Как на свете без любви прожить?
Николаю Доризо — 85 лет
Свое первое стихотворение он написал в три года, дожидаясь возвращения отца. Это было полной неожиданностью для всех, включая самого юного поэта. Теперь, в свои 85, он говорит, что с того самого дня его жизнь была связана с поэзией. Когда Николай Доризо слышит, как поют его песни, в нем просыпается чувство ревности. В то же время он счастлив, потому что его строчки надолго останутся в памяти поколений.
|
ПЕСНЯ О ЛЮБВИ |
ОГНЕЙ ТАК МНОГО ЗОЛОТЫХ |
«Волей, данной мне Богом и ЦК…»
— Мне несказанно повезло писать песни к замечательным фильмам: «Дело было в Пенькове», «Разные судьбы», «Простая история»… Кинофильмов, в которых звучат мои песни, около сорока.
Кстати, любопытна история песни «Огней так много золотых на улицах Саратова…».
Я показывал стихи разным композиторам, но никто из них не рискнул написать к ним музыку. Тогда в почете были произведения не о любви, а о трудовых подвигах. А тут не просто любовная лирика, а чуть ли не аморалка. И все-таки Константин Симонов рискнул опубликовать стихотворение в «Литературной газете». И сразу же пошел шквал возмущенных писем: «Чему нас учат? К чему призывают? Мыслимо ли, чтобы наша советская женщина любила женатого человека?!»
И вот однажды, когда съемки фильма «Дело было в Пенькове», к которому я написал песню «От людей на деревне не спрятаться…», уже закончились, я проснулся около пяти часов утра, как будто кто-то толкнул меня в бок. «Огней так много золотых…» словно специально написана для фильма!» В тот же день я встретился с композитором Кириллом Молчановым. Он сначала повозмущался, мол, поздновато пришел, а потом сел за фортепиано и тут же заиграл мелодию. Мы оба были в восторге и в таком состоянии поехали на киностудию им. Горького, чтобы показать песню режиссеру Станиславу Ростоцкому. Выслушав нас, Ростоцкий сказал, что песня, конечно, хорошая, но съемки завершены и фильм ему уже не принадлежит.
А через день раздался звонок директора киностудии: «Что вы за песню написали? Вся студия ее поет. Хотя бы мне напели». Уговаривать нас с Кириллом не пришлось. Причем мы даже не успели допеть, как директор, прервав нас, воскликнул: «Волей, данной мне Богом и ЦК, переношу сроки сдачи фильма». Специально для этой песни был доснят сюжет. Так она, словно человек, вскочивший на ходу в уходящий трамвай, попала в кинофильм.
Была нужна как хлеб
— В 1942 году на фронте, не будучи еще ни отцом, ни поэтом, я написал стихотворение «Дочурка», к которому сочинила музыку Роза Гольдина. И буквально через несколько дней эта песня стала известна всему фронту!
В конце войны на ростовском рынке я увидел безногого инвалида в потертой шинели, который торговал кукурузными лепешками и текстами «Дочурки», отпечатанными на папиросной бумаге. И стихи, и лепешка стоили 10 рублей. Люди покупали и то, и другое. Значит, мое стихотворение было нужно им так же, как хлеб…
А недавно по радио прочитали письмо ветерана войны, в котором он рассказал, что, возвращаясь с фронта, вез своей дочке медвежонка. Почему именно медвежонка? Потому что ему запомнились и полюбились строки из моего стихотворения: «Ты в кроватке лежишь, дорогая, крепко мишку прижавши к груди».
Когда девочка выросла, мишка перешел по наследству к ее ребенку. Теперь у ветерана есть правнучка, которая засыпает, обнимая все того же мишку — игрушку послевоенного времени. Ради таких минут стоит жить и творить.
Мне всегда везло…
— Мои родители были талантливыми, интересными и умными людьми. Папа — уроженец Греции. Он принадлежал к знатному греческому роду, в свое время поддержал революцию, а перебравшись вместе с родителями в Россию, работал адвокатом. Мама, кубанская казачка, закончила консерваторию по классу фортепиано и была музыкантом. Она записывала мои первые стихотворные опыты в тетрадку, которая хранится у меня до сих пор.
Еще у меня была изумительная бабушка, Мария Назаровна. Именно она заразила меня любовью к поэзии, песне, народному слову. Перенял я от нее и умение изображать кого-то в лицах, «представлять», как она говорила…
Мое детство можно было бы назвать счастливым, если бы в 1938 году не арестовали отца. Маме сказали, что ему дали 10 лет без права переписки, а на самом деле его расстреляли. По стране тогда ходила фраза: «Сын за отца не отвечает». Применительно ко мне это было действительно так: меня приняли в комсомол, более того, избрали секретарем комсомольской организации школы. Я до сих пор благодарен учителям, одноклассникам, соседям, которые прекрасно ко мне относились и никогда не намекали на то, что мой отец арестован.
Мне всегда везло на хороших людей.
Но как на свете без любви прожить
— Я уверен, что любовь была, есть и будет. Ведь все, что делает человек, пронизано этим чувством. Если и говорить обо мне, то у меня всегда было «повышенное чувство»: моя женщина — не моя женщина. Будь она трижды красавица, я к ней не подойду, если не ощущаю, что она моя. И это «повышенное чувство» меня никогда не подводило…
Много лет назад я встретил прекрасную женщину, но… «Оставь всякие надежды — это же прима Театра оперетты Верочка Вольская!» — предупреждали приятели.
В самом деле: кем я тогда был? Обычный студент Литературного института с кучей проблем, в том числе и материальных.
Но, видимо, чему быть, того не миновать. Прошло более двадцати лет. Я успел обзавестись машиной, дачей, квартирой. И вот как-то возвращаюсь из издательства со своею новой книжкой. Вижу — стоит Верочка у ресторана «Прага» с тортом в руке. Прошу водителя притормозить. Подвез ее, а через некоторое время пригласил в Дом кино. Там я готов был скупить для нее весь ресторан. Что касается предложения, то его сделал не я, а Верочка. Я ее постоянно приглашал то в театр, то в ресторан, и однажды она мне сказала: «Коля, у меня нет времени. Лучше женитесь на мне». Вот уже 37 лет мы вместе.
Я все время живу накануне чего-то
Меня всегда волновала проблема долголетия. Почему одни люди живут долго, другие мало. Мне кажется, что многое зависит от наследственности, но многое и от того, обладает ли человек талантом соизмерять свои способности со своими возможностями. «Долголетье организма твоего в той одной непостижимой сложности: соответствие потребностей его и его спасительной возможности». Большую роль играет и интерес к жизни, который идет от духовности. Для этого не обязательно писать стихи. «За то, что так себя он бережет, Бог долголетием его карает, о нем не скажешь долго он живет, а скажешь долго умирает».
Для меня духовность неотъемлема от веры в Бога. Мой дед был протоиереем Кубанского собора, а отец — ярым атеистом, поэтому мой путь к Богу был долгим. Этим я виноват перед Ним. Я считаю, что все от Бога: и мое творчество, и везение, и встреча с Верочкой. Мне грех жаловаться на жизнь. У меня прекрасная семья, дети, внучки. За последние два года я написал очень много стихотворений, сейчас выходит новая книга «Иные времена». Пишут благодарные читатели. Вот недавно пришло: «Москва. Кремль. Николаю Доризо». Мои песни по-прежнему звучат на радио, на телевидении, за праздничными столами. Чего еще можно желать? Так что я счастливый человек.
Опубликовано: 24/10/2008