По пути постоянного риска

Не только священники

Семинария находится в ста километрах от Полтавы в городе Комсомольске. Ее так и называют — «комсомольская семинария». Адрес «улица Конституции, 12» очень гармонирует с неофициальным именем и как бы еще раз напоминает о том внешнем, подчас совсем нецерковном мире, с которым предстоит иметь дело каждому будущему священнику.

Семинария занимает двухэтажное здание бывшего детского сада. Узкие лестницы; старые деревянные окна чередуются с современными пластиковыми; на стенах коридоров кое-где до сих пор сохранились пестрые пейзажи. То, что раньше было детскими спальнями, стало кельями. Перед каждой кельей есть предбанник с узкими вертикальными шкафчиками. Живут в кельях от двенадцати до пятнадцати человек.

— К сожалению, в каждой комнате только одно большое окно, — говорит иеромонах Вениамин, первый проректор семинарии. — Если бы не это, мы давно бы разделили большие комнаты на обычные кельи по четыре ребенка...

— Ребенка?!

— Я их так называю. Они для меня дети... Однако и в таком расположении нахожу промысел. Когда мы в свое время учились и жили в комнатах по четыре человека, это было деление на компании: вроде и один курс, и христиане, а характер человека не из твоей комнаты принимал уже как новое и ненормальное: «Несть якоже иные (не из моей кельи) человецы». А здесь царит мир, быстро привыкаешь к многообразию, становишься терпимей. Если бы наша семинария была не миссионерской, то Господь дал бы другие комнаты, и уж точно по нескольку окон...

Готовят здесь не только духовенство. С тех пор как в 2002 году пастырско-богословское отделение превратилось в богословско-миссионерское, задачи учебного заведения изменились. К примеру, сюда стали поступать не только юноши, но и девушки.

Сегодня в семинарии примерно сорок студенток из ста двадцати: на богословско-миссионерском, иконописном или регентском факультетах. Чаще всего девушки выбирают два последних, но преподаватели вспоминают случай, когда одна студентка богословского отделения так блистала знаниями на выпускном экзамене и настолько поразила комиссию, что кто-то иронично заметил: «Жалко, что вас невозможно рукоположить...».

Конечно, невозможно. Но то, что выпускницы семинарии преподают христианские дисциплины в светских школах, — факт.

На уроке музыкальной литературы студентки регентского отделения отвечают преподавателям историю создания «Могучей кучки».

— А зачем будущему миссионеру знать, в каком году родился Мусоргский? — спросил я отца Вениамина.

— Это предметы на перспективу. Мы надеемся, что вопрос аккредитации духовных учебных заведений на территории Украины не за горами и уверены, что тогда-то эти знания и понадобятся нашим выпускникам. А учитывая, что каждый известный композитор в определенный период жизни писал церковные произведения, будь он православный, католик, протестант, эти знания смогут стать переходом для их будущих учеников из области душевного в область духовного — вечный принцип миссионерства: «Создать шлюз для перехода».

Дети

Каждое лето Полтавская епархия организует два детских лагеря. Вожатыми в них, разумеется, являются семинаристы, для которых это лучшая школа, ведь найти правильные слова для ребенка не так-то просто, но дети — самые требовательные слушатели. Однако, несмотря на трудности, проблемы с нехваткой добровольцев-вожатых нет, желающих среди семинаристов — хоть отбавляй.

— Они никогда не смогут ответить вам, зачем они это делают, что их к этому побуждает, — говорит отец Вениамин. — Они могут этого даже не знать. У них это где-то внутри. Вот посмотрите на Юру — я бы так никогда не смог...

Юра работает в летних лагерях вожатым, преподает в воскресной школе при городском кафедральном соборе и каждую неделю навещает городской приют для сирот. Дети его обожают. Только очень расстраиваются, что учиться в семинарии Юре осталось только полтора года... Ведь выпускники семинарии по окончании учебы очень редко остаются в Комсомольске. Те, кто рукополагается сразу, оказываются очень востребованными и разъезжаются по всей Украине. Те, кто не сразу, вынуждены уезжать домой — в семинарии практически нет коренных комсомольчан.

