Юлия Вознесенская: «Благослови, Боже, всех читателей этого православного журнала!»

Говорят, под Рождество всякое случается... Вот и нам повезло: Юлия ВОЗНЕСЕНСКАЯ — писательница, любимая многими православными детьми и взрослыми, знакомая украинскому читателю по книгам «Мои посмертные приключения», «Путь Кассандры» (за них в 2003 г. она получила звание «Лучшего автора года» на конкурсе «Православная книга России»), «Юлианна», «Сын вождя» и др. — согласилась дать интервью для «Мгарского колокола». Это ее рождественский подарок вам, дорогие наши читатели

— Юлия Николаевна, жители Украины уже познакомились с некоторыми из Ваших книг, потому разрешите от их лица поприветствовать Вас и поблагодарить за согласие дать интервью специально для нашего журнала в канун светлого праздника Рождества Христова. Это воистину рождественский подарок для любящих Вас и Ваши книги украинцев. А Вы бывали на Украине? Если да, то какие у Вас остались воспоминания, впечатления.

— Украину я знаю очень плохо. Детские впечатления из окна поезда, везшего нас к Черному морю: так они и вправду существуют — эти беленькие хатки под соломенными крышами? И потом тоже — только наездами. Киев — всего полдня, и долгое стояние перед Владимирским собором. Кривой Рог зимой — гарь и уголь на снегу. Львов — звон колоколов (тогда в Ленинграде он был под запретом) и катящиеся вниз по улице каштаны. Очень далекие воспоминания.

— Украинский читатель — это преимущественно православный читатель. Ваши книги часто приобретаются прямо в монастырских лавках. Как Вы к этому относитесь?

— Сначала для меня было великой радостью и счастьем — «Мои книжки - в церковных лавках?! Боже, благодарю Тебя, что Ты принимаешь мою работу, мое неумелое и недостойное поделье!». А потом появилась чисто миссионерская мечта: «Хочу, чтобы мои книги продавались во всех книжных магазинах, на уличных лотках и в переходах метро!». Сбылось и это.

— Для кого Вы пишите, каким представляется Вам Ваш читатель?

— У меня разные читатели. Во-первых, исполняя завет моей духовной матери, покойной игумении Леснинской обители матушки Афанасии, я пишу для тех, кто еще ни разу не подумал о Боге, не сделал первого шага к Храму. Т. е. пишу с миссионерской целью.

Второй мой читатель — читатель страждущий, которому нужна духовная поддержка. Это больные, инвалиды и умирающие. Тут действует терапевтический эффект, который, как я надеюсь, заложен в моих книгах.

Третий читатель — просто православный, который привык много читать, но для которого существует не так уж много светских книг, написанных православными авторами.

Ну и дети, конечно!

— За что Вы любите детей? Вы так много написали именно для них?

— За что я их люблю? Право, не знаю! По природе, вероятно. Я же сама мама, бабушка, тетушка, а вот скоро, даст Бог, буду еще и прабабушкой: в марте моя внучка должна родить. Пользуясь случаем, прошу молитв о непраздной р. Б. Екатерине.

— Почему Вы взялись за перо?

— Потому что в семь лет писать научили. А сочинять я умела и раньше! Писать же православные книги я начала по благословению — причем, очень настоятельному! — моей духовной матери. «Ты должна!» — сказала она, ну я и послушалась. С большим скрипом и с велими воздыханиями, но послушалась!

— В чем черпаете вдохновение? Что любите? Чем или кем утешаетесь?

— Вдохновение само приходит или не приходит. Некоторые замыслы раздариваю или бросаю, не начав и писать, а то и на полдороге.

Люблю что? О, это так много, что все не перечислишь! Господа, Матерь Божию и святых, моих родных и друзей, моих коллег и читателей. Очень люблю храмы и монастыри, это моя «малая родина». Но и Петербург люблю.

Люблю природу, причем всякую, кроме экзотической. Лес, море и горы. Маленькие старинные города России и Европы люблю. Люблю цветы и птиц. И КНИГИ! Ну это уж понятно!

— Юлия Николаевна, а какие книги вы любите? Может, составим список от Юлии Вознесенской? Какие книги, на Ваш взгляд, надо обязательно прочесть человеку?

— Книги я очень люблю с детства, читать научилась самостоятельно в пять лет: Вы представляете, сколько я с тех пор «налюбила» книг? Список составить просто невозможно, я машу руками и отказываюсь. Лучше я Вам расскажу про книгу, которую только что прочла в рукописи. Это книга замечательного православного писателя и моего большого друга отца Николая Агафонова о св. Иоанне Дамаскине, она так и называется «Иоанн Дамаскин». Выйдет она к Крещению, в издательстве Сретенского монастыря.

Книга удивительная! Автор просто берет и окунает читателя в ту эпоху, причем выбирает такие значительные, поворотные моменты как личной судьбы святого, так и христианско-магометанского мира его времени, и так этот мир описывает, что все время находишься как-будто внутри исторического фильма: войны, интриги, восточная политика — все это живет, бурлит, сменяет друг друга и вдруг... Иконоборчество, борьба с нею Иоанна Дамаскина, чудо с отрубленной рукой... И вдруг жизнь резко обрывается и начинается Житие — Иоанн уходит в монастырь. И уже читаешь не бурный исторический роман, а патерик или лавсаик, страницы будто светиться начинают... Чудная, дивная книга! Не пропустите!

