Протоиерей Олег Николаев:

«Человек создан как единство
двух личностей»

В церкви не так уже много людей, готовых отвечать на острые вопросы. Такие как: почему православие против секса, не является ли религия обычным бизнесом?

Подобные вопросы чаще всего считаются если не неприличными, то, по крайней мере неуместными. Но есть священники, готовые на них отвечать. Далеко не всегда такие люди находятся в столицах или крупных мегаполисах.

Именно поэтому мы решили пообщаться с протоиереем Олегом Николаевым — настоятелем храма Святой Троицы в Бердянске. Ему не только можно задавать такие вопросы, он и сам может рассказать много чего интересного. Его приход один из немногих в Украине, где не крестят и не венчают без длительной подготовки. Почему он ввел такую практику, не отпугивает ли это людей? Об этом и многом другом — в нашей беседе.

— Отец Олег, я начну с вопроса, который мне самому приходится слышать. Вам не кажется, что церковь это просто бизнес-структура, где верующим продают обряды, а священники ездят на дорогих машинах?

— Можно сказать, что и семья — это бизнес структура. Потому что муж дает жене деньги на одежду и на продукты. А она, в свою очередь, кормит детей и супруга, моет посуду и т. д. Можно много чего надумать, но очевидно, что в нормальных семьях все не так. Там все строится на любви. Есть онтологические свойства истинной семьи: жертвенность, забота, любовь. Но бывают и такие семьи, где отношения строятся по принципу: ты — мне, я — тебе. Получается тоже бизнес-схема. Жена может сказать: если ты мне не даешь денег, я не буду тебе носки стирать. Нужно признать, что есть семьи, где господствует потребительское отношение друг к другу.

— И при чем здесь церковь?

— При том, что подобно тому как есть семьи разные, так и приходы есть разные. А всякий нормальный приход — это подобие семьи. Есть, к сожалению, храмы и приходы, жизнь в которых строится, по большей части, на материальном основании.

Как-то раз, мне пришлось присутствовать при закладке нового храма. После богослужения все почетные гости и священники, как водится, были приглашены за праздничный стол. Первый тост епископ, возглавлявший торжество, предложил произнести одному из старейших священнослужителей той епархии. Батюшка откашлялся и сказал: «Ну вот, скоро в нашем городе откроется еще одна православная точка»! Все смеялись, хотя нужно было плакать.

Но таких примеров, к счастью, единицы, они являются скорее исключениями. Большинство же церковных приходов находится в деревнях и селах, то есть там, где жизненный уровень людей очень невысок. Сельское духовенство живет очень скромно, многие батюшки едва сводят концы с концами. Там приходские доходы столь малы, что их не хватает даже на то, чтобы обеспечивать текущие платежи — отопление, свет, хоть какое-то вознаграждение церковнослужителям. Постоянную, тем паче, достойную зарплату для причта могут позволить себе лишь отдельные городские храмы. Поэтому, рассказы о священниках, сплошь разъезжающих на мерседесах или о несметных богатствах церкви — это один из наиболее распространенных способов, объяснить свое личное неучастие в церковной жизни и нежелание хоть что-то изменить в своем бытии. Конечно, есть батюшки, которые в качестве средства передвижения используют автомобили известных и очень дорогих марок, но, почти достоверно можно утверждать, что эти машины куплены ими не на доходы храма.

По собственным наблюдениям могу сказать, что источником священнической или архиерейской обеспеченности, чаще всего, служат личные взаимоотношения с политиками или бизнесменами. И эти спонсоры, иногда даже не верующие люди, помогают своим знакомым — монастырям, приходам, иерархам. На самом же деле церковь — один из самых бедных социальных институтов. Она до сих пор не имеет статуса юридического лица, не имеет никаких привилегий, фактически брошена на самовыживание. Для того чтобы это почувствовать и понять, достаточно удалиться от любой городской черты километров на 50—70.

