Протоиерей Георгий Коваленко:

«Нам всем нужно быть скромнее»

«Духовный потенциал Церкви сегодня нужно объединять с административным потенциалом государства и экономическим потенциалом бизнеса»

— Какие общественные функции несет Церковь?

— Прежде всего, хочу сказать, что Церковь — это не только священноначалие, не только иерархия, не только работники храмов и насельники монастырей. Церковь — это все крещенные православные люди. И главная заповедь, которую дал Господь этим людям, — это заповедь любви к Богу и любви к ближнему, которая выражается в служении Богу и служении ближнему. Все мы призваны служить Богу молитвенно и служить ближнему добрыми делами. А служение ближнему — это, наверное, и есть то, что сейчас называют социальным или общественным служением. Вера человека, его мировоззрение проявляется в его жизни. Христианин не только словами должен прославлять Бога, он должен прославлять Его и своими делами.

Что же касается общественного служения Церкви, то после десятилетий гонений мы возрождаем все те традиции и служения, которые существовали раньше. Это традиции благотворительности и просвещения, опеки над заключенными, больными, сиротами, всеми теми, кто требует нашего внимания, заботы и любви. Сегодня при многих больницах, тюрьмах открылись православные храмы или молитвенные комнаты. Появляются православные реабилитационные центры для алко и наркозависимых.

У Церкви есть желание и духовный потенциал, который сегодня нужно объединять с административным потенциалом государства и экономическим потенциалом бизнеса. Верующие люди, независимо от того, чем они занимаются, должны находить в своем графике время для добрых дел.

— Насколько допустимо вмешательство Церкви в дела государства?

— Церковь не вмешивается в дела государства. Государство не должно вмешиваться в дела Церкви. Но жесткое отделение Церкви от государства — это советский пережиток. Нельзя быть независимым от государства, если ты гражданин этого государства. И нельзя быть независимым от Церкви, если ты крещен. Церковь, в том числе и ее иерархия, состоит из людей, которые являются гражданами государства. А государство, в том числе его аппарат, состоит из людей, которые являются верными нашей Церкви. У Церкви и государства есть широкое поле для сотрудничества, для совместного служения людям.

— Может ли Православная Церковь заниматься бизнесом? То есть, может ли Церковь осуществлять коммерческие операции, как это делает, например, Ватикан, который инвестирует через инвестиционные фонды средства в недвижимость и в другие коммерческие проекты?

— Для того чтобы что-то раздать, нужно что-то иметь. Для того чтобы что-то пожертвовать, надо чтобы что-то было. И сегодня Церковь восстанавливает традиции хозяйствования для обеспечения собственного служения.

Я бы не называл это бизнесом. Главная цель бизнеса — получение максимальной прибыли. Главная цель церковного хозяйствования — обеспечение доброделания: Богослужения, просвещения и благотворительности.

Сегодня Церковь реализует масштабные общецерковные и общенациональные проекты. И эти проекты должны иметь постоянное финансирование. Церковные люди не должны стоять с протянутой рукой, мы должны и себя обеспечивать, и ближним помогать.

«Для Церкви важно свидетельствовать о добрых делах православных христиан — для укрепления веры и в пример для подражания»

— Может ли Церковь поддерживать ее чад — предпринимателей, являющихся православными христианами? Если да, то чем может быть ограничена эта поддержка, если нет, то почему?

— Церковь не должна рекламировать продукцию производителей, даже если они православные. То есть, не бывает православного сыра или молока. Но Церковь может свидетельствовать о добрых делах. Если тот или иной предприниматель или общественный деятель реализует общественно важные проекты, то, что называется доброделанием, то мы можем свидетельствовать об этом, благодарить этих людей и поддерживать их добрые начинания.

Но опыт показывает, что чем глубже воцерковляются эти люди, тем меньше они нуждаются в рекламе своих добрых дел со стороны Церкви. В Евангелии сказано, что правая рука не должна знать, что делает левая. И потому лучше человеку не хвалиться своими добрыми делами. Но мы живем в информационном обществе, и потому для Церкви важно свидетельствовать о добрых делах православных христиан — для укрепления веры и в пример для подражания.

— Хотелось бы коснуться конкретного письма о распределении квот на экспорт зерна, которое якобы подписал глава УПЦ (с просьбой предоставить большую квоту компании «Федкоминвест-Украина»). Прежде всего, когда я проводил интервью с вице-премьер-министром Борисом Колесниковым, он прямо сказал, что квоты на экспорт зерна сейчас распределяются непрозрачно и здесь есть место коррупции, то есть, покупке чиновников со стороны бизнеса. Подписывая письмо в поддержку конкретного предпринимателя, отдавала ли Церковь себе отчет в том, что фактически наступает на «бизнес» тех коррупционеров в Кабмине, которые выделяют квоты за взятки?

— Хотя я и был указан в этом письме как контактное лицо, которое занимается координацией деятельности, связанной со строительством Кафедрального собора, но узнал о нем из публикаций в интернете. Я сразу же обратился в канцелярию Киевской Митрополии, но оказалось, что среди исходящей корреспонденции этого письма нет. Можете заглянуть в список благотворителей Кафедрального собора на его сайте и убедиться, что там этой компании также нет. Так что эта публикация на «Украинской правде», скорее, недоразумение, чем откровение.