Сам Юра признается, что его мечта — остаться в Комсомольске, чтобы быть поближе к детям. В приюте он катается по полу с пятилетними малышами, носит их на плечах, придумывает конкурсы и соревнования. А дети настолько рады, что забываешь, что перед тобой сироты...

В приюте строго запрещено проповедовать, но Юра и не старается. Точнее, для проповеди ему не нужны слова. «Для меня „любить детей“ значит стать для них всем, — объясняет он. — Только тогда им можно что-то реально дать. Об этом еще апостол Павел сказал: Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор 9:22)».

Пора отложить гитару

В актовом зале Полтавской семинарии стоят ударная установка, три гитары, синтезатор, два колонки и микрофон.

— Вообще-то подрясник на педаль бас-бочки нажимать слегка мешает, — объяснял мне ударник. — Но я сегодня в первый раз играю в подряснике. Мы обычно без них репетируем.

История группы «Мгновение вечности» вполне обычна. Четыре молодых человека и одна девушка стали время от времени собираться и музицировать. Когда увидели, что-то начинает получаться, решили заниматься этим более систематически. А потом позвали отца Вениамина, сыграли ему, и тот благословил репетировать дальше, а чуть позже, когда убедился, что для ребят это не баловство, представил рок-группу ректору, архиепископу Филиппу. Владыка послушал и тоже благословил.

Молодые люди с гитарами стоят в подрясниках перед микрофоном. Не зажаты, ведут себя естественно, свободно, но от обычных молодежных коллективов «Мгновение вечности» отличает одно необычное качество...

Любой, кто знаком с творчеством начинающих рокеров, знает, что у многих упоение эффектностью собственной сценической позы часто не оставляет возможности задуматься: а зачем я все это делаю? Здесь же — не так.

— Я хочу стать священником, — говорит вокалист Саша, — и четко понимаю, что группу нужно будет оставить. Служение Богу нельзя делить ни с чем. И рок-музыка для нас — это не цель, а только средство, попытка привлечь в Церковь молодежь. Мы просто хотим показать: Церковь — это совсем не обязательно дремучие, зашоренные люди. Можно быть современным, можно иметь свой музыкальный вкус — и быть в Церкви.

— Но многие считают, что христианство вообще несовместимо с рок-музыкой...

— Важно просто понимать, для чего ты это делаешь. Рок-группа для нас — это только возможность зацепить молодого человека, попытка заинтересовать. А дальше — гитару нужно отложить. И поспешить поговорить, сказать о главном — о Христе. Именно поспешить, чтобы не опоздать и чтобы человек не подумал: «Христиане играют рок? Ну тогда они такие же, как я, мне о них все понятно...».

— А как вы представляете себе это на практике? Взяли последний аккорд и сразу: «А теперь я скажу о Христе...».

— Да хоть так! Например, в Москве есть известный миссионер иеромонах Сергий (Рыбко). Он сам бывший рокер. Я был у него однажды. Знаете, что он делает? У него при храме есть помещение, где собираются молодые люди: что-то обсуждают, играют на гитарах. И отец Сергий с ними беседует. И вот так молодой человек месяц-другой там тусуется, а потом, глядишь, и курить бросил, и одеваться стал поприличнее...

Закончив репетиции, участники группы идут петь на клирос. Но не сразу: они специально заканчивают минимум за час до службы.

— Это строгое правило. Иначе приходишь в храм, а у тебя где-то внутри до сих пор ритм отстукивается, — говорит Саша. — И сосредоточенной, вдумчивой молитвы не получается. Таких ситуаций надо избегать. Если они случаются, то христианство становится действительно несовместимым с рок-музыкой...

