Путь терпения и покорности

Епископ Вениамин (Милов)

В своих посланиях апостол Павел призывает нас поминать наставников наших, которые проповедовали нам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражать их вере¹. Для многих прихожан храмов Саратовской епархии (впрочем не только саратовской), таким наставником безусловно является Епископ Вениамин (Милов). В день его памяти, 2 августа, на саратовское Воскресенское кладбище к могиле архипастыря приходят сотни верующих, чтобы молитвенно помянуть своего ходатая перед престолом Божием и испросить помощи в своих житейских нуждах.

Впервые Виктор (такое имя епископ Вениамин получил при Крещении) попал в Саратов после окончания Казанской духовной академии в возрасте 32 лет. Перед отъездом из академии он, по совету своих наставников, побывал у слепого старца свияжского монастыря, ученика известного схиархимандрита Илиодора². Старец поддержал горячее рвение юноши посвятить себя на служение Господу и благословил его провести ближайшее лето в Оптиной пустыни.

Но Виктор ослушался старца и отправился к родителям, в Вятку. Последствия этой поездки были очень плачевны — разгоралась Гражданская война. В результате полуторагодовых скитаний выпускник академии оказался в Саратове. Вот как описывает в своем «Дневнике»³ свое первое пребывание на саратовской земле владыка Вениамин:

«...Несколько успокоиться удалось в Саратове, где меня приняли на работу в военную канцелярию и дали красноармейский паек. Моя работа была в счет военной службы и состояла в выписке ордеров на продовольствие. Месяцев шесть я добросовестно трудился на поприще, определенном мне Богом. Свободные часы посвящал церкви. Ходил чаще всего в Ильинскую церковь⁴, расположенную недалеко от военной канцелярии, и в кафедральный собор. Там пела превосходная капелла, не распавшаяся еще. Хор занимал почти треть зимней кафедральной церкви, похожей на пещеру. Каких-либо развлечений и отдыха от службы, кроме храма, я не знал.

Много времени уделяя письменным работам, я как-то раз заметил, что близорукость моя усилилась до крайности. Военный врач посоветовал мне проситься на комиссию. Я последовал его совету, признан был инвалидом по зрению и получил совершенное освобождение от военных обязательств.

Мне выдали бесплатный литер (документ, дающий право на льготный проезд). Однако душа почувствовала потребность опереться на солидный авторитет в осуществлении своих планов. Искать его я решил в иноческой среде и первым долгом счел необходимым двинуться в загородный Саратовский Преображенский мужской монастырь. Иноки его не дали мне просимого, но указали, где я могу получить исчерпывающий ответ. Лицом старчествующим и способным к руководству они назвали затворника скита отца Николая⁵, спасавшегося верстах в двух от Преображенской обители. Прихожу я в скит утром на первой неделе Великого поста, спрашиваю затворника. Мне показывают коридор и келью, в которой он живет. Переступаю порог, ведущий в коридорчик старца, и на шум моих шагов выходит какой-то нестарый монах в заплатанном подряснике. Я попросил доложить обо мне старцу. Проходит несколько минут. Вдруг вижу, как дверь крайней кельи в конце коридора бесшумно приоткрывается и у самого пола показывается чья-то голова. Затем дверь также тихо закрывается. В ту минуту келейник выходит ко мне и говорит: «Затворник никого не принимает. Не может принять и вас».

...Я отправился помолиться в Крестовую церковь архиерейского дома. В ожидании богослужения прошелся по архиерейскому двору. Смотрю на идущую в церковь публику. Между богомольцами, обратившими на себя особое внимание, были два проходивших мимо меня человека: один — высокий мужчина с саквояжем в руках, другой — горбатенький кроткий монах с пронзительным глубоким взором. Поравнялся этот монах со мной и, неожиданно обращаясь ко мне, говорит: «Раб Божий! Вы, кажется, были у меня вчера. Если угодно вам, то заходите ко мне завтра». Оказывается, монах с громадным горбом и был прозорливый затворник, иеромонах отец Николай. Он вышел причащать больного игумена, жившего в архиерейском доме.

После службы добрый служащий иеромонах, вероятно, догадавшийся о том, что я голоден, пригласил меня на трапезу. В конце обеда в трапезной показался келейник старца отец Амвросий и пригласил меня последовать с ним к затворнику...

