Коварные союзники

И.В.Сталин, Ф.Рузвельт, У.Черчилль

70 лет назад экспедиционный корпус союзников был готов к десантированию на Русском Севере. Сумей западные державы исполнить свои планы, Вторая мировая война разворачивалась бы по-другому.

Англо-французскому вторжению в Советское Заполярье помешало лишь то обстоятельство, что Финляндия, под предлогом помощи которой затевалась эта акция, к тому моменту уже потерпела поражение от советских войск. На наше счастье, то ли Красная Армия слишком быстро разбила финские войска, то ли западные «демократии» слишком медленно раскачивались со своими военными приготовлениями. Скорее всего, то и другое вместе. А также то, что при заключении мирного договора с Финляндией 12 марта 1940 года Советский Союз был очень умерен в своих требованиях. Финляндия отделалась потерей лишь небольшой территории. И основания для этой умеренности у советского руководства были более, чем весомые — угроза полномасштабной войны с Англией и Францией. А в перспективе, возможно, — и со всем блоком участников Мюнхенского сговора, то есть с западными державами, выступившими в союзе с гитлеровской Германией.

«Убить двух зайцев»

Черчилль ещё в сентябре 1939 года рекомендовал кабинету министров заминировать территориальные воды Норвегии, через которые проходили маршруты немецких транспортов. Теперь же он прямо ставил вопрос об оккупации: «Мы, безусловно, можем занять и удержать любые острова или любые угодные нам пункты на норвежском побережье… Мы можем, например, оккупировать Нарвик и Берген, использовать их для нашей торговли и в то же время полностью закрыть их для Германии… Установление английского контроля над побережьем Норвегии является стратегической задачей первостепенной важности». Правда, эти меры предлагались лишь как ответные в случае неизбежного, по мнению Черчилля, нападения Германии на Норвегию и, возможно, Швецию. Но последняя цитированная фраза даёт понять, что эта оговорка была сделана чисто в риторических целях.

«Никакое формальное нарушение международного права, — откровенно развивал Черчилль своё предложение, — если мы при этом не совершаем бесчеловечных актов, не может лишить нас симпатии нейтральных стран. От имени Лиги Наций мы имеем право, и это даже наш долг, временно лишить силы как раз те законы, которым мы хотим придать особое значение и соблюдение которых мы хотим обеспечить. Малые нации не должны связывать нам руки, если мы боремся за их права и свободу». Комментируя этот пассаж, немецкий историк Второй мировой войны генерал К. Типпельскирх писал: «Не в первый раз Англия от имени человечества нарушила священные принципы международного права, мешавшие ей вести войну».

Конечно, такой упрёк со стороны бывшего гитлеровского генерала поневоле вызывает в памяти русскую пословицу: «Чья бы корова мычала…». Но по сути один империалистический хищник — Великобритания — мало чем отличался от другого хищника — Германии. Несколько раз в ходе войны Англия это доказывала. И подготовкой превентивной оккупации Норвегии, и нападением (без объявления войны) на французский флот и французские колонии после подписания Францией перемирия с Германией. И, конечно же, неоднократно вынашивавшимися планами нападения на СССР.

В том же документе Черчилль поставил вопрос о возможности открытия военных действий против СССР: «Перевозка железной руды из Лулео (в Балтийском море) уже приостановилась из-за льда, и надо не допустить, чтобы его сломал советский ледокол, если он попытается это сделать».

Уже 19 декабря 1939 года Союзный верховный военный совет отдал распоряжение о начале разработки оперативных планов военных действий против СССР. Для сравнения: Гитлер отдал аналогичное указание только 31 июля 1940 года — на семь с лишним месяцев позже.

Формальным поводом для агрессивных приготовлений западных держав служило то, что после внешнеполитического поворота августа-сентября 1939 года Советский Союз стал главным поставщиком важных видов стратегического сырья, в первую очередь нефти, в Германию. Но была у этих приготовлений и другая, более весомая геостратегическая причина, о которой мы скажем в конце статьи.

