Про Огонёк

Купили в магазине светильник в сад, который сам от солнца подзаряжается. С его светом, конечно, и времени на часах не увидишь, но — светит! Да и стоит не дорого.

Ткнули светильник в землю, под яблоню в саду, — и забыли про него. Благо, батареек менять не надо. И чего с него требовать? Светит — хорошо. А не светит — тоже не беда…

А светильник светил. Светил верно, исправно. Светил, конечно, когда было солнце. Когда его не было — страдал. Ему было мучительно стыдно, что не оправдывал он человеческих надежд. Ему было неловко, когда не замечали его света, вроде, как и нет его…

И светил Огонек, забытый всеми, осенью, слушая, как падают в саду налитые соком жизни яблоки. Светил зимой, забавляясь причудливым мерцаньем света в изгибах сугробов. Светил в страшные непросветные и бесконечные мартовское ночи. Светил летом, радуясь снующей над ним мошкаре…

Однажды хозяева устроили в своем доме детский праздник. Понаехало ребятни- весело, шумно! Дети и пели, и плясали, и в казаки-разбойники играли, и змея на улице запускали, такого красивого, похожего на воздушный корабль… Огоньку так хотелось, чтобы дети его заметили, чтоб он пригодился хотя бы им!

И дети заметили. И Огонек пригодился…

Кто-то из старших ребят предложил стрелять на меткость по светящемуся Огоньку из пневматического пистолета.

Хорошо, старший мальчик, стрелявший первым, сразу же отстрелил у светильника его пластмассовую ножку, и Огонек отлетел в траву.

Хозяин, осматривая свой участок после детского праздника, заметил жалобный свет из травы и отнес остатки огонька на помойку, на задний двор.

Наступила задумчивая ночь. Разбрелись по небу звезды. Хозяин, прогуливаясь с собакой, думал о чем-то своем, возвышенном, что-то там напевал себе под нос. Породистая собака, спущенная с поводка, привела хозяина к помойке. А там среди всего давно забытого хлама блаженно сиял Огонек.

— Совсем ты, как я погляжу, глуп! Ну и чего ты светишь? — вздохнул Хозяин. Он хотел уже было пихнуть палкой остатки светильника подальше в крапиву, но увидел, как доверчиво блестят его добрым светом пустые бутылки рядом со старыми стоптанными ботинками — и задумался…

И оставили его в покое. Пусть себе обозначает дорогу к дальнему заброшенному туалету, в который, впрочем, давно уже никто и не ходил…

Вроде, как и нет его, Огонька…

А он был.

— Разве я виноват, что не могу не светить! — скорбел Огонек.

Больше всего он любил смотреть на звезды, благоговейно внимая им, подставляя под их свет свою похожую на сложенные ладошки сферу, подставляя всего себя.

— Вон вы какие, настоящие! … А я — что?… — слабо мерцал он в ответ.

И звезды, эти пасущиеся на небе барашки, смотрели на него. Они его заметили, услышали. Они ему ответили.

— А разве этого мало, если ты не можешь не светить?! — сказала одна звезда другой, показывая на наш добрый Огонек, забытый всеми на земле.

— Глупый! Дело же не в том, что в тебе мало света… Дело в том, что в тебе нет тьмы!

Иногда в окне большого дома покажется заспанное детское личико, посмотрит, зевая, на далекие звезды, а потом опустит взгляд, увидит на земле близкий Огонек, родную, домашнюю, звездочку, — и улыбнется своей новой сказке-секретику.

Жила-была на свете одна овечка-звездочка, самая маленькая… Отстала она от своего небесного стада и устало прилегла отдохнуть под деревом в саду и снилось ей, как бежала она однажды задорно по небу совсем низко над землей, так низко, что боялась запутаться в кроне высоких деревьев. И шли за ней покорно три мудреца, оставив всю свою земную премудрость, доверившись ее блаженному бегу по небу наперекор всем прочим серьезным небесным светилам.