Хотя вы навели на очень интересную мысль. Действительно, если часть средств по нынешним традициям чиновничье-предпринимательских отношений уходит в карманы чиновников в виде взяток, то, может, это и правда полезно для чиновников — не получить в очередной раз взятку? А для бизнесмена — не давать ее, а отправить на доброе дело? Может, государству стоит задуматься над тем, чтобы действительно помогать тем предпринимателям, которые хотят адресно направлять заработанные средства на благотворительность и реализацию социальнозначимых проектов.

— Например?

— Например, в Верховной Раде недавно был зарегистрирован законопроект о том, чтобы не облагать налогом пожертвования на строительство Кафедрального собора. Если человек платит налоги и с заработанной прибыли хочет пожертвовать на богоугодное дело, почему он должен еще раз платить налоги?

«Машины киевского духовенства ничем не отличаются от машин киевской паствы. Но 90% священников служит не в Киеве или крупных городах, а в селах»

— Может ли первоиерархам и клиру Церкви принадлежать недвижимость?

— Запретов на владение недвижимостью или другим имуществом нет. Даже если христиане и отказывались от владения имуществом, то делали это добровольно, а не по принуждению. Монахи дают обет нестяжания, но это не отказ от личной собственности. Не только для монахов, но и для каждого христианина, приобретение дома, машины или любой другой вещи не должно становиться целью жизни. Это главное.

Церковь никогда не выступала за упразднение частной собственности. Хотя и имела пример первохристианских общин, когда все приносили все свое имущество к ногам апостолов. И уже апостолы распределяли средства в общине в соответствии с ее потребностями. Но даже тогда это было добровольно и необязательно. Это, скорее, было выражением христианского желания общежития. Сегодня мы имеем такой пример добровольного общежития в монастыре, где вместе живут монахи и заботятся друг о друге и о приходящих. Имею в виду, что именно при монастырях часто открываются богадельни и бесплатные столовые.

— Коснемся конкретных претензий к дому, который якобы принадлежит Блаженнейшему Митрополиту Владимиру, о чем рассказал в своем сюжете телеканал «1+1». С другой стороны, есть информация, что Блаженнейший живет на территории Святой Успенской Киево-Печерской Лавры? Все-таки, где живет Блаженнейший?

— Я регулярно вижу Блаженнейшего гуляющим по Лавре, как утром, так и вечером. Насколько мне известно, Митрополит живет в семидесятом корпусе. Там и его келья.

Обычно мы не комментируем сюжеты или публикации, цель которых -опорочить священнослужителей. Поскольку сам факт их обсуждения уводит нас от подлинных тем, которые достойны обсуждения. Уверен, что даже если у Митрополита есть личное имущество, ни одной церковной и бюджетной копейки на него не было потрачено. На юбилейной монете, выпущенной к 75-летию Блаженнейшего Митрополита, вынесена одна его фраза, которую мы часто повторяем: «Ничего не просить и ни от чего не отказываться». Ведь среди прихожан и духовных чад есть не только бедные, но и богатые люди, которые способны делать подарки, в том числе, и дорогие.

— Еще одно обвинение в адрес Церкви за последнее время — наличие дорогого автомобиля у Предстоятеля. Вы можете уточнить, откуда этот автомобиль? Он был подарен или куплен за деньги прихожан?

— Автомобиль, на котором ездит Предстоятель — это подарок. Но я хотел бы сказать о другом. Я смотрел сюжет об автомобиле Блаженнейшего и был поражен тем, что журналист почти дословно цитирует слова одного библейского героя, риторически спрашивая: а не лучше ли было продать этот автомобиль, а деньги раздать нищим. Этого библейского героя звали Иуда Искариот. А такими словами он пытался оправдать собственное отречение от Христа. Жаль, что современные журналисты такими публикациями не только пытаются оправдать собственное неверие, но и пытаются соблазнить других. Забывая, что в Священном Писании также сказано, что должно соблазну прийти в мир, но горе тому, через кого он приходит.

Когда смотришь такие сюжеты или читаешь подобные статьи, вспоминается еще один библейский сюжет. О Хаме, чье имя стало нарицательным. Хам с точки зрения современной журналистики поступил профессионально. Он увидел грех отца, выпившего лишнего, упавшего и раскрывшегося. Он сам посмеялся над отцом, позвал братьев и показал им. Как поступили братья? Они прикрыли наготу отца своего. А отец, когда пробудился — изгнал Хама. И имя его стало нарицательным.

К сожалению, журналисты очень часто забывают об ответственности за свои слова и за то, как эти слова отразятся в головах и душах людей.

— Много ли вообще в принципе у Церкви и ее священников дорогих автомобилей? Насколько соответствует действительности тезис о «попах на Мерседесах»?

— В подавляющем большинстве случаев то, что имеет духовенство, — это подарки прихожан, которые таким образом пытаются поддержать священника. Городское и, особенно, столичное духовенство — на виду у СМИ, и поэтому про них чаще пишут. Но давайте посмотрим на улицы Киева. Машины киевского духовенства ничем не отличаются от машин киевской паствы. Но 90% духовенства Украинской Православной Церкви служит не в Киеве или крупных городах, а в селах. В тех селах, в которых закрываются школы и медпункты, но открываются и строятся новые храмы. Священники и их многодетные семьи в селах живут натуральным хозяйством. А еще строят церкви.

Я согласен с тем, что нам всем нужно быть скромнее. Священникам стоит во многом себя ограничивать — это было бы добрым примером для наших прихожан. Люди должны видеть, что сердце священника не прилепляется к земному, над ним не властны законы потребительского общества, а исполняются слова Христа: Ищите прежде Царствия Небесного, а остальное приложится.

Беседовал Олег Гавриш
«Православие в Украине»