Планы превентивной оккупации Норвегии (и, возможно, севера Швеции) стали органически увязываться с военной помощью Финляндии против Советского Союза. 27 января 1940 года Союзный верховный военный совет одобрил план отправки на север Европы экспедиционного корпуса в составе двух английских дивизий и французского соединения, численность которого должна была быть определена позднее. Корпус должен был высадиться в районе Киркенес (Норвегия) — Петсамо (Финляндия; ныне Печенга Мурманской области РФ) и распространить район своих действий как в советское Заполярье, так и на север Норвегии и Швеции. Черчилль применил к этому случаю известное сравнение — «убить двух зайцев сразу». 2 марта 1940 года премьер-министр Франции Даладье определил численность отправляемых в Финляндию войск в 50 тысяч военнослужащих. Вместе с двумя британскими дивизиями это была бы заметная сила на таком театре военных действий. Кроме того, западные державы рассчитывали склонить к активному участию в антисоветской интервенции вооружённые силы Норвегии и Швеции.

«Южный план»

Параллельно с планом вторжения в Россию с севера, британские и французские штабы активно разрабатывали план нападения на нашу страну с юга, используя для этого Турцию, Чёрное море и Балканские страны. Во французском генштабе он получил название «Южного плана». Французский главнокомандующий генерал Гамелен, докладывая правительству о преимуществах «Южного плана», указывал: «Общий театр военных действий чрезвычайно расширится. Югославия, Румыния, Греция и Турция дадут нам подкрепления в размере 100 дивизий. Швеция же и Норвегия могут дать не более 10 дивизий».

Таким образом, в замыслы западных держав входило создание представительной антисоветской коалиции малых и средних стран, которая должна была стать главным поставщиком «пушечного мяса» для предполагаемой интервенции. Состав коалиции свидетельствует, что вторжение в СССР на юге должно было происходить с двух направлений: 1) в Закавказье, с территории Турции, 2) на Украину, с территории Румынии. Соответственно, англо-французский флот, при содействии Турции, должен был, как в Крымскую войну, войти в Чёрное море. Между прочим, советский Черноморский флот все 30-е годы готовился именно к такой войне. Сами же Англия и Франция предполагали принять участие в осуществлении «Южного плана», главным образом, силами авиации, осуществляя с баз на территориях Сирии и Турции бомбёжки нефтяного района Баку, нефтеперерабатывающих предприятий и порта Батуми, а также порта Поти.

Предстоящая операция задумывалась не только как чисто военная, но и как военно-политическая. Генерал Гамелен указывал в докладе французскому правительству на важность вызвать волнения среди народов Советского Кавказа.

С этой целью французские армейские спецслужбы начали подготовку среди эмигрантов кавказских национальностей, главным образом грузин, диверсионных групп для заброски в советский тыл. Впоследствии все эти группы уже в готовом виде «по наследству» перешли от капитулировавшей Франции к нацистам, создавшим из них различные кавказские подразделения знаменитого своими провокационными и террористическими актами полка «Бранденбург-800».

Подготовка к нападению была близка к завершению

Уинстон Черчилль

Между тем события на севере Европы близились к своей развязке. Подготовка западными державами десанта шла «по-демократически» неспешно. И Гитлер решил опередить противников. Его волновало, что западные державы осуществят своё намерение утвердиться военной силой в Норвегии. Любопытно, что Черчилль не отрицает главный мотив германского вторжения в Норвегию: британские приготовления. Он приводит показания немецкого генерала Фалькенхорста, командующего операцией «Везер Юбунг» по оккупации Дании и Норвегии, на Нюрнбергском процессе. По его словам, Гитлер 20 февраля 1940 года заявил ему следующее: «Меня информировали о том, что англичане намерены высадиться там [в Норвегии], я хочу опередить их… Оккупация Норвегии англичанами была бы стратегическим обходным движением, которое привело бы англичан в Балтийское море… Наши успехи на Востоке, как и успехи, которых мы собираемся достигнуть на Западе, были бы ликвидированы».