...Затворив за мной дверь, отец Николай уселся, поджав под себя ноги, взял в руки чулок и начал его вязать, а меня посадил подле и стал говорить: «Раб Божий! Зачем ты пожаловал ко мне?» — «Батюшка, хочу попросить совета, что мне делать дальше. По своему разумению я предполагал уехать к родным, быть учителем в селе. А по Божию — не знаю, как правильнее поступить. У меня уже и литер на субботу есть для поездки в Вятку. Что касается веры в Бога, то я всегда верил без колебаний и хотел бы быть служителем Божиим». Посмотрел старец на меня проницательно и отрывисто начал говорить так: «Я бы у себя оставил тебя, раб Божий, да ты очень высок, пожалуй, меня укусишь. Вот что сделай. Поезжай в Москву, я тебе дам письмо в Данилов монастырь. В Москве тебя постригут и назовут Вениамином. Это совершится недели через две по приезде. Пасху ты пробудешь в Даниловом монастыре, последующее же направление жизни определит тебе Сам Господь. Неправильно ты думаешь об отъезде из Саратова в субботу: ты уедешь в понедельник»⁶.

Как уже было сказано, в Саратове Виктор был прихожанином Ильинской церкви. В дальнейшем жизнь Епископа Вениамина будет таинственно и промыслительно связана с покровительством этого Святого пророка: в 1946—1949 годах он бывал в Ильинской церкви в Сергиевом Посаде (тогда — Загорске), в 1954 году стал настоятелем Ильинского храма в городе Серпухове и наконец свои земные дни он окончил в праздник святого пророка Илии.

А пока, получив благословение на монашество, Виктор покидает Саратов и едет в Москву, в Данилов монастырь. Здесь на Благовещение 1920 года его постригли в монашество с именем Вениамин в честь священномученика Вениамина Персидского (память13 апреля). Сразу после Пасхи, 12 апреля, преосвященный Гурий рукоположил монаха Вениамина во иеродиакона, а через полгода, в день преставления Преподобного Сергия (8 октября), епископ Петр (Полянский; †1937), сам возведенный в тот же день в архиерейское достоинство, рукоположил иеродиакона Вениамина во иеромонаха. Набедренник надел на него Святейший Патриарх Тихон, наперсный крест — епископ Верейский Иларион (Троицкий; †1929). И уже в 1923 году, также в день Благовещения, епископ Гурий возвел отца Вениамина в сан архимандрита. С того времени отец Вениамин был назначен наместником Покровского монастыря, ставший для Владыки «колыбелью по монашеству, родиной сердца»⁷.

К моменту прихода нового наместника состояние братии Покровского монастыря было плачевным. «Нелегко было бороться с распущенностью иноков в ношении иноческой одежды — хождение без ремней, с непокрытой головой, без священнических крестов,- а также с опозданием к началу служб, колкостью и грубыми выпадами»⁸. Так что архимандриту Вениамину пришлось вести упорную борьбу за то, чтобы обитель все же походила на монастырь.

Одной из причин такого положения дел были церковные нестроения. В Москве усилилось движение «живой церкви»⁹ — «живцов», как их именовали в народе. Главной их идей было соотнесение дат церковных праздников с государственным григорианским исчислением времени. Народ противился нововведению. В своем «Дневнике» владыка пишет: «Я специально ездил к Патриарху открыть положение дела в нашей церковной общине. Со словами: „Отца надо слушаться“ Святейший потрепал меня по щеке и не дал разрешения остаться при старом стиле. Он и не мог дать подобной льготы, так как местом обнародования распоряжения о введении нового стиля в Русской Церкви был Покровский монастырь. Неповиновение Патриарху в данном случае подвергало меня опасности быть запрещенным в священнослужении. Каждый день ожидал я в течение почти года официального указа о своем запрещении, служил ежедневно после Литургии молебны с акафистом Боголюбской иконе Божией Матери, пока гроза не миновала»¹⁰

Такие терзания не могли не сказаться на здоровье отца наместника.

«...По совету врача я совершал каждый день прогулки по нашему Покровскому кладбищу, останавливался подолгу перед иконами на могильных памятниках и от всего сердца просил помощи Господней и святых в обращении души к покаянию. Однажды вижу... на одном полузанесенном памятнике огненным светом высветились слова псалма: „Сердце мое смятеся, остави мя сила моя, и свет очию моею и той несть со мною“ (Пс. 37:11). Эта надпись пронзила мое сердце. Я почувствовал близость смерти, необходимость немедленного покаяния.