Театр у амвона

В семинарской театральной студии некоторые актеры тоже не снимают подрясника. Другая отличительная особенность — ни один спектакль в семинарии не проходит без заключительного слова самих актеров. Они делают, казалось бы, абсурдную вещь: после представления рассказывают зрителю, в чем была мораль басни. Например, после спектакля «За двумя зайцами» исполнитель главной роли озвучил вывод: «Сейчас весь мир охвачен тяжелым кризисом. Так вот, молодые люди: даже в эти кризисные времена не соблазняйтесь легкой наживой и не пускайтесь в авантюры». Мысль, конечно, не новая. Но, может быть, именно она сможет зацепить прихожанина, если священник начнет свою речь неожиданно: «Помните, в замечательной пьесе „За двумя зайцами...“ герой решает, что...».

Конечно, занятия в театре никогда не заменят ни настоящей жизни, ни живого опыта. Но помочь смогут — так говорят студенты. А еще семинаристы считают, что помочь театр может даже практически. Один студент, например, признался: «Я по природе человек застенчивый и, когда выхожу на публику, сразу зажимаюсь. Спектакли помогают мне раскрепощаться и учиться выступать перед широкой аудиторией. И для меня это — колоссально важно: мне ведь в будущем выходить на амвон с проповедью...».

Отражение жизни

Но все-таки, наверное, самое необычное произведение «комсомольской семинарии» — это программа «Верую», которую студенты делают для городского телевидения. Со стороны она может показаться странной и непрофессиональной, ибо, по меркам «большого телевидения», показывать пятнадцать минут один план — преступление. Однако практика показывает: в городе программу знают все и очень многие смотрят регулярно, то есть главная задача проекта достигнута.

— Тематика у нас самая разная, — говорит автор программы проректор по учебной работе Людмила Рыбальченко. — Это история, богословие и искусство, семейные отношения. А вот недавно мы сделали передачу о постных блюдах. Наши ребята готовили прямо перед камерой. Жители города потом звонили и благодарили.

В одной передаче невозможно осмысленно рассказать о таинстве Крещения, о смысле поста или о том, чем православная семья отличается от любой другой, но здесь никто

и не стремится объяснить все. «Верую» — это не более чем попытка начать разговор.

Просматривая выпуски программы, я сам неожиданно понял тайну ее успеха. Это — глаза. Живые глаза семинаристов: будущих священников, иконописцев и регентов. Просто нормальных людей. Ребята прислуживают в алтаре. Расписывают иконостас в домовом семинарском храме. Поют на клиросе. Сидят в учебных аудитория. А потом — играют на фортепиано, поют в хоре, гоняют в футбол. И через эти простые действия входят в обычную жизнь. Православие оживает прямо на глазах зрителя и перестает пахнуть затхлой музейной комнатой.

Не для развлечения

— Мы — миссионерская семинария. То есть мы пытаемся выпускать священников, которые смогут не просто служить молебны и требы, но и проповедовать, — говорит отец Вениамин. —

А миссионеру надо постоянно искать новые подходы к проповеди. В том числе и поэтому мы благословляем такие вещи, как рок-группа или театр. За такую «либеральность» нас часто критикуют. А порой и просто ругают. Называют «обновленцами». Но миссионер должен быть открыт миру. Без этого проповедь невозможна.

«Мне ведь в будущем выходить на амвон...», «этим можно заинтересовать...», «как рассказать человеку о Боге...» — студенты семинарии произносят эти слова очень часто. Потому что это в каком-то смысле формула миссионерского образования в Полтавской Духовной семинарии. Чем бы студенты ни занимались, все это направлено на одно: на умение не просто преподносить Таинства и исполнять требы, но и быть в состоянии привести другого человека в Церковь.

