О блудной страсти —
с уместным оптимизмом
Интервью с протоиереем Андреем Ткачёвым
[1] [2]
«Брак задуман Богом не для того, чтобы нести его как кандалы. Многое Богом создано, чтобы человек наслаждался»
— Вы говорите, брак сдерживает. Но брак тоже разный бывает. У одних всё легко — друг друга любят, и жить вместе в удовольствие, и заботиться друг о друге. А у других всё через силу: с трудом радость, с трудом близость, с трудом общение. Можно ли сказать, что те, кто в браке всё делает через силу и заставляя себя, достойны порицания, а правильный образ жизни ведут те, у кого всё легко?
— Нет, скорее, наоборот. Тот, кто через силу всё делает, достоин похвалы, потому что всё, что делается по долгу, через силу, имеет большую награду, чем то, что делается по любви и легко.
— Но почему бывает так? Ведь естественно любить детей, супруга/супругу, приходить домой, заботиться... Почему в какой-то момент всё может поменяться?
— Понимаете, мне кажется, что всё естественное стало редкостью не сегодня и даже не вчера. Мы сейчас находимся в очень сложной ситуации, когда то, что естественно, уже перешло в разряд Красной книги. Умирает естественность.
А брак, заключенный не по любви или быстро растерявший любовь, — это вообще катастрофа, это тюремное заключение. Я с трудом представляю, как вообще живут миллионы людей, находящиеся в браке по нужде, под давлением обстоятельств, по привычке, ради детей...
— Христиане попадают в эту категорию в первую очередь, потому что они не могут разводиться в принципе.
— Совершенно верно. Христиане одними из первых попадают в эту категорию, и они связаны большим количеством моральных обязательств. В таком случае, они, к сожалению, превращаются в рабов на галере. Тем, наверное, и спасутся те, кто донесёт этот тяжкий крест до конца.
Но мне кажется, брак не для этого создан. Брак задуман Богом не для того, чтобы нести его как кандалы, а на пороге Рая эти кандалы сбросить и в Рай войти. Многое Богом создано, чтобы человек наслаждался и через радость познавал бытие. Бытие как источник радости и Бога как источник бытия.
Но, видимо, всё так испортилось, что можно только охать и вздыхать о том, как самое святое превращается в обузу. Почему так? Это не наших мозгов дело, мы не сможем дать комплексный ответ. Может быть, люди спешат выйти замуж и жениться. Может быть, брак заключается под давлением каких-то внешних обстоятельств — напором родителей или преждевременной беременностью. Может быть, личная незрелость толкает в объятия друг друга людей, и потом они, повзрослев, вдруг понимают, что рядом чужой человек.
Здесь очень много может быть всего. Но, однозначно, брак, не скрепленный подлинной любовью, — это наказание.
— А что делать?
— Это ещё более тяжёлый вопрос, нет на него ответа. Потому что мы имеем дело с конкретными супружескими парами. Но раз уже брак заключён, рождены дети, то что уж тут...
Хотя люди-волюнтаристы ничего не боятся, сбрасывают с себя всякое ярмо, которое им кажется несносным, ищут новое счастье, пытаются пускаться в авантюры, или же, сохраняя видимость брака, ищут жизнь посердцу на стороне.
Сегодня очень возросла ответственность за вступление в брак.
— А насколько хорошо может быть в браке?
— В браке может быть хорошо до почти райского состояния. Брак — это реальное, максимальное подобие союза Христа и Церкви.
Но и самый серьёзный брак должен пройти через серьёзные испытания. Горечь возможной утраты должен пройти брак, потому что цена всего определяется страхом реальной потери. Либо это угроза смерти через болезни, либо разлуки через измену... Охладевание чувств и потом их воскрешение — через всё это должен пройти даже самый успешный брак, мне так кажется.
Я вот что думаю: важно, чтобы каждый человек на каждом этапе своей жизни взрослел и адекватно взрослению менял отношение к миру и к себе.
Что имею в виду. Например, 3-летний ребёнок. Его научили верить в Бога, у него есть какая-то вера в то, что есть Иисус Христос, есть Матерь Божья, есть заповеди, есть какие-то обязанности. Потом ему будет 7 лет. Он пойдёт в школу, попадёт в социум за пределами семьи. Его вера должна вырасти, то есть, 3-летняя вера в 7-летнем возрасте его уже не будет удовлетворять. Появляется много вопросов: почему в мире так много зла; почему есть вещи, которые я делать не хочу, но должен; а что об этом говорит Бог; Он смотрит на меня всегда или нет; что такое грех и так далее.