В разгар подготовки обеих сторон повод для высадки англо-французского десанта в помощь финнам отпал. 12 марта 1940 года Финляндия заключила мирный договор с СССР. Но цель оккупации Норвегии осталась без изменений. Вопрос заключался в том, кто успеет раньше — немцы или англичане? 5 апреля 1940 года войска союзников должны были начать грузиться на суда. На этот же день англичанами было намечено приступить к минированию норвежских территориальных вод. Однако необходимого числа транспортов к намеченному сроку доставить не удалось. Вследствие этого начало той и другой операции было перенесено на 8 апреля. В этот день суда с англо-французским десантом вышли из гаваней, и в тот же день началась постановка английских минных полей у берегов Норвегии. Однако, суда с германским десантом, сопровождаемые кораблями германских ВМС, в это время уже подходили к берегам Норвегии!

Если бы советско-финляндская война ещё продолжалась, а западные державы оказались бы порасторопнее, то в апреле 1940 года, ровно 70 лет назад, могла начаться англо-французская операция под Мурманском.

Окончание советско-финлянд­с­кой войны и поражение англо-французских войск от немцев в Норвегии не остановили подготовки западными державами нападения на СССР. Напротив, после этого британские и французские военные руководители обратили ещё более пристальное внимание на южное направление. Правда, сколотить коалицию, направленную против СССР, из государств «второго порядка» не получалось. Но Турция дала понять, что не будет препятствовать использованию Англией и Францией своего воздушного пространства для налётов на территорию Советского Союза. Приготовления к операции зашли достаточно далеко, так что, по мнению генерала Вейгана, командующего французской армией в «подмандатных» Сирии и Ливане, можно было рассчитать время её начала. Французское главное командование, проявлявшее в этом деле явно больше заинтересованности, чем Англия, несмотря на уже нависшую со стороны Рейна опасность, назначило предварительным сроком начала авиаударов по СССР конец июня 1940 года.

Что к этому времени произошло на самом деле — известно. Вместо триумфальных налётов на Баку и другие города советского Закавказья генералу Вейгану пришлось «спасать Францию». Правда, Вейган не очень себя утруждал, сразу по назначении главнокомандующим вместо Гамелена (23 мая 1940 года) заявив себя сторонником скорейшего заключения перемирия с нацистской Германией. Возможно, он ещё не оставлял надежды возглавить победный поход на Советский Союз. И, быть может, даже вместе с германскими войсками.

В конце 1939 — первой половине 1940 гг., впрочем, и не только в это время, Великобритания и Франция рассматривали в качестве основного противника не Германию, с которой находились в состоянии войны, а Советский Союз.

«Странная война»: до и после мая 1940 года

«Странной войной» традиционно называют период Второй мировой войны на Западном фронте с сентября 1939 года до начала германского наступления в мае 1940 года. Но эту устоявшуюся схему, с учётом многих данных, давно следовало бы пересмотреть. Ведь со стороны западных держав «странная война» вовсе не закончилась в мае 1940-го! Если Германия в тот период поставила себе решительную цель разгрома Франции и принуждения Англии к миру на немецких условиях, то союзники вовсе не думали отказываться от стратегии (если её можно назвать стратегией) «умиротворения Гитлера»! Это доказывается всем ходом скоротечной кампании на Западном фронте в мае-июне 1940 года.

При равном соотношении сил с немецкими войсками англичане и французы предпочитали отступать, не ввязываясь в бои с вермахтом.

Принципиальное решение об эвакуации через Дюнкерк британское командование приняло уже 17 мая. Французские войска быстро рассеивались под ударами немцев, открывая им дорогу к морю, а потом и на Париж, объявленный «открытым городом». Вызванный из Сирии вместо Гамелена новый главнокомандующий Вейган уже в конце мая поставил вопрос о необходимости капитуляции перед Германией. В дни, предшествовавшие капитуляции, во французском правительстве раздавались такие странные аргументы в её пользу: «Лучше стать нацистской провинцией, чем британским доминионом!»

