Священномученик Аркадий (Остальский)

[1]  [2] 

Священномученик Аркадий (Остальский)

Священномученик Аркадий родился в апреле 1888 года в селе Яковицы Житомирской губернии в семье священника Иосифа Остальского. Родители будущего святителя, священник Иосиф и его супруга София, жили поначалу в одном из сел в окрестностях Житомира, но впоследствии переехали в Житомир, куда перевели служить о. Иосифа. У них было два сына и дочь, которая умерла в возрасте трех лет. Семья была небогата — в Житомире они жили в небольшом доме из трех маленьких комнат, крытом соломой.

Аркадий окончил Волынскую Духовную семинарию, а затем в 1910 году Киевскую Духовную академию. Надо было выбирать дальнейший жизненный путь. Он еще юношей мечтал о монашестве, мечтал отдать свою жизнь служению Богу, не разделяя это служение ни с чем земным, но родители желали видеть его женатым, семейным священником, и Аркадий выказал послушание воле родителей и женился. Но этот брак оказался неудачным.

Сразу же после окончания академии Аркадий Остальский был назначен помощником епархиального миссионера и на этом поприще проявил себя энергичным и ревностным деятелем.

В 1911 году Аркадий Остальский был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору при оставлении в должности епархиального миссионера — церковном послушании, которое он нес с великой ревностью до самого начала Отечественной войны 1914 года, когда вместе с народом и паствой он разделил все тяготы походной жизни и войны, став военным священником в 408-м Кузнецком пехотном полку.

В 1917 году о. Аркадий вернулся в Житомир и служил сначала в храме преподобного Серафима Саровского, а затем в Николаевской церкви. К этому времени относится его энергичная церковная деятельность в Житомире. Он стал неутомимым проповедником православия: за различными богослужениями ему в то время приходилось говорить по нескольку проповедей в день.

На Волыни после революции началась гражданская война. Город Житомир занимали враждующие войска, и большинство населения бедствовало.

По благословению епископа Фаддея (Успенского), бывшего в то время епархиальным архиереем, о. Аркадий организовал при своем приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным, хоронило умерших, не имевших близких и родственников. Отец Аркадий сам руководил деятельностью братства и поименно помнил всех больных, которых оно опекало, и, бывало, не раз спрашивал, кто дежурит сегодня у такой-то больной, кто понесет такой-то обед.

Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, о. Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, которые укрепляли волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались.

Отец Аркадий не только других побуждал к нищелюбию и жертвенности, но и сам показывал пример этой жертвенности и крайнего нестяжания. Близкие, зная, что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла. Оказалось, что он отдал ее бедной вдове, у которой было двое больных туберкулезом детей. Когда мать священника, Софья Павловна, спросила его, где шуба, он ответил, что она висит в алтаре. Но затем и в церкви поинтересовались, куда делась шуба, и о. Аркадий вынужден был со смущением ответить: «Она висит там, где нужно». Однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришел уже в лаптях. Оказалось, что ему на пути встретился какой-то бедняк, и они поменялись обувью. В другой раз о. Аркадий отдал какому-то неимущему брюки и остался в нижнем белье, а чтобы этого не было видно, зашил впереди подрясник, чтобы полы не распахивались.

У о. Аркадия не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. В его комнате была только самая необходимая мебель. И однажды, вспомнив о ком-то из нуждающихся в материальной помощи, он зашел в комнату матери, Софьи Павловны, и, взглянув на висящий на стене ковер, осторожно спросил:

— Этот ковер наш?

— Наш, но не твой, — ответила Софья Павловна, поняв, что он хочет его кому-то отдать.

Отец Аркадий часто служил и всегда исповедовал. На исповеди он никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека, грехи, которые, как тяжелое бремя, отягощают совесть. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи.