— У вас на конференции «Бердянские чтения» прозвучал доклад запорожского священника Игоря Рябко, о необходимости кардинального реформирования управленческой структуры церкви, о возвращении утраченной традиции выборности епископата и духовенства, о финансовой подотчетности архиереев. Как вы относитесь к таким идеям?

— Думаю, что трудно не согласиться с доводами, которые привел о. Игорь Рябко. Необходимость в реформировании в церковной жизни давно уже назрела, если не сказать перезрела. Необходимы коренные изменения по многим вопросам. При этом нам нельзя забывать о том, что любые законы или инструкции не будут работать, если не изменится сам человек. Прежде всего, нравственно не изменится. Без этого ничего не удастся добиться.

В Западной Европе уже давно введена такая практика — там епископы отчитываются о своей финансовой деятельности. В епархиях действуют независимые ревизионные комиссии, которые ежегодно принимают финансовый отчет от архиерея. Эта информация известна на всех приходах, ее помещают в епархиальных СМИ. Возможно, это было бы применимо и у нас, если бы не наша ментальность, отнюдь не европейская. У нас иное поведение, нередко рабское, угодническое. Кто будет представлен в подобных комиссиях? Наиболее вероятно, что туда назначат «своих» людей — послушных и покладистых, которые напишут в отчетах «то, что нужно». К сожалению, многие представители нашей церковной иерархии даже и мысли не допускают о том, что они должны кому-то в чем-то отчитываться, считая подобный подход чуть ли ни кощунственным нарушением священных канонов.

То же самое и с выборностью духовенства. Кто будет его выбирать? Уровень религиозной образованности основной части наших прихожан является крайне низким. И это отнюдь не та простота, о которой говорил Амвросий Оптинский. Скорее всего, это какая-то духовная узость, даже можно сказать, слепота. Церковный народ нередко не в состоянии отличить настоящего духовника, настоящего пастыря от проходимца или актерствующего лжестарца. Многие современные христиане всю свою церковную жизнь проводят в охоте за старцами, откровениями, пророчествами и чудесами. Кого же они выберут себе в священники? Думаю, ответ очевиден. Поэтому, чтобы изменить строй церковной жизни, нужно изменять, прежде всего, не законы и правила, а самих людей. Это прямая обязанность церкви и священства. А для этого нам всем нужно измениться, начиная от свечниц в храме, и, заканчивая архиереями.

«Кто хочет быть Боингом»

— Давайте поговорим на другую тему, которая волнует многих людей. Один из моих друзей, когда узнал, что я верующий, стал задавать мне много вопросов о церкви. Но больше всего его интересовал такой вопрос: Почему церковь называет грехом добрачный секс? Что здесь плохого, если у людей все происходит по взаимному согласию?

— Для того чтобы объяснить это, нужно вспомнить первые главы Библии. Там казано о брачных отношениях: «будет два в одну плоть». Эти слова — о мужчине и женщине. Не сказано: три в одну плоть или четыре в одну плоть, и не сказано: по несколько раз с разными людьми. Человек создан Богом как единство двух личностей. Когда Бог приводит Еву к Адаму, то первым словом Адама (опущенным в нашем переводе), был возглас, выражающий крайнюю степень восхищения. Что-то вроде: «Ура, Ура!». То есть Адам не просто принял жену, он восхищен увиденным, восхищен той единственной, которую дарует ему Бог.