Ещё раньше, в период «затишья перед бурей», англо-французские войска, имея подавляющее превосходство в силах над Германией, воздерживались от активных действий. При этом, с лёгкостью душевной позволив вермахту раздавить Польшу, союзники не оставляли надежд убедить Гитлера в том, что его истинные цели лежат на Востоке. Вместо бомб, англо-французская авиация сбрасывала на города Германии листовки, в которых Гитлер изображался «струсившим рыцарем-крестоносцем, отказавшимся от крестового похода», человеком, «капитулировавшим перед требованиями Москвы». Выступая 4 октября 1939 года в палате общин, британский министр иностранных дел Галифакс открыто сетовал на то, что Гитлер, заключив пакт о ненападении со Сталиным, поступил вразрез всей своей прежней политике.

«Странной» эта война была не только со стороны западных держав. Гитлер, отдав 23 мая 1940 года «стоп-приказ» о запрете разгрома прижатых к морю войск британского экспедиционного корпуса, рассчитывал тем самым продемонстрировать отсутствие у него намерения покончить с Англией. Эти расчёты, как мы знаем, не оправдались. Но не из-за якобы принципиальной линии Черчилля на уничтожение нацизма. И не потому, что англичане приняли демонстративное миролюбие Гитлера за слабость. Просто потому, что Британия и Германия не смогли договориться об условиях мира.

Британская разведка, в отличие от нашей, не спешит раскрывать свои тайны, пусть даже и 70-летней давности.

Поэтому то, о чём велись секретные переговоры между перелетевшим в Великобританию вторым человеком в райхе Рудольфом Гессом и представителями английской элиты, мы представляем лишь по косвенным сведениям. Гесс унёс эту тайну в могилу, умерев в тюрьме, где отбывал пожизненное заключение. По официальной версии, он покончил с собой — это в возрасте 93 лет! Самое интересное, что «самоубийство» Гесса последовало вскоре после того, как появилась информация о том, что руководство СССР намерено ходатайствовать о помиловании Гесса и выпуске его на свободу.

Так вот, судя по всему, британского лиса, прикидывающегося львом, просто не устроил формат мирных предложений, привезённых Гессом. По-видимому, гарантируя сохранение за Англией всех её колоний и зависимых территорий, Гесс настаивал на сохранении Германией, так или иначе, однозначно доминирующего положения на европейском континенте. На это Англия, следуя традициям своей многовековой доктрины «баланса сил», пойти не могла. Но очевидно, что переговоры не сразу зашли в тупик.

Признаком этому может служить то, что вскоре после прибытия Гесса в мае 1941 года на туманный Альбион, британское руководство вновь вернулось к годичной давности планам нападения на СССР с юга. Теперь уже без помощи Франции. В это время Британия была один на один с Германией. Казалось бы, ей следовало думать исключительно о собственной обороне! А вот и нет. Несмотря на регулярные налёты люфтваффе на английские города, планировалось увеличение британских ВВС, дислоцированных на Ближнем Востоке, даже в ущерб обороне Крита (Грецию перед этим англичане сдали практически без боя, как обычно, ловко эвакуировавшись морем).

Очевидно, что операция такого рода могла планироваться только в расчёте на перемирие, а скорее всего — даже на военно-политический союз с Германией. Тем более, что намерение Гитлера начать в мае-июне 1941 года войну против России не было секретом для британских руководителей.

Британский историк Дж. Батлер в книге «Большая стратегия» (L., 1957; рус. перев. М., 1959) свидетельствует, что в конце мая 1941 года «в Лондоне сложилось мнение, что, создав угрозу кавказской нефти, можно будет наилучшим образом оказать давление на Россию». 12 июня, всего за десять дней до нападения гитлеровской Германии на нашу страну, британский комитет начальников штабов «решил принять меры, которые позволили бы без промедления нанести силами средних бомбардировщиков воздушный удар из Мосула [север Ирака] по нефтеочистительным заводам Баку».

Новый «Мюнхен» за счёт СССР едва не стал реальностью

Если бы Великобритания (в союзе с Францией или без) в 1940-1941 гг. открыла военные действия против СССР, это было бы только на руку Гитлеру. Его главной стратегической целью, как известно, было завоевание жизненного пространства на Востоке. А любые операции на Западе были подчинены цели надёжно обезопасить себя с тыла для предстоящей войны с СССР. Гитлер не собирался уничтожать Британскую империю — об этом имеются многочисленные свидетельства. Он не без оснований полагал, что Германия не сможет воспользоваться «британским наследством» — Британская колониальная империя, в случае её развала, будет поделена между США, Японией и СССР. Поэтому все его действия до и во время войны были направлены на достижение мирного соглашения с Англией (естественно, на германских условиях). С Россией же — беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть. Но ради достижения великой цели возможны были и временные тактические соглашения с Россией.