Смерть я приготовился встретить подробной исповедью. Пригласил к себе на квартиру духовника из Симонова монастыря — игумена Севастиана и постарался раскрыть всю свою греховную жизнь, полную немощей, с самого детства. Хотелось лечь в могилу с мирной совестью. Исповедь, наподобие холодной воды в знойную пору, освежила мою душу...»¹¹

Эта исповедь, по признанию владыки Вениамина стала составляющей его «сердечного переворота». В течении всей последующей жизни он всегда старался сохранить эту «свежесть души», всегда стремился быть готовым предстать пред Божием лицом. Это не сложно ощутить и читая его «Дневник», который стал своеобразной исповедью самого отца Вениамина. К сердечному раскаянию, к покаянию и молитве владыка постоянно призывал во всех своих поучениях и обращениях к духовным чадам. Вот некоторые из них:

«Начало спасения, безусловно, в чистой исповеди. Надо тщательно все пересмотреть в себе в присутствии духовника, все осудить сознательно (ведь прошлая наша жизнь зачеркнута для Бога) — и тогда половина дела сделана. Дальше должна быть борьба с собой. Без борьбы механически ничего не приходит. Благодать Божия идет лишь по пятам наших усилий...»¹²

«Мы должны принуждать себя к покаянию потому, что постоянно грешим, принуждать к любви, дабы оказывать ближним помощь, принуждать к миру сердечному, чтобы научиться побеждать гнев и злобу и не помнить обид и, наконец, должны принуждать себя к молитве, потому что хотя и скучно молиться, а нужно молиться»¹³

«Способность пастыря горячо и благодатно молиться, как и у прочих верующих, раскрывается по мере очищения сердца от страстей. Погруженный во всякие страсти и нерадящий о покаянии молиться совсем не может. Напротив, чем чище человеческая душа, тем пламеннее и умиленнее ее молитва»¹⁴

28 октября 1929 года наместник Покровского монастыря одновременно получил сразу две повестки: одну — о закрытии последнего монастырского храма, вторую — о его аресте. Уже через месяц архимандрит Вениамин был сослан на Соловки сроком на три года.

Дальнейший жизненный путь Епископа Вениамина выглядит так: с 1932-го по 1938 год — служение в храме во имя великомученика Никиты города Владимира; новый арест и десятилетняя ссылка в Архангельскую область город Котлас; в июне 1946 года — поступление в число братии, только что вновь открывшейся Троице-Сергиевой Лавры и преподавание в Московской Духовной Академии.

В Лавре с особой силой раскрылся проповеднический дар Владыки Вениамина. Как правило, он произносил по две проповеди: одну во время ранней Литургии, которую служил сам в нижнем храме Всех святых, в земле Российской просиявших Успенского собора, другую — за поздней Литургией в Трапезном храме. Его наставления были яркими, сильными, образными, прямо и неразрывно связанными с повседневной жизнью прихожан, многие из которых приходили на службу с тетрадками, чтобы записать самое главное.

Этот период стал наиболее плодотворным для владыки, и как ученого-богослова. В обители преподобного Сергия создан целый ряд значительных работ: «Чтения по литургическому богословию», «Грехопадение человеческой природы в Адаме и восстание во Христе» (по учению преподобного Макария Великого), «Опыт приспособления „Догматики“ митрополита Московского Макария (Булгакова) к потребностям современной духовной школы», собрание лекций по пастырскому богословию за 1947—1948 годы, «Троицкие цветки с луга духовного» (по воспоминаниям преподобномученика архимандрита Кронида (Любимова; † 1937), бывшего наместника Лавры).

В июле 1948 года архимандрит Вениамин защитил диссертацию «Божественная любовь по учению Библии и Православной Церкви», подготовленную им ещё до ареста, и, получив степень магистра богословия, был утвержден в звании профессора кафедры патрологии МДА и в должности инспектора академии.

