Бабушка мученика

Перед рассветом накрывает остров яркая, ослепительная тишина. Давно умолкли цикады, разбрелась по норам да гнёздам всякая живность.

И дети еще сопят: и Хри́стос, и Кириак, и Николай, и Андрей, и Димос, и Александра, и маленькая София.

Близнецы Софокл и Александр тоже укутались в одеяла до самой макушки: утром, пока не проснулись птицы, холоднее всего.

Одна только бабушка Локсандра уже на ногах: в эти утренние часы ей сподручней молиться.

Она тихо стоит перед иконами и кладет поклоны. Детям, если случится повернуться с приоткрытым глазком, запоминается эта картина — и сохраняется в сердце до собственной старости.

Вот и пора будить близнецов.

Вся Орунда, родное село, знает, что бабушка Локсандра больше всего на земле любит Божественную Литургию. Храм — прямо напротив дома. Туда она водит каждого из детей, пока их не отдадут в школу. Теперь настал черед близнецов.

Еще с вечера говорится со светлой улыбкой:

— Завтра память вот такого святого. Литургия будет. Что скажете? Хотите, пойдем?

Они все хотели, очень хотели, потому что уже заразились той же горячей любовью.

— Как мне жаль-то тебя, — посочувствует, бывало, бабушка кому-то из старших, — тебе завтра никак не удастся пойти. Потеряешь, дитя мое, Литургию!

Те, кто вырос, теперь ходят в школу. Младшая девочка пока ползает только по люльке.

Наступило время водить в храм близнецов. Она поднимает их, разлучая со снами, крепко берет за руки.

— Локсандра, — подтурнивают над ней в селе, — что они там поймут, такие-то крохи?

— Пусть привыкают, — с твердостью отвечает она, — так понемногу научатся.

В храме подолгу обходят иконы. Вот любимый бабушкин мученик Полидор, вот святитель Спиридон… вон еще сколько других! По разговорам, домашним рассказам, они все — родные, будто члены семьи. 

Литургию знает бабушка наизусть. Разъясняет дома, а теперь только подскажет тихо, когда по уставу положено поклониться ли, перекреститься. Все в храме наполнено радостью встречи, долгожданного узнавания, воспоминанием домашних обсуждений. И тайной — твоими беседами с Христом, Пресвятой, родными святыми, а о чем — не узнать никогда, никому!

И у Софокла, и у Александра уже есть свои собственные желания и секреты.

После храма им полагается сон, а мать с отцом тем временем трудятся, не покладая рук, — нелегко прокормить такую большую семью.

Во второй половине дня бабушка Локсандра идет в магазин, чтобы вместе с сахаром, маслом и овощами купить книжечки с житиями святых.

Вечер расправляет над Орундой тёмно-синие крылья. По кустам, под скамейками много еще свиристит, перебегает и перепархивает неугомонных пернатых озорников.

Внуки ждут не дождутся хоть самого малого знака, когда бабушка, наконец,  достанет книги и скажет:

— Пора!

И они слетятся со всех комнат большого гостеприимного дома, словно яркие любопытные птахи, и радостно сядут вокруг нее.

Бедная бабушка неграмотна, и поэтому очень просит помочь.

Читают по очереди, внятно — чтобы ей удобней было понять.

Старшие давно уже разгадали секрет: бабуля Локсандра чуть ли не все жития еще в юности выучила наизусть. А сколько она знает стихир и песнопений! В храме знакомо ей каждое слово.

Но маленьким близнецам полезно читать, и старшенькие помалкивают: вырастут — и все сами поймут.

Иногда новоначальным чтецам достаются и важные поручения:

— Здесь, Александр, полистай, найди синаксарий.

— А ну-ка, Софокл, отыщи мне такую-то книгу. Ведь как нам понять, что там написано, если не начнем изучать?

Глаза у детей горят, но вот уже потихоньку начинают слипаться.

Бабушка зажигает лампаду. Читает стихи и самые кратенькие молитвы. «Господи Иисусе Христе, помоги». «Пресвятая, приди, помоги».

Свершился еще один день.

Дети уже улеглись, и она выходит на главную дорогу села. Думы и беспокойства о внуках — в ее разговорах с Богом.

И Он слышит.

Каждому уже приготовил подарки, о которых не дерзалось ей и мечтать.

Стоя здесь, в тишине, не знает она, что вот этой самой дорогой подросшие близнецы уйдут из Орунды в монастырь Честного Креста, и станет Софокл Филуменом, Елпидием — Александр.

Что сподобит Христос Филумена разделить с Собой крест, ниспослав величайшую честь и величайший дар — принять за Него мученическую смерть.