Состояние войны между Великобританией и СССР к 22 июня 1941 года сильно затруднило бы создание антигитлеровской коалиции этих двух стран, если бы просто не сделало её невозможной. Это же обстоятельство побудило бы Англию быть более податливой на германские мирные предложения. И тогда миссия Гесса имела бы больше шансов увенчаться успехом.

После того, как Гитлер напал на СССР, в побеждённой Франции нашлись десятки тысяч добровольцев, готовых из антисоветизма или русофобии идти вместе с нацистами на «варварский Восток». Есть основания полагать, что немало нашлось бы таких людей и в Великобритании, заключи она в 1941 году мир с Гитлером.

«Новый мюнхенский» альянс западных держав с Германией, направленный на раздел СССР, вполне мог стать реальностью.

Напади Англия на Россию в 1940 году, Гитлер мог бы даже заключить со Сталиным какой-либо военно-политический союз. Но это всё равно не помешало бы ему напасть на СССР, когда бы он счёл, что условия этому благоприятствуют. Особенно если бы наметились перспективы замирения с Великобританией. Недаром Сталин сказал 18 ноября 1940 года на расширенном заседании Политбюро: «Гитлер постоянно твердит о своём миролюбии, но главным принципом его политики является вероломство». Лидер СССР верно постиг суть гитлеровской линии поведения во внешней политике.

В расчёты Великобритании входило, чтобы Германия и СССР взаимно максимально ослабили бы друг друга. В подталкивании Лондоном Берлина к экспансии на Восток явно просматривались провокационные мотивы. Англия и Франция (до разгрома последней) желали быть в положении «третьего радующегося» во время русско-немецкого противоборства. Нельзя сказать, чтобы эта линия полностью увенчалась крахом. После 22 июня 1941 года люфтваффе прекратили налёты на Англию, и та смогла вздохнуть свободнее. Вовремя капитулировавшая Франция тоже, в конечном итоге, не прогадала — оказалась формально среди победителей, потеряв (как и Англия) в разы меньше народу, чем в Первой мировой войне. Но Гитлеру было важно, чтобы у Запада не оставалось сухопутного плацдарма для удара в спину Германии. Для него не были секретом истинные мотивы западных держав. Поэтому он и решил прежде всего разделаться с Францией и принудить к миру Англию. Первое ему удалось, второе — нет.

В то же время планам Сталина отвечало бы затягивание войны на Западе Европы. Неизбежность войны с нацистской Германией осознавалась Сталиным в полной мере. По свидетельству А.М. Коллонтай, ещё в ноябре 1939 года в беседе в узком кругу в Кремле Сталин заявил: «Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером». Не в последнюю очередь поэтому он не стал выдвигать Финляндии в марте 1940 года тяжёлые условия мира. Помимо стремления обезопасить СССР от возможного вмешательства Англии и Франции в конфликт, он желал, чтобы западные державы максимально сосредоточились на своей обороне от Гитлера. Но, поскольку это входило в расчёты советского руководства, постольку не отвечало намерениям антисоветских кругов Запада. Надежды на длительное сопротивление Англии и Франции вермахту не оправдались: Франция предпочла быстренько капитулировать, а Англия — дистанцироваться от битвы за Францию.

Подводя итог, можно сказать, что открытие Англией (тем более в союзе с Францией) в 1940–1941 гг. военных действий против СССР не привело бы автоматически к длительному союзу нашей страны с Германией. Оно не уменьшило бы, а, скорее, даже увеличило бы вероятность сговора Гитлера с руководителями западных держав на антисоветской почве. И, соответственно, серьёзно осложнило бы геостратегическое положение СССР в неизбежной войне с гитлеровской Германией.

«Столетие»