«Владыка Виниамин был удивительным человеком», — вспоминает о своем инспекторе митрополит Санкт-Петербургский Владимир (Котляров), учившийся в это время в Московской Духовной Семинарии. — «Ему нельзя было ехать в Загорск, у него был „101 километр“, и, когда он просился в Лавру, Святейший Патриарх Алексий говорил ему: „Вам же нельзя“, а он ответил: „Я хочу умереть в Лавре“, — он уже готовился к кончине. Когда наступил Рождественский пост, он служил каждый день раннюю Литургию, потреблял большую просфору и три стакана воды, и больше ничего не ел».

Такое «поведение» батюшки не могло не раздражать богоборческую власть. В июне 1949 отца Вениамина попросили зайти по какому-то маловажному делу в отделение милиции Лавры. Назад он уже не вернулся: без суда и следствия был отправлен в Казахстан в овцеводческий колхоз в районе Джамбула.

Об этом периоде его жизни свидетельствуют многочисленные письма Татьяне Борисовне и Тихону Тихоновичу Пелих. Здесь, находясь на положении ссыльного, он работал землемером, сторожем, писарем. «Усталость, болезни, голод, нищета, зачастую отсутствие крова над головой стали его уделом. ...Удивительно, однако, другое: как только обстоятельства становились минимально терпимыми, отец Вениамин начинал заниматься интеллектуальным трудом — если не богословием, то хотя бы филологией. Поэтому в письмах он постоянно просит присылать ему книги. Уже через два-три года ссылки у него собралась такая библиотека, что он не смог перевезти ее на новое место»¹⁵.

Через четыре месяца работы в колхозе архимандриту Вениамину разрешили перебраться в район, где он стал служить в Свято-Успенском храме.

Вот какие воспоминания приводит нынешний благочинный Балаковского округа Саратовской епархии игумен Амвросий (Волков), в 1980—1983 годах несший послушания диакона в джамбульском храме: «Его там помнили. Во всех записках об упокоении было имя архимандрита Вениамина. Его поминали так, потому что не многие знали о том, что он стал архиереем. Позже отец Нил Рясенский объяснил всем эту ошибку. Он рассказывал, что архимандриту Вениамину в ссылке уполномоченный по делам религии не разрешал служить, и потому тот был псаломщиком. Но настоятели, отец Александр, а потом и отец Нил, взяли благословение, чтобы он проповеди говорил с амвона — владыка Вениамин был человеком высокой духовности, образованным, и прихожане его очень любили»¹⁶.

Сам же архимандрит Вениамин в воспоминаниях о своих прихожанах писал следующее:

«До Джамбула я крестил очень мало людей. А теперь крещу многих — и младенцев, и взрослых. К сожалению, крестятся люди совершенно неподготовленные, сами кумовья даже креститься не умеют, подчас и крестов не носят. Можно по этому признаку судить, как низок здесь уровень религиозного развития. В таком человеческом окружении необходима проповедь — миссионерская, детски простая и непременно чисто практическая»¹⁷ (К большому сожалению, эти слова владыки, остаются не менее актуальными и в наше время. Относятся они не только к сегодняшним новокрещенным, тем, которые только начинают свой путь в истинной вере, но к их восприемникам, крестным родителям, тем, кто поручается за «свое дитя», к тем, кто должен духовно наставлять его, должен вводить в церковь и рассказать о ее Таинствах. На практике же такие восприемники и сегодня встречаются крайне редко.)

Казахстанская ссылка завершилась осенью 1954 года. Патриарх Алексий I неожиданно вызвал архимандрита Вениамина в Одессу, где Святейший отдыхал в Успенском монастыре. После беседы отец Вениамин был назначен настоятелем Ильинского храма в Серпухове.

А уже 4 февраля 1955 года в Богоявленском кафедральном соборе архимандрит Вениамин был рукоположен во епископа Саратовского и Балашовского. Хиротонию совершили Патриарх Московский Алексий I, Католикос-Патриарх всея Грузии Мелхиседек, митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) и еще семеро архиереев.

«Неисповедимые пути Промысла Божия вели тебя до сего времени узкой и трудной стезей многоразличных испытаний и скорбей. Но все трудности и страхи победила твоя непоколебимая вера, подкрепленная любовью ко Христу, явившему нам Своим беспримерным подвигом страданий ради нашего спасения образ терпения и покорности воле Отца нашего Небесного» — таково было напутственное слово Святейшего патриарха Алексия I при вручении новопоставленному епископу Саратовскому и Балашовскому Вениамину архипастырского жезла.