В свое время, читая лекции студентам по предмету «Основы христианской традиции», я задавался вопросом: как мне объяснить молодежи, что блуд — это грех. И однажды вспомнил старый анекдот: Парень спрашивает у девушки: Можно я буду называть тебя Евой? А почему? — удивляется она. — Ты у меня первая. Тогда девушка у него спрашивает: а можно я буду называть тебя Боингом? Почему? — А ты у меня 747-й. Сначала ребята смеялись, а после моего вопроса: а кто из вас хотел бы быть таким Боингом, призадумались. Оказалось, что никто не хочет быть 747. А каждый хочет быть первым и единственным. Апостол Павел говорит о единстве мужа и жены: «тайна сия велика». Это единение двух людей, приводящее к созданию одного надчеловека. Не в оккультном, а в духовном смысле. Многие замечают, что супруги со временем начинают даже внешне походить друг на друга, мыслить одинаково, говорить одними и теми же словами. Они настолько взаимпроникают друг в друга, что бывает невозможно провести границу между ними — это некая единая общность. В этом единении и заключен сакральный смысл христианского брака, который начинаясь на грешной земле, а затем, вводит супругов в пространство Вечного Бытия. Поэтому единственный брак, первый и последний является идеалом христианской семейной жизни.

Еще один аспект: бывает, что и верующие впадают в блуд. Вряд ли сейчас найдутся священники, которые пойдут на отлучение таких людей от причастия на многие годы, как того требуют древние каноны. В подобной ситуации, важнее всего — попытаться удержать нашу молодежь от сваливания в этот грех. Каким образом? У меня есть кое-какие мысли, но пока нет готовых рецептов по этому вопросу.

— Если вы говорите, что даже верующие иногда согрешают блудом, в чем тогда отличие верующих от неверующих?

— Неверующий человек, впадая в блуд, говорит: так живут все, это нормально, я ни в чем не виноват. Человек верующий понимает, что он поступает неправильно и стремится избавиться от своего греха. Он признает свою слабость и обращается за помощью к Богу. И у такого человека появляется надежда, что Господь восполнит его немощь Своею силою, поможет ему. В этом самая главная разница.

— Очень много вопросов у молодых людей возникает по поводу венчания.

— У большинства невоцерковленных людей совершенно магическое представление о браке. В народном сознании наибольшее число суеверий связано с двумя церковными обрядами — венчания и отпевания. Когда к нам в храм приходят ребята, решившие пожениться, и спрашивают: что нужно для венчания, то чаще всего имеется в виду рушники, иконки, платочки, свечи и т. д. Я отвечаю, что нужна любовь и вера. Потому что без любви не может быть брака, а без веры не может быть церковного брака. Мне отвечают вопросом: а рушник нужен? Я спрашиваю: а зачем? Помолчав, отвечают: так говорят. Если человек хочет соблюсти народный обычай — пусть приносит рушник, но в Служебнике ничего об этом не сказано. Главное — принесите в храм свою веру.

Церковный брак предполагает церковную жизнь. Люди могут быть замечательными, любить друг друга, но если они невоцерковлены, венчаться им не нужно. Хотя даже такой брак церковь признает законным. Если человек не верует — зачем ему венчание? Вспомните слова Христа: не мечите бисера перед свиньями и не давайте святыни псам. Что может быть большей святыней, чем церковное Таинство? Это ведь и есть то присутствие Христово, которое Он обещает Своим ученикам: «Я с вами во все дни до скончания мира». Как можно Таинство преподать людям, которые не веруют во Христа, не собираются жить по Его заповедям? Это просто не имеет смысла.

— Мне приходилось встречать священников, которые говорили прямо противоположное: требовали венчания и их не беспокоило, кто верует, а кто нет.

— Этого требовать нельзя. Это принципиально неверное понимания брака. В IX-м столетии византийский император Лев VI Мудрый склонял византийского патриарха к тому, чтобы тот обвенчал его в четвертый раз. По церковным канонам это не допустимо (разрешается только три брака). Понятное дело, Патриарх отказался венчать императора. Тогда Лев, не зря он был прозван Мудрым, своим указом обязал церковь венчать все браки без исключения. Он был первым, кто возложил на церковь функции ЗАГСа. А поскольку до этого указа церковные браки не регистрировались, то этот брак стал у императора как бы первым. Именно с тех пор начинается неправильное юридическое понимание венчания, которое сегодня исповедуют, заставляя венчаться всех и вся, некоторые невежественные батюшки.

