной молитве (в слезах и умилении, в горении сердца), и когда этого веяния не будет, это будет для него большой потерей.

Не будем вместе с тем смущаться нашей рассеянностью на первых ступенях нашего молитвенного труда — лишь бы проявили прилежание к молитве.

Как говорят св. отцы, уже самые святые слова молитвы являются оружием против лукавого — служат к очищению сердца и ума.

Совершенно очевидно, что рассеянная жизнь мешает духовной жизни христианина, не позволяет ему внутренне сосредоточиться. Такая жизнь особенно вредно отражается и на молитве. Защитой себя от суеты мира является возможно достижимое воздержание от всех мирских впечатлений.

Старец Силуан пишет по этому поводу: «Кто хочет чисто молиться, тот не должен знать никаких газетных новостей, не должен читать плохих (светских) книг или любопытно знать что-либо из жизни других. Все это приносит в ум много нечистых мыслей, и когда человек хочет в них разобраться, то они всё больше и больше запутывают и томят душу».

И тогда, как подтверждает схиархимандрит Софроний: «В час внутренней, умной молитвы всё отпечатлевшееся неудержимой стеной идёт на сердце и производит смятение».

Поэтому Софроний делает вывод, что для достижения нерассеянной сердечной молитвы надо «постоянно стремиться к тому, чтобы число внешних впечатлений довести до последнего возможного минимума».

При современных условиях жизни многим это, вероятно, будет трудно достижимо. Но имеющим возможность в какой-то мере ограничивать рассеянность своей жизни надо приложить к этому своё старание.

Опыт показал, что в час молитвы не должно останавливаться даже на добрых по виду мыслях, потому что при этом ум непременно встретится с иными помыслами. Потеря чистоты молитвы — ничем не вознаграждаемый ущерб.

Конечно, не всегда и не у всех может оказаться подходящая обстановка для молитвы, особенно для молитвы днём. Не всегда можно произносить молитву вслух. В таких случаях приходится молитву шептать. Если и шептать нельзя, то молитва творится в уме. Такую молитву творить труднее; труднее бывает сосредоточиться, труднее затронуть молитвой своё сердце.

Но и здесь всё наше спасение от рассеянности заключается в возможном темпе молитвы с прочувствованием каждого из её слов.

Однако надо иметь в виду, что обращение к Богу даже при плохом восприятии сердцем значения слов молитвы всё же есть молитва. Старцу Иоанну (сподвижнику Варсонуфия Великого) был задан вопрос: «Когда молюсь или упражняюсь в псалмопении и не ощущаю силы произносимых слов, по причине сердечного нечувствия, то какая мне польза от сего моления?».

Старец ответил: «Хотя ты и не ощущаешь (силы того, что произносишь), но бесы ощущают её, слышат и трепещут. Итак, не переставай упражняться в псалмопении и молитве, и мало-помалу, помощью Божией, нечувствие твоё преложится в мягкость» (Отв. 718).

Св. отцы (в том числе Симеон Новый Богослов) предостерегают при молитве от воображения. Так, для средоточия в молитве казалось бы полезным мысленно рисовать себе образы Христа, Богоматери, святых и ангелов.

Хотя под влиянием воображаемых светлых образцов сердце может несколько разогреться и христианин найдёт некоторую сладость в молитве, но надо знать, что этот образ творения молитвы таит в себе опасности.

Идя этим путём, христианин может впасть в «прелесть», т. е. в нарушение своего нормального духовного состояния под влиянием лукавого духа.

Бедные души прельстившихся услаждаются сладостными видениями, которые ранее воображались, а затем начинают появляться перед их глазами уже помимо их воли. Эти видения прельстившихся принимают за благодатные, посылаемые им за их ревность и духовные подвиги.

Будучи ещё очень далекими от чистоты сердечной, они начинают себя почитать за очистившихся — за святых, которым Бог видимым и чудесным образом оказывает милость. Так развиваются в прельстившихся самообольщение и гордость, которые передают их во власть лукавого духа.

Как пишет старец Силуан — «Отцы говорят, что при вражеском видении душа почувствует смущение. Но это только смиренная душа, которая не считает себя достойной видения, при вражеском действии почувствует смущение или страх, а тщеславный может не испытывать ни страха, ни даже смущения и считает себя достойным и поэтому враг легко обманывает его». Также опасна восторженность в молитвах. Про подобные молитвы так пишет еп. Феофан Затворник: «Восторги, сильные движения с волнениями суть просто кровяные душевные движения от распалённого воображения... Доходят до этих восторгов и думают, что дошли до больших степеней, а между тем, всё это мыльные пузыри. Настоящая молитва тиха, мирна; и такова она на всех ступенях».