Конечно, процесс воспитания миссионера начинается за партой. Важно, что миссиология, на которую в других семинариях тратят один курс, преподается здесь в течение четырех лет. Но есть и особая роль в подготовке и у рок-группы, и у театра: все это учит самостоятельно решать, что годится для проповеди, а что — нет.

— В театре всегда есть опасность заиграться. Не боитесь, что это произойдет с вашими студентами?

— Боюсь. Но пока они в семинарии, мы их направляем.

— А что будет с ними после выпуска?

— Надеюсь, мы сможем дать им достаточно знаний, чтобы они чувствовали себя в без-опасности. Подавляющее большинство наших выпускников — пускай и не сразу по окончании — рукополагаются. Примеров того, когда кто-то из них «зашел не туда», я пока не встречал. Но как ни крути: путь миссионера — это путь постоянного риска. Потому что миссионерство связано с поиском еще не испытанных средств. А Церковь по природе своей консервативна, и все новое воспринимается ею настороженно. Для наших коллег из других семинарий рок-группа или студенческий театр — это зашкаливающий либерализм...

Опыт Полтавской Духовной семинарии и вправду — неоднозначный. И уж точно не универсальный. Не в каждой семинарии нужны рокеры и актеры. То, что рок-группа или театр здесь существуют, — только исключение, подтверждающее правило: мир Церкви — мир особый, принципиально непохожий на светскую повседневность.

Но и рок-группу, и театр в Полтавской семинарии считают нужными не для развлечения и не для того, чтобы показать всем, что христиане «открыты миру». Самое главное здесь — это попытка разобраться в том, что именно в рок-группе или в театре может стать оружием миссионера в будущем. Что может пойти на пользу. А главное — что может пойти во вред.

Можно ли говорить о Христе через рок-музыку? Можно ли любить театр, но не смешивать его с реальностью? Как выступать перед публикой? Как говорить и смотреть в телевизионную камеру? Как подобрать слова о Боге, которые поймет и ребенок? Ответы на эти вопросы студенты ищут, играя в рок-группах, участвуя в спектаклях, снимая передачи, работая в детских лагерях...

— Трудность, которая встает перед вчерашним семинаристом и сегодняшним миссионером заключается в том, что у него есть свобода выбора: какие средства следует применять для того, чтобы проповедь Христа дошла до людей, — говорит священник Сергий Яблуновский, инспектор семинарии. — Здесь очень важно не ошибиться. И особенность нашего миссионерского образования заключается в том, что мы учим студентов этой свободой выбора распоряжаться. Поэтому разрешаем всё то, что вы видите... Конечно, опасность есть всегда. И мы об этом помним. С моей точки зрения, от обмирщения нас удерживает главное — частая совместная молитва. И Причастие Святых Христовых Тайн.

Стоя на службе в домовом храме семинарии, я чувствовал себя неловко: мои поклоны были поясными, в то время как все семинаристы — юноши и девушки — клали земные.

Вдруг я увидел в алтаре одного из участников рок-группы — и вздрогнул от удивления: я-то уже привык думать о нем только как о музыканте, но ведь он — будущий священник. И мне стало совершенно понятно, что о рок-группе он забыл в тот момент, когда переступил порог храма.

Отец Вениамин повел нас погулять на берег Днепра. Девушки с иконописного отделения пригласили «на оладушки» и напоили зеленым чаем. А ребята из рок-группы предложили вместе помузицировать. Еще бы пару дней, и мы бы стали настоящими друзьями. Мне лично уезжать из семинарии не хотелось — в этих стенах ощущался избыток человеческой теплоты. В этом, казалось бы, нет ничего особенного. И все-таки именно этого нам порой очень не хватает. А еще это имеет прямое отношение к миссионерству. Владыка Филипп, архиепископ Полтавский и Миргородский и ректор семинарии, сказал в нашей беседе: «Самое важное качество миссионера — это Христова Любовь». Мне кажется, что в Полтавской семинарии я ее почувствовал.

Журнал «Фома»