— Допустим, это неправильно. А что вы лично делаете для того, чтобы у людей было правильное понимание о браке?

— Когда ко мне приходят пары, особенно молодые, я их даже, бывает, уговариваю на какое-то время отложить венчание. Задаю много вопросов, пытаясь удостовериться в серьезности их намерений. А зачем вам венчаться? Посещаете ли вы храм? Почему решили венчаться у нас? Уверены ли вы друг в друге? Уверены ли вы, что всю жизнь проживете вместе? Будете ли стараться стать церковными людьми? Нередко, в ответ слышатся какие-то нечленораздельные звуки. У человека есть какие-то чувства по этому поводу, но выразить их он не может. Иногда отвечают: родители сказали, что надо повенчаться, чтобы муж не изменял, и жена была верна. Это абсурд. Если муж хочет блудить, венчание его не удержит.

Другие говорят: а мы просто хотим, или: а нам нравится сам обряд. Приходится отрезвлять таких ребят, рассказывая об истинном смысле и предназначении семейной жизни: А вы знаете, что не бывает браков по любви, что все браки заключаются по влюбленности, а любовь может родиться через многие годы, если супруги научатся жертвовать чем-то своим ради своей второй половинки. Жертвенность — краеугольный камень семейной жизни, без нее навряд ли может быть создана подлинная семья.

Ну, например, когда муж готов пожертвовать просмотром футбольного матча и поменять его на чистку картошки или стирку колгот детям. Готовы ли вы к этому? Подумайте хорошенько. Ну, а затем, если будущие молодожены выдержали подобный «натиск», проводим с ними катехизацию, очень не навязчивую, в удобное для них время. Главное в таком просвещении, как мне думается, не то какую сумму знаний о вере и спасении они смогут усвоить, а то, к чему обратиться их душа. Сможет ли она, еще не обладая твердой верой и христианским мировоззрением, пойти навстречу Христу. Понять это очень важная задача для священника.

— После таких вопросов многие просто развернутся и уйдут из храма...

— Да, и таких случаев было немало. Но уходят они не из храма, ведь они в него даже и не собирались прийти. Так, забежали на минутку.

— Получается, что такие люди, если следовать церковным канонам, продолжают жить в грехе?

— Нет. Дело в том, что церковь не приемлет только такое подобие семейных взаимоотношений, которое в обществе называется гражданским браком — браком без регистрации. А когда священники говорят, что всякий невенчанный брак — это грех, они говорят это от своего невежества. Таких батюшек нужно отправлять на учебу, заставлять их проходить хотя бы какие-то курсы катехизации. К сожалению, на приходском уровне учение о браке, как и другие части православного вероучения бывают сильно искажены. Церковь признает брак, зарегистрированный государством, и не считает его грехом — об этом отдельно сказано в Социальной концепции, принятой на Архиерейском Соборе РПЦ в 2000 г.

— Однако брак без регистрации все-таки считается грехом. Почему? Разве печать и государственная регистрация делают людей ближе?

— Слова о том, что «нам не нужна печать» или «мы не хотим вмешивать государство в нашу личную жизнь», все это — лишь попытка уйти от ответственности. Если брак не зарегистрирован, дети, рожденные в этом союзе не имеют никаких прав. Имущество, приобретенное за время совместной жизни, не может быть справедливо разделено. Такая конструкция семьи легко разрушается насильственным действием одной из сторон. Например, квартира и машина записаны на жену. И если она захочет, в любой момент она их забирает и супруг остается ни с чем. Или наоборот, что случается чаще. Если человек не хочет взять на себя обязательства перед государством, друг перед другом, перед своими детьми, то, как тогда он сможет взять обязательства перед Богом? Но дело не только в этом. А в том, что в миру и в церкви кардинально различные представления о браке. Люди женятся и разводятся по несколько раз. И считают это нормой. Тогда как Бог, его Церковь призывает их дожить не только до золотой свадьбы. С прекращением жизни супругов брак не заканчивается, он будет продолжаться в Царствии Небесном. Брак — это Таинство. А церковный брак — тем более. Это Божье благословение двум конкретным людям, любящим друг друга людям, православным людям — благословение жить вместе на этой земле. И делить радости и печали, победы и поражения, жертвуя чем-то своим ради другого. Именно в браке высокий идеал евангельской жертвенности может быть реализован во всей полноте.