Активная деятельность священника обратила на себя внимание безбожных властей, и если он не был арестован сразу, то лишь потому, что на Волыни шла гражданская война, и область наряду с большевиками занимали то немцы, то петлюровцы. На Украине в то время была создана раскольничья автокефальная украинская церковь, которую поддерживали националисты-петлюровцы; к ней о. Аркадий относился отрицательно как к организации неканонической и, несмотря на давление петлюровских властей, принуждавших к переходу в раскольничью организацию, стоял непоколебимо в своей верности канонической Церкви.

В 1920 году в Житомире утвердились большевики. Весной 1922 года началось изъятие церковных ценностей из храмов советской России. В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. По распоряжению Волынского архиерея о. Аркадий огласил послание в церкви. Это явилось достаточным поводом для ареста. Священник Аркадий и его отец, священник Иосиф Остальский, были арестованы и заключены в тюрьму, где о. Иосиф вскоре и умер.

Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям. Вскоре состоялся открытый судебный процесс над священником. Отец Аркадий обвинялся в чтении послания Патриарха Тихона, что суд истолковал как деяние контрреволюционное. На суд было вызвано множество свидетелей. Все они говорили об о. Аркадии как об удивительном пастыре, прекрасном человеке, бессребренике, священнике, который всю свою жизнь посвятил служению Богу и людям. Приводилось множество примеров, характеризующих его доброту и исключительную самоотверженность. Однако прокурор, подводя итог свидетельским показаниям, сказал, что данные характеристики, служат не к оправданию священника Аркадия Остальского, а только утяжеляют характер его преступления, показывая в нем человека идейного, убежденного, между тем как проповедуемые священником религиозные идеи противоречат установкам и идеям советской власти.

Суд приговорил о. Аркадия к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора о. Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти.

— Ну что ж, — сказал священник, — благодарю Бога за все. Для меня смерть — приобретение.

После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен пятью годами заключения, которое о. Аркадий отбывал в Житомирской тюрьме. В 1924 году власти приняли решение освободить всех тех, кто был приговорен революционными трибуналами по делам об изъятии церковных ценностей, и таким образом о. Аркадий после двух лет заключения был освобожден.

В то время, пока он был в заключении, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии, потребовав после освобождения о. Аркадия из тюрьмы, чтобы он дал ей развод для устроения своей семейной жизни. Детей у них не было.

Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь и в Саров. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.

Вернувшись из Сарова в Житомир, иеромонах Аркадий все время стал отдавать братству и усилил молитвенные и аскетические труды. Он видел, что внешний мир — и государственный, и административно-церковный, беспощадно разрушался врагами Христа и потому для верующих самым надежным оставался узкий путь ко спасению — в исполнении с наивозможной тщательностью заповедей Христовых. На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: «Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным».

В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве митрополитом Сергием (Старогородским) был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии.

Почти сразу после хиротонии, в октябре 1926 года, владыка Аркадий был арестован и выслан в Харьков, куда ГПУ выслало многих выдающихся архиереев и священников украинских епархий. Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещен, однако епископ все же решил выехать, чтобы отслужить хотя бы пасхальное богослужение.

Епископ Аркадий выехал в Лубны тайно и перед самым началом пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошел в алтарь. Он был в пальто, в темных очках и в этом виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место сейчас в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришел настоятель, епископ Аркадий открылся ему и сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей.

После объяснений владыка облачился, и началось пасхальное богослужение. Но еще не закончилась служба, как в храме стали появляться представители властей, дальнейшее пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственное богослужение в назначенной ему епархии.

Епископ уехал в Новоафонский монастырь на Кавказе, жил в горах, встречался с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Но и здесь положение было неспокойным, власти предпринимали меры к аресту монахов, с помощью охотников выслеживали их, арестовывали и расстреливали. Осознавая, что в любой момент он может быть также убит, епископ носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли узнать о его участи.

В конце 20-х годов поднялось новое гонение на Русскую Православную Церковь, начались аресты духовенства и верующих. Скитания и жизнь в тяжелых условиях — то в городах, то в горах, подорвали здоровье епископа, и он заболел плевритом. Болезнь застала его во время приезда в Киев.

[1]  [2]