Слово с благодатью,
приправленное солью

Старец Паисий Святогорец

Февраль 1988-го. В Карее довольно-таки холодно. Это уже приличная высота над уровнем моря. Обычно здесь влажно, что создает определенные трудности. Но сегодня сухо. Дует легкий ветерок, которым, если как следует одеться, ты наслаждаешься. Вечереет. Солнце только что опустилось за гору. Мы идем по тропе вместе со старцем Паисием. По дороге встречаем отца Каллиника из скита Кутлумуш. Вместе подходим к деревянному мостику возле каливы отца Паисия. Вокруг обнаженные фундуковые деревья без листьев. Одни ветви.

«Ба, кто это нам принес мандарины?» — удивленно спрашивает старец.

В глубине, на расстоянии более шестидесяти метров, видна дверь, ведущая во дворик, и возле нее пестреет что то, как кажется издалека, оранжевого цвета. Более детально с такого расстояния не рассмотреть!

Очень скоро мы подходим. Действительно, это большой прозрачный пакет оранжевого цвета, наполненный мандаринами. Но как он смог их разглядеть! Как он понял, что это мандарины, а не апельсины! К тому же и пакет оранжевый, в нем запросто могли бы оказаться и яблоки.

«Как я люблю мандарины!» — говорит с явно напускным чревоугодием старец. «Возьму себе три... нет, лучше пять... а хотя по такому случаю оставлю-ка я, пожалуй, семь мандаринов», — говорит он с благостной улыбкой и на этом останавливается. «Отец Каллиник, иди отнеси остальные мандарины старцу Иосифу».

Старец Иосиф — это старчик Кутлумушского скита, ему 103 года. Несмотря на свой возраст он ежедневно обрабатывает свой сад.

Отец Каллиник одевается, берет благословение и уходит.

Мы с отцом Паисием переступает порог его каливки. Присаживаемся, и он просит меня почитать некоторые его рукописные тексты.

Проходит минут двадцать, и кто-то стучит в било у двери, ведущей во двор. Это пришли паломники увидеть старца.

«Я пойду открою?» — спрашиваю отца Паисия.

«Подожди пока. Если это просто любопытные, они уйдут. А если страждущие и жаждущие, то потерпят». Мы продолжаем чтение. Но вскоре вновь раздается звук била.

«Как же нам быть, геронда?» — переспрашиваю я старца.

Его окошко вместо занавески закрывает кусок простыни.

«Выгляни сбоку так, чтобы они тебя не увидели, и посмотри, сколько их», — говорит он мне.

«Никак не могу их сосчитать, не видно», — отвечаю я.

«Так ты, оказывается, даже считать не научился! И что ты делал столько лет в Америке! Ладно, подождем, они еще раз постучат».

На самом деле, спустя несколько минут, они стучатся в третий раз.

«Теперь я сам попробую их посчитать. Хотя, быть может, я не окончил и начальной школы, но, думаю, справлюсь», — говорит он мне.

Он встает и открывает дверь каливы.

«Что такое у вас произошло, ребята, в такое время? Зачем вы пришли?»

«Батюшка, мы хотели ненадолго вас увидеть. Можно?»

«Меня-то увидеть можно. Да вот какое угощение мы найдем для вас? Сколько вас человек? Дайте-ка я сосчитаю — один, два... семь. Сейчас я посмотрю, что там найдется у нас в магазине в такое время!»

Он заходит внутрь и возвращается с семью мандаринами.

«Необыкновенный человек!» — подумал я изумленно про себя. Откуда он знал все это и оставил именно семь мандаринов! Он предвидел? Или его просветил Бог, а он сам этого и не сознавал?

«Откуда вы, ребята?» — интересуется старец.

«Мы из Афин, а Брюс и Джон из Америки».

«Из Америки? Но тогда, если мы угостим их мандаринами, они осмеют нас на весь мир. Лучше поищем что-нибудь американское в нашем supermarket...»

Он снова зашел внутрь и вернулся с пакетом американского печенья и коробочкой орехов и сухих плодов Planters (то есть самой известной американкой фирмы). Они были поражены до глубины души.

«Батюшка, а что символизирует „таланто“, в которое стучат в монастырях?» — робко спросил один из пришедших.

«Я не знаю, что оно символизирует. Это и не имеет особого значения. Но то, что действительно важно — не в монастыре стучать в „таланто“, а умножать талант Божий (игра слов: греческое слово „таланто“ обозначает как монастырское било, так и „талант“, „дарование“. — Пер.). Вы слышите, ребята? Ну вот, и время прошло, вам пора идти. Одно скажу: проблема американцев в том, что в английском языке слово „я“ пишется всегда с большой буквы, мы же в Греции это слово хоть иногда пишем с маленькой».

Они засмеялись остроумному наблюдению, а американцы спросили:

«Но что же это значит? Что нам делать?»

«Вычеркните, ребята, слово „Я“ из своих словарей. Эгоизм — наш величайший враг. Мы должны сражаться против него все без исключения».

Святость наделена благородством, изяществом и благодатью. Старец не изрекал премудрости, не богословствовал, не совершал откровений. Но наполнил сердца каждого из нас... Он не пытался кого-то в чем-то убедить, но в главном убедил всех. Возле него просвещаешься, радуешься, получаешь утешение. Чувствуешь себя словно Мария у ног Иисуса. Словно апостолы на горе Божественного Преображения, — не хочешь отвлекаться более ни на что иное.

«Татьянин день»