Вы здесь

Диакон Андрей Кураев:

«Украине самостоятельная церковь
ещё не по возрасту»

Интервью газете «Крымская Правда» от 22.03.2008

Диакон Андрей Кураев — Отец Андрей, на недавнем Всемирном русском народном соборе в Москве митрополит Одесский Агафангел заявил, что нынешние украинские власти поставили перед собой цель уже в этом году отколоть Украинскую православную церковь от Московского патриархата. Вы верите в такое развитие событий?

— То, что такая принципиальная политическая установка у украинской власти есть, — это очевидно с самого начала самостийности Украины. Но за последние семнадцать лет накопилось и некое разочарование у украинского православного духовенства фиктивностью нынешнего единства с Москвой. От того, что церковная Москва подчёркнуто демонстрирует самостоятельность УПЦ и потому не помогает православной Украине в разрешении её проблем.

— А почему церковная Москва так себя ведёт?

— Отчасти это вызвано дистанцированностью от украинских тем, чтобы не давать повода обвинять Москву во вмешательстве в церковные дела Украины. Отчасти тем, что в нашей церкви как в Москве, так и на Украине ещё не сформировалась культура стратегического мышления и политического действия. В 30-е годы один итальянский журналист спросил у митрополита Сергия: «Скажите, какова ваша стратегия?». Митрополит ответил: «Моя стратегия — это стратегия Духа Святого». Так мы живём и сегодня: по принципу «разрулить каждую конкретную ситуацию». Культура политического действия - как английский газон, она не вырастает за одну ночь и даже за одно поколение.

— Но в то же время предстоятель Украинской православной церкви митрополит Владимир во время недавнего визита в Польшу заявил обратное: по его словам, Виктор Ющенко не давит на Украинскую православную церковь.

— Митрополит Владимир совершенно прав, если поставить его ответ в узкий контекст: наверное, в личных встречах президента и митрополита президент на него не давит. Но если посмотреть на ситуацию шире, скажем, на то, каковы публичные заявления того же президента или какие инструкции идут по административным и силовым линиям, станет понятно, что в религиозной политике украинских властей существует определённая избирательность и предпочтительность. Не будем забывать, что родной брат президента возглавляет парламентскую группу, которая поставила целью добиться отделения Украинской православной церкви от Московского патриархата.

— А чем не пример давления на Украинскую православную церковь Московского патриархата требование властей пересмотреть анафему, наложенную Русской православной церковью на гетмана Мазепу?

— Это, скорее, проверка на самостоятельность церковного мышления Украины. Неоднократно были случаи, когда митрополит Владимир демонстрировал, я бы сказал, добрую упёртость: не шёл по пути, на котором его могли бы ждать аплодисменты украинских националистов.

— Ваше мнение о Мазепе как политике и историческом деятеле?

— Вполне традиционное — москальское. Надо понять, что Мазепа не уникален: история Украины хоть семнадцатого, хоть двадцать первого века полна такого рода предательства. Именно поэтому это не надо оправдывать и канонизировать. Это опасно.

— Вы согласны с утверждением, что планы властей Украины по расчленению Русской православной церкви поддерживаются Соединёнными Штатами?

— Безусловно. Мне известно, что Госдепартамент США дал инструкцию своему бывшему послу в Киеве Джону Хербсту (он православный) избегать посещения храмов Московской патриархии. Яснее не скажешь — на чьей стороне Вашингтон и какая церковь на Украине является любезной американцам .

— Следовательно, на священников Украинской православной церкви Московского патриархата всё-таки оказывается давление?

— Не надо путать пропагандистское давление и давление на конкретного священника. Впрочем, в любом случае это давление будет возрастать, если епископы не решатся пожертвовать толикой своей власти. Логика такая: если собор действительно пожелает услышать голос прихожан, народа, то депутаты должны быть свободно избраны. Значит, по всем епархиям должны пройти выборы на него. Если бы и вправду на соборе хотели услышать голос церковного народа, то уже сейчас на Украине всё должно было бы кипеть. Для того чтобы действительно провести выборы, необходима серьёзная реформа церковной жизни, а именно: необходимо составить списки прихожан. Уже должны были бы идти приходские собрания, выдвигающие своих кандидатов на епархиальное собрание выборщиков и кандидатов на поместный собор (не обязательно именно из своего прихода, но просто известных в церкви людей). Поскольку такой информации нет, я делаю вывод, что готовится фикция, то есть делегаты от мирян и священников будут просто назначены епископами.

Тут надо понимать: если ты не отдаёшь часть своих властных полномочий своему же церковному народу, то на них покусятся чекисты и политики. Если будет церковно-народный собор, то на все претензии «оранжевых» властей (или, напротив, знайомих москалiв) епископ может сказать: «Да я-то всей душой за нашу общую с вами идею, но, понимаете, народ у нас дикий и непослушный». И пусть тогда власть избирает себе другой народ .