Но, к сожалению, столь радостное событие не могло повлиять на внутреннюю жизнь 68-летнего владыки. Позади были 17 лет тюрем и ссылок. Он предчувствовал, что жить на этой земле ему осталось недолго, и в своей ответной речи при наречении во епископа сказал, что переживает уже «одиннадцатый час своей жизни».

Владыка прибыл на кафедру в праздник Сретения Господня. С этого времени он служил постоянно — не только в праздничные дни, но и по будням. За каждой Литургией обращался к своей пастве с наставническими словами. Благоговейное, сосредоточенное служение архиерея, его «отцовские» советы, быстро привлекли к нему верующих. Храмы, где служил владыка, всегда были переполнены молящимися.

Накануне своей кончины, Владыка Вениамин торжественно служил панихиду о новопреставленном архиепископе Андрее (Комарове)¹⁸, ранее управлявшем Саратовской епархией многие годы. Владыка всегда особо выделял значение церковного поминовения умерших. «Загробное блаженство всякого человека проистекает от восприятия даров искупления Христова. Христос Искупитель дарует верующим в Него и кающимся прощение грехов, помилование, воссоединяет их с Богом Отцом в Духе Святом, а по кончине принимает их в вечное благодатное общение»,¹⁹ — писал в своих трудах Владыка.

Владыка Вениамин скоропостижно скончался 2 августа 1955 года — в день празднования памяти святого пророка Божия Илии. Вечером 3 августа в Троицком соборе служился Парастас. Отпевали епископа Вениамина архиепископ Казанский и Чистопольский Иов (Кресович) и епископ Астраханский и Сталинградский Сергий (Ларин). Скорбную телеграмму прислал Патриарх Алексий I. Во время канона настоятель Духосошественского собора архимандрит Иоанн (Вендланд) произнес слово, посвященное жизни Владыки. В течение ночи собор не закрывался. Верующие непрерывным потоком шли проститься со своим Владыкой. Утром состоялось отпевание Преосвященного Вениамина. Затем гроб с телом архипастыря был обнесен по галерее вокруг собора и перенесен на Воскресенское кладбище, где состоялось его погребение.

Вот, уже более полувека не зарастает травой, не заносится снежным покровом тропа, ведущая к могиле владыки. Особенно многолюдно здесь бывает в день его кончины. До позднего вечера у надгробного креста совершаются панихиды и заупокойные литии. 2 августа сюда приходят и прихожане храмов, которые молились с владыкой во время его служения на саратовской кафедре, и те, у кого память о владыке живет в сердце благодаря его трудам и по воспоминаниям бабушек и дедушек.

Вот, что рассказывает о своем первом знакомстве с саратовским владыкой секретарь епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия священник Максим Плякин: «Меня еще школьником привели на могилу к Владыке. Мое первое знакомство с Епископом Вениамином заключалось в буквальном указании, что здесь лежит наш саратовский святой. Однажды, одна пожилая прихожанка, будучи в своей детской простоте, обращаясь к священникам, на полном серьезе сказала: „Пошли мощи выкапывать“. Вера в то, что Владыка Вениамин — праведник, и что сейчас стоит у престола Божия, в церковном в народе была и остается совершенно непоколебимой»²⁰

В настоящее время в Саратовской епархии осуществляется подготовка материалов к прославлению епископа Вениамина в лике святых.