Потом будет 14 лет, и вера 14-летнего человека должна быть 14-летней. Потом будет 25 лет, и в 25 лет человек не может верить 14-летней верой. Ему нужно верить адекватно. Потом ему будет 50, потом он должен будет умирать, и в каждый этот период вера должна быть адекватной. То есть, вера старика не равна вере ребёнка.
Тоже самое, мне кажется, и с любовью. Люди познакомились, и у них есть своя некая доля любви. Если они желают на этой доле любви прожить всю свою жизнь, то это глупо. Потому что когда они женятся, через месяц у них уже будет вторая мера любви, совершенно отличающаяся от той, которая была на момент встречания. А потом они прожили два-три года, успели побить тарелки, попытались уйти к мамам, или ещё что-то такое было, они узнали друг друга более глубоко — и в хорошем, и в нехорошем. И надо пройти через это всё и любить друг друга с большей степенью ответственности. Если их любовь не подтянется вслед за ними, и опыт жизни не подтягивает к себе опыта совместной любви, тогда эта любовь останется в прошлом, отомрёт как рудимент. Вот, собственно, и есть главная коллизия брачной жизни. Нужно, чтобы чувства взрослели вместе со взрослеющим человеком.
Потом, я думаю, люди должны влюбляться заново друг в друга после определённого периода, например, каждые 5—7 лет. Потому что, когда нам было 22, у нас была одна любовь. Когда мы дожили до 30, у нас многое изменилось и в теле, и в мозгах, и в условиях жизни. Возникает необходимость влюбиться друг в друга заново.
Почему, например, супругам нужно иногда отдыхать вдвоём без детей, или вырываться куда-нибудь без никого, или просто находить время, чтобы разговаривать друг с другом? Потому что людям нужно заново узнавать друг друга. Люди — достаточно глубокие существа. Я могу прожить с кем-то бок о бок, имея к человеку какое-то примитивное отношение. Потом вдруг происходит нечто, и я говорю: «Слушай, ты такой интересный человек. Я 20 лет живу рядом с тобой и не знал тебя». Человек открывается, и ты вдруг удивляешься — ничего себе! У него в глубине масса каких-то свёрнутых талантов, нераскрытых потенциальных возможностей.
В извращённом виде мы это можем видеть, когда кто-то другой влюбляется в твоего партнёра. И он видит в нем то, чего ты уже не видишь. Ты замылил свое око, а благодаря его глазам вдруг с ужасом для себя открываешь, что рядом с тобой — чудеснейший человек. Но другой раскрыл для тебя это, он увидел, а ты — нет. И тогда этот третий открывает тебе глаза на то, чем ты обладаешь. Но лучше, чтобы было без этого. Лучше тебе самому открывать свои глаза на близкого человека.
Одним словом, это всё движется к старости, и на каждом этапе есть возможность как бы заново узнавать человека, заново в него влюбляться. Думаю, несколько таких американских горок — вверх-вниз с захватыванием духа — у человека в жизни должно быть. Иначе брак распадётся. Я больше чем уверен, что человеку в жизни нужно влюбляться больше, чем один раз. И лучше всего влюбляться в собственную жену (мужа).
«В жизни есть вещи, на которых ты должен сказать: нет, стоп, я дальше не иду. Потому что дальше наступает точка невозврата»
— А можно задать вопрос о влюбчивости? Что это? Можно сказать, что это разновидность страсти блуда?
— Понимаете, я думаю, никто из блудивших не начинал блудить, потому что так изначально решил. Всё намного сложнее, хитрее. Вообще, блудит душа, а не тело. Тело послушно покоряется душе. То есть, блуд начинается в мозгах, в сердце, в сознании, а потом уже подключается вся остальная физика и механика. Причём, подключается послушно и неизбежно, как жена мужу в классическом браке, так материя подчиняется духу. Поэтому никто не может списать блуд на одну только телесную функцию. Как Сковорода говорил: «Не осуждайте мир, сей труп ни в чём не виноват». Мы сами виноваты во всем, что делаем, мир вообще здесь не играет роли.