Церковь и геополитика

— На конференции, которую вы организовали говорилось, что Святая Русь это не политический проект, а нравственная реальность. Если это так, то почему бы тогда не проповедовать просто евангельские ценности, святость саму по себе, без привязки к Руси?

— Никто не спорит с тем, что церковь имеет вселенское измерение. Мы не говорим, что Русская Церковь лучше Элладской или Кипрской. Но почему я, человек, живущий на Руси, должен ругать свой дом? Либералы часто говорят, что это все условные термины, и это все геополитика. Да, это в том числе и геополитика. Но мы обсуждали это на более простом уровне — на уровне обычного человека, его семьи, друзей, его ближайшего окружения. В Европейском союзе, например, сейчас считают, что нельзя разрушать самоидентификацию европейских народов. Только это и удерживает единство всей Европы. До тех пор, пока немец остается немцем, Германия является стабильным участником Евросоюза. Почитание святых вселенской церкви, не означает отказа от почитания и особой родственной любви к русским святым. Думается, что Святая Русь определяет геополитику, а не наоборот. Это не кто-то там придумал мертвую схему, под которую мы подстраиваемся. Святая Русь над всеми этими схемами. Она является источником духовных ценностей, которые и определяют направление геополитических инициатив. Потеря самоидентификации наших братских славянских народов приведет к тому, что все будут жить по принципам ангсоца, как писали когда-то Замятин и Оруэлл.

— С какой целью вы проводите у себя в Бердянске богословскую конференцию?

— Цель одна — сохранить церковное, богословское, культурное единство людей. Мы не ставим сугубо прагматичных целей. Здесь результат будет виден не сегодня и не завтра. «Бердянские чтения» — это попытка собрать людей, которые неравнодушны к своей церкви, к своему народу, собрать тех, кому не безразлично наше будущее. Каждый год у нас получается что-то новое. И все зависит от творчества тех людей, которые здесь собираются. У нас нет жестких конструкций и схем проведения конференции, но каждый раз получалось, что некоторые доклады оказывались в эпицентре обсуждения самых актуальных проблем церкви. Либо, даже предвосхищали его.

— Одна из проблем православия в Украине — раскол. Говорится, что раскольники не спасаются. Но в чем виноват обычный прихожанин УПЦ КП, который просто ходит в храм и не задумывается особо над тем чьего он патриархата?

— Многие суждения о расколе являются одномерными. Люди действительно разные и судьбы у них разные. Социологические опросы показывают, что 53% тех, кто считают себя верующими на Украине, вообще не знают, к какому патриархату они относятся. Хорошо это или плохо? Не знаю, думается, все не так просто, как кажется на первый взгляд. Да и позиция церковной иерархии за эти годы сильно трансформировалась. Если вначале, духовенство, ушедшее или присоединившее к расколу, именовалось не иначе, как «волками в овечьих шкурах», то теперь его называют значительно мягче — «заблудшими братьями».

Что же касается простых прихожан, то в большинстве случаев, их выбор является малоосознанным. На этот выбор, в большей степени, влияют географические, этнические, языковые, политические факторы, а уж никак не религиозные. Простые люди виновны в расколе меньше всего. Но, все же, раскол остается расколом и, несомненно, нуждается в уврачевании.

Беседовал Влад Головин
www.lb.ua