^[1] Апостол Павел, Евр. 13:7
^[2] Cхиархимандрит Илиодор (Голованицкий; 1795—1879) подвизался в Глинской пустыни 45 лет, многие из его духовных чад впоследствии стали известными подвижниками, имел переписку с преп. Амвросием Оптинским.
^[3] Епископ Вениамин (Милов). «Дневник инока». Письма из ссылки. ― Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1999. В дальнейшем все цитаты из «Дневника...» приводятся по этому изданию.
^[4] Храм во имя пророка Божьего Ильи был построен в Саратове в 1818 г. (по другим данным в 1817 г.) на месте старой деревянной церкви, существовавшей здесь с конца XVII века. Находился храм на Ильинской площади. Колокольня возведена позже, в 1832 г. В 1888—1889 гг. здание церкви подверглось значительной реконструкции, в результате которой площадь храма была увеличена. При церкви имелась богадельня, начальная школа и одна церковно-приходская женская школа. Около нее были расположены два кладбища: одно на южной стороне (до ул. 2-я Садовая), другая на северо-восточной стороне (вдоль ул. Белоглинской до берега Волги). Согласно ряду источников возле Ильинской церкви находилось и третье кладбище — немецкое. В 70-х годах XIX века эти кладбища были закрыты. Вплоть до конца 80-х годов XIX века к Ильинской церкви ежегодно (на Ильин день) устраивались крестные ходы. В 30-е года прошлого столетия Ильинский храм был разрушен. В апреле 2011 года на общественных слушаниях по вопросам градостроительной деятельности депутатами гордумы, представителями общественных организаций, горожанами и духовенством было принято решение о восстановлении Ильинского храма в районе одноименной площади.
^[5] Епископ Николай (Парфёнов; †1939) родился 20 июня 1879 года в Саратове, в дворянской семье. В раннем детстве перенес перелом позвоночника, отчего у него спереди и сзади появился горб. Окончил Казанскую Духовную Академию. С 1906 году — архимандрит Саратовского Спасо-Преображенского мужского монастыря. 17 марта 1923 епископ Иовом (Рогожиным) тайно хиротонисан во епископа Аткарского, викарий Саратовской епархии. Два года (1925—1927 гг.) провел в затворе. В 1927 году переведен в Киев, где открыто не служил, старчествовал. Из многих городов к нему ехали за духовным советом и утешением. Засвидетельствованы замечательные случаи его прозорливости, силы его молитвы и глубокого рассуждения. Весной 1933 года арестован вместе со схиархиепископом Антонием (Абашидзе). После освобождения через 4 месяца, переведен в г. Киржач (Владимирской обл.). 28 декабря 1936 года Владыка Николай вновь был арестован. 20 января 1939 года его обнаружили мертвым в тюремной камере.
^[6] «Дневник инока», с. 78—81
^[7] Там же, с. 120
^[8] Там же, с. 93.
^[9] Живая Церковь, живоцерковничество, обновленчество — движение возникшее после февральской революции 1917 года. Декларировало цель «обновления Церкви»: демократизацию управления и модернизацию Богослужения. Выступало против руководства Церковью Патриархом Тихоном, заявляя о полной поддержке нового режима и проводимых им преобразований. Движение было единственной официально признаваемой государственными властями РСФСР. В начале 1920-х годов — более половины российского епископата и приходов находились в подчинении обновленческих структур. Тем не менее, обновленчество никогда не было строго структурированным движением. Между собою обновленческие группировки нередко находились в прямой конфронтации. После Великой Отечественной войны движение прекратило существование. Обновленческое духовенство со своими приходами, через покаяние, было принято в лоно Русской Православной Церкви.
^[10] «Дневник инока», с. 96—97.
^[11] Там же, с. 103—104.
^[12] Настоящие воспоминания написаны в декабре 1996 года одним из немногих духовных чад владыки — потомственным художником П. П. По желанию автора его инициалы не раскрываются.
^[13] Епископ Вениамин (Милов). «Крупицы Слова Божия». Проповеди 1928, 1946—1949 гг. Слово о принуждении ко спасению. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1999. с. 190
^[14] Слово к выпускникам Саратовской духовной семинарии, «Журнал Московской Патриархии», № 7, 1955
^[15] «Дневник инока». Предисловие, с. 22.
^[16] Газета «Православная вера» № 3, 2006 год (Издатель — Саратовское епархиальное управление).
^[17] «Дневник инока». Письма из ссылки, с. 242—243.
^[18] Архиепископ Андрей (Комаров) родился 26 июня 1879 года в селе Андросовка Николаевского уезда Самарской губернии (ныне Пугачевский район Саратовской области). С 12 января1924 по 26 июля 1926 года — епископ Балашовский, викарий Саратовской епархии. С 29 января 1927 года — викарный епископ Петровский. С 12 декабря того же года по 28 октября 1929 года — епископ Вольский, викарий Саратовской епархии. Скончался архиепископ Андрей (Комаров) 17 июля 1955 года.
^[19] «Чтения по литургическому богословию». Глава XI. Киев, 2004.
^[20] Воспоминания из фильма «Сердечное знание епископа Вениамина», снятого в 2009 году на Нижне-Волжской студии кинохроники по заказу Саратовской епархии (при поддержке А. В. Никонова).

vocerkovlenie.ru