Так вот, что касается влюбчивости, то здесь много интересных вещей. Влюбчивость, мне кажется, соответствует какому-то незакончившемуся детству, это свойство неповзрослевшего человека. Если это девушка, то это такие широко раскрытые глаза, а её духовный портрет можно нарисовать с бантиками.
Влюбчивый человек — это любопытный человек с детским устроением ума, он хочет, чтобы его любили, чтобы на него обратили внимание, уделили ему какое-то время, отдали какую-то эмоциональную часть своей жизни. И сам он смотрит детским взглядом на мир, и чужое кажется интереснее, чем свое. Как говорят, «чужа жінка — вічна дівка», она всегда интереснее.
Ещё раз повторюсь: это свойство неповзрослевших людей. А поскольку люди взрослеют несинхронно со старением тела (телесно он может уже давно повзрослеть, а душевно, быть может, ещё и не начинал этого процесса), то могут влюбляться до старости.
Но если для какого-то возраста это совершенно естественно, то в другом возрасте это уже будет патологично. Всё это должно когда-то закончиться. Если к 40 годам человек этого не перерос, то он, похоже, задержался в развитии.
А физический блуд приходит потом. Например, женщина влюбчива и эмоционально не может скрыть интереса к кому-то. Человек платит ей той же монетой или из-за элементарной галантности, или с ответным интересом. Но там уже дух от плоти недалёк. И вообще, сено с огнём находиться долго рядом не могут, даже если сено мокрое, оно всё равно подсохнет и вспыхнет. Физика подтянется за психикой.
Есть такой роман, рекомендую почитать, Кобо Абе «Женщина в песках». Жуткая книжонка такая, про неизбежность некоторых вещей. Роман-абсурд, роман о капкане, о котором ты даже не догадывался... Человек попадает в песчаную яму, в которой живёт некая женщина — страшно некрасивая. И человек понимает, что ему оттуда не выбраться, и что он обязательно будет спать с этой женщиной, хотя она ужасная, и будь он на воле, никогда бы на это не дерзнул.
Вот так всё временами происходит. Существуют некие неизбежные вещи, от которых ты не увернёшься, если все предыдущие шаги уже сделаны в эту сторону. Представьте это в виде горки, трамплина. Пока ты идёшь по лестнице, подымаешься на этот трамплин, ты можешь в любой момент остановиться и спуститься вниз. И когда уже зашёл на трамплин — это последняя точка свободы, ты ещё можешь спуститься вниз. Но когда уже оттолкнулся от трамплина, тогда свобода закончилась, началась необходимость. Ты пролетишь его до конца, оторвёшься от него, а там приземлишься или рухнешь — здесь есть варианты.
Так и в жизни человеческой. Есть точки, на которых ты должен сказать: нет, стоп, я дальше не иду. Но есть точки невозврата, после которых кончается свобода и начинается необходимость. Как правило, тогда уже физика вступает в свои права и просто механически совершается блуд, который уже до этого в душе совершился.
Почему говорится: видел — захотел, значит, уже прелюбодействовал в сердце своем. То есть, там, в глубине, всё уже совершилось, теперь вопрос, как оно актуализируется, каким образом тело будет вовлечено в то, что уже произошло в сердце.
«Кризис начинается с главного, а главный в мире — мужчина»
— Скажите, а насколько можно говорить об ответственности женщины за желания, если Господь Еве после грехопадения в качестве проклятия сказал слова «к мужу твоему влечение твоё». По этим словам выходит, что у женщины тяга к мужчине больше, чем у мужчины к ней...
— Женщине мужчина больше нужен, чем женщина мужчине, это факт. Мужчина нужен женщине сущностно, она влечётся к нему не для удовольствия, а для жизни. Иначе она просто жить не может.
А мужчина влечётся к женщине для удовольствия. Сущностно он без неё, хоть и со скрипом, но может.
Поэтому на женщине, соответственно, греха меньше — в силу своего неизбежного влечения к мужчине. Как птица хочет в небо, так и женщина хочет замуж или под крыло. Её и обвинять в этом смысле не за что.
