Дело Захаровой

Детозащита в правовом государстве

Наталья Захарова с дочерью

Она три месяца находится в одной из самых изуверских тюрем Европы, Флери-Мрожис (первое место среди европейских узилищ по самоубийствам, как среди заключенных, так и среди конвойных). Периодически ее избивают надзирательницы, иногда сама госпожа начальница тюрьмы (то, что данная особь не брезгует лично пачкать ручки, много говорит о ней самой и о порядочках в ее учрежденьице). К настоящему времени, она, уже успела приобрести как обострения ранее бывших у нее болячек, так и воспаление лёгких, сотрясение мозга, сердечную недостаточность, низкое давление, головные боли. В принципе идет речь об ее экстрадиции в ее родную страну, вроде бы даже вопрос решен, но консульство хранит молчание, Минюст воздерживается от комментариев, а избиении и издевательства продолжаются. Дополнительно следует отметить, что она обвинена отнюдь не в том, что является секретарем Бен-Ладена, действующей активисткой ИРА или просто мошенницей международного класса. Ей не инкриминирован даже нелегальный переход границы. Наталья Захарова виновна, так это и было записано, в «удушающей любви к дочери».

Напоминаем, что русская артистка Наталья Захарова в 1993 вышла замуж за француза Патрика Уари, а потом развелась с ним. Некоторое время мужу разрешалось видеться с дочкой, но в 1998 году трехлетняя Маша вернулась со свидания с папашей вся покрытая синяками. Мать подала в суд. К сожалению, Наталья Захарова не учла одно обстоятельство, во Франции уже давно и всерьез действует так называемая ювенальная юстиция, ставящая во главу угла принцип «интерес ребенка превыше всего!» Исходя из этих интересов ребенка, судья принял решение, которое ему самому, видимо, показалось весьма обоснованным: «В связи с тем, что отец уличен в насилии над ребенком и обвиняет в этом мать, ребенка надо немедленно поместить вне зоны семейного конфликта».

С момента вынесения судом решения Маша сменила несколько приемных семей, неоднократно подвергалась издевательствам и избиениям и на данный момент находиться в интернате закрытого типа, проще говоря, в детской дурке. И все это было сделано в «интересах ребенка!» Для того, что бы вывести ребенка (Машу) из «зоны семейного конфликта», А также для того, что бы защитить его от матери, испытывающей, по определению французских детозащитников, да, это именно цитата, а не скверная шутка автора статьи «удушающую любовь к дочери».

Как рассказала сама Наталья Захарова в интервью передаче «Эхо Москвы»: «Председатель суда по детским делам обвиняла меня даже в том, что я покупаю Маше кофточку такого же цвета, как себе, и рисую ее на рисунках похожей на себя. И когда я ее спросила, на кого же должна быть похожа моя Маша, разве ваши дети не похожи на вас, она сказала — нет, мои дети на меня не похожи. Я подумала, может быть, это и к лучшему... Адвокат (сказал) во время заседания, что мадам Валентини, тогда отнимите всех итальянских детей у своих родителей, еврейских, арабских, русских. Она сказала — что я и делаю. Из 10 дел, которые у меня есть, я отбираю 9 детей из-за удушающей любви их родителей к своим детям!»

Понятно, что французские детозащитники поступают так, не потому, что слишком любят читать Оруэлла и Хаксли и мечтают воплотить их «ученье» на практике. Их поступки объясняются гораздо проще. По мнению самой Натальи Захаровой (высказанному в интервью программе «Эхо Москвы»): «Французская система выделяет 5 млрд. евро ежегодно на существование и содержание этих служб, судьям по детским делам, сотрудникам социальных служб... Эта система была создана после войны, видимо, были дети на улицах без родителей, она имела, как бы вам сказать, логическую какую-то. Составляющую. Сейчас нет, потому что аппарат раздут, и дети необходимы, это питает систему, система питается детьми». Автору материала трудно не согласиться с подобным мнением.

В любом случае все усилия матери вернуть дочь не окончились ни чем. Точнее совсем неожиданным результатом. На Наталью было возбуждено уголовное дело за попытку поджога квартиры мужа. Следует отметить, что, по данным французской правозащитной организации Stop Violence дело, мягко говоря, могло быть сфабриковано. Прийти к такому выводу не очень трудно, если учесть, что, во-первых, в момент поджога Захарова звонила (и этот факт зафиксирован в материалах дела) по телефону из своей квартиры, и, во-вторых, как вполне аргументировано пояснила сама Захарова, в тот день (день поджога) ее бывший муж встречался с их дочерью Машей. Ни одна мать не стала бы рисковать жизнью своего ребенка, устраивая пожар в доме, где он находится.

Тем не менее, в июле 2006 года был вынесен приговор — 3 года тюремного заключения. Почему, суд принял такое решение — вопрос интересный. Автор, рискнет предположить, что во Франции, как и в России, поссорившись с чиновниками из одной силовой структуры, вполне можно огрести от их коллег из параллельного ведомства.

В любом случае Захарова бежала в Россию до вынесения приговора. С тех пор она могла общаться с дочерью только по телефону. Причем не чаще, чем раз в месяц, и под контролем детозащитников. Затем и это общение прекратилось. 1 сентября 2008 года Наталье Захаровой пришла СМС от дочери: «Немедленно звони Патрику! (это папашу так зовут) Я хочу приехать в Россию. Звони немедленно. Немедленно!» После того, как Маша совершила подобное преступление — отправила СМС — детозащитники больше не позволяли ей пользоваться телефоном. Ни разу.

Естественно, Наталья продолжала судиться за право быть вместе с дочерью. 5 октября 2010 года российский суд вынес решение о восстановление ее родительских прав. В декабре 2010 года Наталья вылетела для участия в очередном судебном разбирательстве по поводу судьбы дочери во Францию, и, как сообщила Наталья Захарова корреспонденту ИТАР-ТАСС в день ареста по телефону, «в министерстве юстиции Франции меня заверили, что в случае приглашения для рассмотрения моего дела, которое исходит от французской стороны, меня не должны арестовывать на территории Франции, куда я прибыла в середине декабря. Однако меня пригласили в суд, где и задержали трое полицейских прямо в здании суда, затем отвезли в отделение полиции, а теперь везут к прокурору, который должен решить — должна ли я отбывать наказание во французской тюрьме или оставаться на свободе, поскольку я прибыла сюда на основании гарантий со стороны Минюста Франции для участия в слушании моего дела, которое было отложено с 11 на 25 января».

В общем, дочь в психушке, мать в тюрьме, чиновник оправдал свое существование и, возможно, получил премию, и все это было сделано в интересах ребенка. Именно так и выглядит защита прав ребенка в полицейском, извиняюсь, в правовом государстве. Все как у нас, только еще запущеннее. Ведь, как-никак у них структура существует с еще послевоенных времен. А у нас еще только строиться. Впрочем, подозреваю, что в РФ еще все впереди. И у детей, и у родителей, и у детозащитничков!

www.viperson