Но если все заранее знают, что народу слово предоставлено не будет, что всё решит узкий круг епископов, то есть пятьдесят человек определят судьбу православной Украины, то эти пятьдесят человек подставляют себя под страшный удар. Ведь заинтересованные политики, естественно, будут искать способы давления на этот очень ограниченный круг лиц. И тут уж епископам впору задуматься: точно ли ваша жизнь столь чиста, что позволит выдержать любой шантаж и тем самым проголосовать и по вашей совести, и по тому народному желанию, которое вы чувствуете каждый в своей епархии?

В общем, в случае отказа от свободных выборов на собор, епископы будут в личном и полном ответе за всё и перед всеми: и перед властью, и перед народом. Напомню, что после филаретовского заявления в 1992 году епископов, которые проголосовали за отделение УПЦ от Московского патриархата, верующие просто выгоняли из храмов.

— Если на следующем поместном соборе решение об отделении УПЦ от Московского патриархата всё же будет принято, каковы возможные последствия?

— Очередной этап хаоса. Во-первых, на Украине есть неукраинцы — это русины. Один русинский батюшка в Закарпатье говорил мне: «Для нас, русинов, Москва — не отец, но и Киев нам не мать. Поэтому если Киев пойдёт путём разделения единого церковного пространства, то мы вспомним наше многовековое прошлое, когда в составе Австро-Венгерской империи мы, русины, входили в каноническое ведение Сербского патриарха, а отнюдь не Киевского митрополита». Во-вторых, немалое количество монастырей, приходов и даже епархий на Украине не примут даже каноническую автокефалию.

В таком случае для них можно предположить три варианта развития событий. Первый, наиболее мягкий: они будут проситься, чтобы патриарх взял их под своё прямое управление. Такое уже было в США в 1970 году, когда Москва подарила автокефалию Американской церкви, но несколько десятков приходов не захотели её принять. Второй вариант: не будет прямого патриаршего правления, но может быть использована буква в названии одной из наших церковных структур - это Русская зарубежная церковь. То есть они могут проситься войти туда на таких же правах, как наши приходы в Германии, Великобритании, Австралии. Третий вариант: они могут уйти в Русскую православную церковь, которая не соединилась с Московским патриархатом. Или вообще могут создать нечто своё.

— То есть это будет внутренний раскол?

— При первых двух вариантах это будет организационное разнообразие. При двух последних — раскол.

— Какой вариант можно считать оптимальным для православных Украины?

— Я знаю, что для очень многих православных людей на Украине значимо завещание архимандрита Зосимы Сокура. Он говорил, что даже если будет каноническая автокефалия, ни в коем случае её не принимать, а обращаться к патриарху с требованием, чтобы он сохранил связь православной Украины с православной Россией.

— А если условием создания Украинской поместной церкви будет упразднение унии 1596 года и воссоединение с православием униатов?

— В таком случае я буду всецело поддерживать это решение. Потому что обращение в православие нескольких сотен тысяч человек гораздо важнее любых других обстоятельств.

— Но украинские власти задумали создать поместную церковь явно не с такой благородной мотивацией.

— Когда украинские власти вмешиваются в церковные дела, они меньше всего думают о Христе, о небе, о вечности, о душе. Для них важно создать очередную подвластную им структуру, министерство пропаганды. Важно понять, что их мотивация нерелигиозная, а светская. Вы согласитесь, чтобы чемпиона Украины по футболу назначали голосованием в парламенте? Столь же пошло политическое вмешательство в церковную жизнь.

— Но такой сценарий реален или нет?

— Мне трудно понять, что для украинских униатов важнее в их системе ценностей: национальная культура или же условная связь с Римом? Что важнее в их переживании унии: «фи» Москве или «ура» Ватикану? Когда-то уния рождалась как форма защиты православия, как форма компромисса, который позволил бы сохранить западной Руси свою неримскую веру, свой нелатинский язык. А сегодня уния превратилась в нечто совершенно противоположное — это форма католической глобализации. Когда-то отец Гавриил Костельник и группа священников-организаторов собора 1948 года уже пробовали напомнить униатскому миру о его изначальной стратегии, но все они потом были убиты бандеровцами. Есть ли сегодня костельники на Украине? Не знаю...

— А что сказано в каноническом праве по поводу создания поместной церкви?

— С канонической точки зрения, Украина имеет полное право на создание поместной церкви. Вопрос не в праве, а в пользе. Насколько эта поместность будет полезна для вырезающей себя церкви? Не стоит забывать, что слово «независимость» — соотнесённое: независимость от кого? Очень часто в истории церкви мы видим, что как только национальная церковь обретает независимость от зарубежного церковного центра, она становится очень зависимой от местных политических элит.

Если вопрос о создании поместной церкви будет поставлен не в политическом, а в церковном контексте, получит ли она благословение Матери-Церкви?

