Ум человека, полюбившего Бога и почувствовавшего страх потерять Его, стремится всегда быть с Ним. Но «невозможно, — говорит св. Максим Исповедник, — уму всегда быть с единым Богом, если не стяжет он... любви, воздержания и молитвы. Любовь укрощает гнев, воздержание иссушает похоть, а молитва, отрешая ум от всех помышлений, нагим представляет его самому Богу. Эти три добродетели совмещают в себе все правды»...
Образование триединого чувства веры — любви, смирения, отречения — начинает долгий путь доказательства обретенного христианства. Начинается борьба человека за обретенное сокровище веры или его восхождение к совершенной любви. Любовь воинствует, а не спит. В чем же признак начала воинствования? И в чем признак, что воинствование истинное, а не ложное?..
Почему-то мне хочется начать свои воспоминания с монастыря. Одни из наиболее верных слов о монастыре я прочел у малоизвестного русского философа XVIII века — Григория Сковороды. В одном письме он пишет: «Монах есть ученик Христа, во всем уподобляющийся своему Учителю. Ты скажешь: апостол выше монаха. Согласен, но ведь апостол может получиться лишь из монаха. Тот, кто властвует над собой одним, есть монах. Кто же покоряет других, становится апостолом. Христос, пока был в уединении, был монахом». Истинное монашество есть вечно живое и никогда не прекращающееся первохристианство...
Память Божия в верующем сердце есть память любви. Только любовь к Богу может довести до Бога, а потому только она есть та первоисточная сила, которой питается сердце. «Пребудьте в любви Моей (Ин. XV, 9), — сказал Он ученикам Своим. Что значит пребывать в любви к Господу? — Значит непрестанно памятовать о Нем, непрестанно пребывать в единении с Ним по духу» (свт. Игнатий Брянчанинов. Б II, 308). Нельзя определять память Божию только как «краткую молитву, непрестанно содержимую в уме». Это определение правильно только формально, а потому не совсем правильно...
