Таланты

Мне хочется расплакаться, когда я смотрю балет. Не то что бы он меня трогал до слез, просто завидую и рву волосы на голове от отчаяния: «Я никогда ТАК не смогу. Никогда мне не изгибаться лебедем, не принимать от поклонников «Рафаэлло» и красные розы, никогда не носить пачку, никогда не слышать аплодисменты зрителей… Эх, мамочка, что ж не отдала ты меня в балетную школу? Сейчас быть бы мне примой балериной!»

Наверное, мне впору ставить диагноз истерии, потому что плакать и топать ногами мне хочется довольно часто. Когда в наушниках звучит голос моей любимой певицы, мне хочется запеть вместе с ней на всю страну. И не нужно мне славы и денег. Просто петь во весь голос, от всей души. Кажется, вот стоит только рот раскрыть, и из него на весь тварный мир польется песня дивная. Но нет. Собрав волю в кулак, молчу. Колыбельная, полушепотом под аккомпанемент соседского телевизора, и два верных слушателя — вот моя публика, вот моя сцена, вот мои гонорары. Здесь не так, как с балетом. Мама старательно отвела меня в музыкальную школу. Меня приняли — слух и голос позволяли стать юным дарованием. Только вот беда, к началу первого занятия у меня появились совсем другие планы, и до музыкальной школы я больше так никогда и не дошла. Вернуть бы годы…

Скрип зубов слышен, когда я вхожу в выставочный зал молодых художников страны. Из всех направлений мои любимые все. Мне нравятся художники всех времен и народов. Ведь для того, чтобы понять картину, достаточно изучить эпоху. Этому меня обучили. Поэтому мне хочется рисовать как Пикассо, как Моне и Мане, как Ренуар и Рафаэль. Но пока я могу рисовать только как Малевич, если смотреть на его творчество под определенным углом и забыть о том, что он рисовал что-то, кроме квадрата.

А еще на меня нападает хандра, когда я понимаю, что никогда не стоять мне со скальпелем в руках, командуя: «щипцы… проверить пульс… мы его теряем…» Строгий, талантливый, очень привлекательный доктор в красивой зеленой шапочке и с капельками пота на лбу (от напряжения) — это я в своих фантазиях.

Пробовала писать роман, но и тут подвох. Оказалось — бумага не умеет врать. И каждый раз, приступая к написанию гениального шедевра, мои мысли материализуются на бумаге в пошлятину и анекдот.

В актеры меня не возьмут — я становлюсь пьяной при виде всеобщего внимания и теряю контроль над собой. Мне хочется славы, но не хочется зубрить тексты и ублажать продюсеров. Не хочется выдерживать конкурсы и драться за главную роль.

Была возможность выучить иностранные языки — собери волю в кулак, и будешь говорить на трех языках (как минимум), как на родном, советском. Нет, остается лишь слушать с завистью, как мои одногруппники щебечут с иностранцами, в то время как я вспоминаю спряжения глаголов.

Вот и думаю, гадаю, где же мои полталанта, что вверил мне Господь? Ведь отвечать же потом придется. И не скажешь Ему потом: «Не виновата я, что мама на кружок не записала». Время не идет, оно летит, как сумасшедшее. И все чаще понимаю, что ПО-НАСТОЯЩЕМУ я делать ничего не могу. Там немножко, здесь чуть-чуть.

Талант — это не обязательно петь, танцевать, рисовать. Талант — это быть на своем месте и делать свою работу. Ту самую, которая из тебя сделает ЧЕЛОВЕКА. Делать так хорошо, как только позволяют пальцы, руки, уши, глаза, мозги. Не филонить, не ждать перерыва, не бегать на перекуры, не жить выходными — а служить. Себе, людям, Богу. И главное, постоянно искать, вдруг найдешь свой талант там, где, казалось бы, «трава не расти». Как только остановишь поиски, считай, что потерял. Ведь находить в себе таланты, вложенные Богом, — тоже талант.

Вот и хожу по миру, ищу: то в себя загляну, то к соседу, то в «чужой монастырь». Успеть бы, найти дотемна!