Всё будет зависеть от степени единодушия самой православной Украины. Если действительно будет демократически сформированная поместная церковь, которая единогласно примет такое решение, то нет никаких оснований для возражений. В конце концов, когда речь шла об автокефалии Московской церкви, подействовал консенсус - было всеобщее желание. Но я же помню, как в 1992 году требовал автокефалию Филарет. Тогда в Москве считали, что придётся смириться с неизбежностью. И неожиданностью стали именно слова украинских епископов на соборе в Москве. Выступали епископы западноукраинских епархий и говорили, что те, кому имя Москвы ненавистно, уже давно ушли от УПЦ, кто остался, буквально кровью своей заплатили за право быть православными. А епископы с Восточной Украины говорили, что на Украине люди очень болезненно переживают распад СССР и рады тому, что хотя бы на церковном уровне сохраняется единство с Россией.

— Скажите, а есть ли опасность ухода Киева под константинопольский патриархат?

— Есть. И это уже будет ирония Божьего промысла: хотели самостоятельности и видите, что получилось. У Украины всегда так: если не с Москвой, то с Турцией.

— Насколько хорошо вы знаете настроения в кругах украинских священнослужителей? Есть версия, что многие бы хотели отделиться от Москвы, но не хотят нарушать каноны.

— Во-первых, есть немалый слой духовенства, которому по большому счёту всё равно: не будем забывать, что у большинства современных священников отсутствует семинарское образование, а поэтому и вкус к богословию и каноническим вопросам. Во-вторых, есть в рядах УПЦ МП "свидомо" настроенные священники. В-третьих, есть священники, которые считают, что автокефалия нужна, чтобы прекратились нападки на церковь. В-четвёртых, есть священники, которые лично дорожат единством с Москвой, но не считают поводом для борьбы то, что это единство может быть нарушено. В сумме это весьма значительная часть духовенства.

— Смерть митрополита Винницкого Макария трактовалась экспертами как утрата одного из главных сторонников единства Украинской православной церкви с Московской патриархией. Какие позиции занимают сегодня в этом вопросе иерархи УПЦ?

— Один из кошмаров современной церковной жизни Украины — идеологический пофигизм. Нет людей, которые привлекали бы к себе людей мыслью, а не саном... Нет открытой церковно-богословской полемики, которая позволяла бы видеть личности за одинаковыми рясами. За семнадцать лет самостийного развития на Украине так и не возникло собственной церковной литературы. А когда-то Украина была культурным лидером православного восточноевропейского мира, Киевская духовная академия была центром богословской мысли европейского уровня. Украинский менталитет сегодня гораздо менее идеологичен, чем русский, в нём больше приземлённости. Иногда это хорошо - помогает сохранить крышу.

— А Русская православная церковь как-то борется за единство Украинской православной церкви с Московским патриархатом?

— Я не понимаю, что значит «бороться»? Возить чемоданы взяток украинским депутатам? Этого нет. Нет и других мер. Я не вижу, чтобы в Москве заказывались какие-то публикации на украинскую тематику, чтобы потом этими брошюрами наводнять Украину. Я не вижу, чтобы Москва снимала теле- и кинопрограммы на эти темы, вкладывала силы и средства в миссионерскую работу на Украине. Раз десять в году я бываю на Украине, но ни разу ни одна моя поездка не была командировкой, инициированной, организованной и оплаченной церковной Москвой. Львовянам это трудно понять, но Украинская православная церковь действительно независима от Москвы. Иногда мне кажется, что скандально независима.

— Тогда почему Россия выступает против создания на Украине поместной православной церкви?

— Во-первых, из-за надежды на воссоединение наших народов. Сын не может всерьёз принять, что мать навсегда от него отреклась. Создание же двух самостоятельных церквей будет означать, что воссоединение отныне может быть только катастрофическим не по своим последствиям, а по своим причинам. То есть в сытости мы согласны жить порознь, и только сверхбеда снова нас побратает. Ну а самой Украине самостоятельная церковь ещё не по возрасту: она как государство и нация ещё не сложилась. В нынешний и довольно случайный её состав входят шесть разных регионов — с разной историей, с разной оценкой своего прошлого, с разной аксиологией. Отчего же галицийское меньшинство считает себя вправе хамить всем остальным? А как ещё расценить навязывание украинского написания имён в паспортах? Неужели выбор родителей ничего не значит? Почему вместо Алексея появляется Олексий? Только один тоталитарный режим решился на это — режим Тодора Живкова ославянил имена турецких граждан Болгарии, и по сию пору это считается главным его преступлением...

— Последний вопрос: насколько, по вашему мнению, должна соотноситься религиозно-конфессиональная и этнокультурная идентичность?

— Озабоченность национально-культурной идентичностью хороша до той поры, пока она помогает быть христианином.

Беседовала Юлия Вербицкая
Миссионерский портал диакона Андрея Кураева

Смотрите также:

По мнению предстоятеля УПЦ МП, государство оказывает давление на Церковь как на местном, так и на всеукраинском уровне