Почему женщина на Востоке носит паранджу? Потому что мужчина смотрит на женщину как на объект вожделения. А у женщины при взгляде на мужчину похоти нет, есть поиск хозяина, есть поиск силы и мудрости. Поэтому ей разрешается смотреть на мужчин, а мужчинам на неё смотреть нельзя. То есть, его взгляд нечист, а её — чист.
Хотя в нашем мире всё двоится, троится и требует уточнения. В средние века женщину классически считали источником всех бед. «Дьявол сам не смог, значит, бабу подослал», — так говорили. И великие мужи падали через женщин, потому что женщина умеет подобраться туда, куда не может подобраться никто. Это правда. Но это не значит, что всё женское естество виновато.
Что до ответственности... Мне кажется, что ответственность за весь мир лежит на мужчинах. Я бы не упрекал женщин вообще ни в чём в контексте данного разговора. Я бы сказал, что вся тяжесть за бытие, за мир лежит на плечах мужчин. И если они самоустраняются от ответственности за мир, тогда всё идёт прахом. И женщины были бы у нас прекрасней и удивительней во всех отношениях — начиная от красоты и заканчивая сообразительностью, если бы мужчины были настоящими мужчинами — ответственными, хозяевами слова, мудрыми, сильными, терпеливыми, за кого не стыдно спрятаться.
Кризис начинается с главного, а главный в мире — мужчина. Лучшее если портится, тогда нечего обвинять тех, кто на вторых ролях. А женщина в мире на второй роли.
— И в третий раз за этот разговор задам вопрос: что делать? Понятно, что нужно правильно воспитывать будущих мужчин — маленьких мальчиков...
Страшно сказать, но во многих случаях ничего уже не сделаешь. В макромасштабе изменения часто невозможны. Слишком давно всё испортилось и слишком давно запуталось. Состояние такое, что делать что-то нужно, а сделать ничего нельзя. Это состояние перед грозой...
Если почитать историю, литературу, то перед самыми жуткими изменениями мира — перед мировыми войнами, катастрофами — лучшие люди мира ощущали эту двуединую мысль. Когда надо что-то делать — это первое. И второе — а сделать уже ничего нельзя. И умножение усилий лишь увеличивает хаос.
— Отец Андрей, лично мне близки Ваши мысли и в целом то, что Вы говорите. Но очень многие видят в Вас пессимиста, говорят, что Вы слишком нагнетаете. И на эти Ваши слова можно возразить: «Ну, не всё так плохо. А отец Андрей грозится какими-то несчастьями»...
— Да я не грожусь. Но я не могу не говорить о том, что вижу. Если человек розовощёк, а анализ показывает, что у него туберкулёзная палочка, то его розовощекость не вводит доктора в состояние благодушия по части его будущего здоровья.
Так и священнику должны быть видны палочки Коха, которые размножаются в нашем народе. Мы слишком больны, чтобы надеяться на какие-то утешительные перемены.
Мой пессимизм уравновешивается, к счастью, тем, что я священник. Глубокое моё многолетнее убеждение заключается в том, что из главного у нас есть Литургия. И поставление Литургии на должную высоту, превращение её в мерило церковной жизни и мировоззренческое мерило — это цель. Она — как палочка-выручалочка, прикосновение которой к любой стороне жизни может менять мир чудотворно. Это то, где Бог вмешивается в жизнь.
Моисей, когда видел пыль от фараоновых колесниц на горизонте, понимал, что это конец. На самом деле, конец. В его планах не было разделения Красного моря. Это не была ни его инициатива, ни его инженерная мысль.
Так и мы — видим какой-то процесс. С точки зрения математического анализа, нас очень быстро ждёт катастрофа. Мы находимся в нехорошей точке на духовной карте. И было бы ложью сказать, что всё не так.
Но есть Бог. И кто-то говорил из историков, что полная прогнозируемость процесса прямо пропорциональна его бездуховности. Чем более прогнозируем процесс, тем более он бездуховен. А духовен процесс тогда, когда совершается то, чего нельзя было предугадать.
Так и здесь. Ещё раз повторюсь — есть Господь, Который может разделять море, кормить манной в пустыне, умножать хлебы и рыбы для большого числа голодных людей. Я ни в коем случае не сбрасываю это со счетов.
Но и чудо не проповедую. Чудо можно получить только в подарок.
— Большое спасибо за беседу! И отдельное спасибо за такое её окончание.
[1] [2]
Опубликовано: 01/09/2012