— Что тревожит Ваши думы?

— Мысль о своих грехах и болезни моих близких.

— Тоскуете ли по Родине? Чувство Родины, с чего оно начинается и где заканчивается?

— Тосковать о родине я не успеваю, я ведь живу больше в России, чем в Германии. В Берлине, городе моего детства, кстати (отец восстанавливал после войны аэропорт Шёнефельд под Берлином, наша семья жила с ним), я только работаю. Здесь очень хорошо работать — тихо, спокойно и ни до чего, в сущности, нет дела. А русских православных храмов аж целых пять!

— Несколько слов о себе: чем занимаетесь, над чем работаете?

— Только что закончила и отправила в издательство третью часть «Юлианны» — «Юлианна или игра в дочки-мачехи». Начала писать сразу две книги — о всемирном потопе и книгу о трех старушках-подружках, задуманную как книга специально для стариков, чтобы она лежала у них на прикроватной тумбочке и утешала.

— Рождество, пожалуй, один из самых сказочных праздников. О чем Вам мечтается? Если б дали Вам в руки цветик-семицветик, чего б Вы у него попросили, какую сказку сделали б былью?

— Я попросила бы здоровья для моей мамы Ольги и для моего сына Андрея. Они оба очень больны. Ну и для себя капельку!

— Что для Вас Рождество? Вспомните, быть может какую-нибудь замечательную историю из своей жизни, связанную с Рождеством.

— Это было не помню в каком точно году, но во время «интифады», т. е. военных столкновений в Израиле. Я полетела на Филиппов пост в Иерусалим. Остановилась, как всегда, в монастыре св. Марии Магдалины на Масличной горе. Пост шел как шел, трудно, но хорошо, и вот приблизилось Рождество, и пошли искушения.

Во-первых, интифада, попросту — война. Монахини собрались на Рождественскую службу в Вифлеем, и я, конечно, с ними, а власти не пускают — Вифлеем ведь арабская территория. Молились, молились — вымолили разрешение! Но только для монашествующих. Видя мою отчаянную скорбь, матушка игуменья благословила рискнуть, только одеться велела в черное. Поехали на специально нанятом автобусе с опытным арабским водителем. Израильские посты проскочили, а вот на арабском посту (баррикада на полдороги и узкий шлагбаум посередине) нас завернули: это были арабы-мусульмане, а не православные. Отъехали и заплакали.И тогда шофер предложил ехать в объезд — и мы поехали! Попался еще один маленький пост, но он нас как-то пропустил.

Подъезжаем к Вифлеему в иссиня-черной ночи, горящей звездами, а среди них, ярче и больше всех — сияющая Вифлеемская звезда на колокольне собора! Подъехали к храму, вышли, пробились, и тут нас как-то пропустили вниз, в нижний пещерный храм — макаронами к месту Рождения Спасителя! Кое-как протиснулись к Звезде, приложились, потом подошли и приложились к яслям Богомладенца. А дальше народ все прибывал и прибывал, в основном монахи всех православных Церквей — греки, армяне, арабы...

Меня затиснули куда-то в самый конец пещеры. Стою, затиснутая со всех сторон, и молюсь, как могу. Служба длинная, монастырская, монахи поют на греческом, читают тоже, но тропари поют все — на разных языках. Непостижимым образом все понятно. Но стоять час от часу все томительней и тяжелее. Вверху — душно от свечей и дыхания, рядом стена пещеры, завешенная какой-то черной парусиной или кожей, и по ней текут капли от дыхания; снизу холодно от камня, ноги стынут. И подгибаются. Много раз казалось, что вот-вот упаду на колени и уже не встану. И падала — вместе со всеми, но как-то снова поднималась. И вдруг — поняла, все поняла!

Вот так же темен, тесен и тяжел был мир до Рождения Спасителя, вот так же ждали его и надеялись, но ждать было так трудно, так тяжело!

И вот началась Литургия. Служит Патриарх Иерусалимский. Вдруг полегчало, хотя тесноты меньше не стало, но просто будто откуда-то легкий ветерок прошел и освежил — «ветер хлада тонка». И поднялась, полетела Литургия как на крыльях ангельских! И вот, среди последних, конечно, подхожу и я к Чаше и причащаюсь из рук Патриарха Иерусалимского в пещере Рождества Христова! Свершилось — Христос родился! СЕЙЧАС родился! ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!

Пересказать это в точности словами невозможно — попробуйте просто вообразить по вехам моего рассказа. И, конечно же, это было самое счастливое Рождество в моей жизни. Спасибо тебе, Господи, за него!

— Скажите на прощанье несколько слов нашим читателям и подписчикам, порадуйте своих поклонников.

— Благодарю всех читателей «Мгарского колокола» за честь присутствовать на его страницах и поздравляю всех с приближающимся великим праздником Рождества Христова! Христос рождается, срящите!

Благослови, Боже, всех читателей этого православного журнала!

Беседовала
Светлана Коппел-Ковтун