Отец Глеб Каледа

Глеб Александрович Каледа родился 2 декабря 1921 г. в Петрограде в православной семье (с 1927 г. семейство живет в Москве). Он был старшим сыном. Его отец, Александр Васильевич, крупный экономист, и мать, Александра Романовна, принимали живое участие в жизни гонимой Церкви. Они не только хранили веру, но и оказывали помощь тем, кого ссылали, лишали «прав» и тем самым — какой бы то ни было возможности к существованию.

С начала Великой Отечественной войны Глеб Каледа был призван в армию, в декабре 1941 г. попал на фронт и находился в действующей армии до сентября 1945 г. Он был радистом, гвардии рядовым ракетных войск, участвовал в сражениях на Волховском и Воронежском фронтах, в Сталинградской битве — с первого до последнего ее дня, а затем — Курская дуга и штурм Кенигсберга. В 1945 г. поступил в Московский геолого-разведочный институт и окончил его в 1951 г. с отличием; в 1954 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1981 г. — докторскую. Список его научных публикаций включает свыше 170 названий. Работал в научных и учебных институтах, много времени провел в геологических экспедициях.

В 1951 г. Глеб Каледа женился на Лидии Владимировне Амбарцумовой, дочери своего первого духовника, расстрелянного в 1937 г. в Бутово. Из их шестерых детей четверо получили медицинское образование, двое — геологическое. Сейчас среди них — настоятельница монастыря и супруга священника, настоятель храма и диакон, геолог и врач.

В 1972 г. Глеб был тайно рукоположен во иереи митрополитом Ярославским и Ростовским Иоанном (Вендландом). Алтарь домашней церкви о. Глеба был освящен во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. В 1990 г. по благословлению Святейшего Патриарха Алексия II стал священником Московской епархии. Служил в храме Илии Обыденного, затем — во вновь открывшихся храмах Высоко-Петровского монастыря; был духовником общины трапезного монастырского храма во имя преп. Сергия Радонежского. Заведовал сектором в Отделе религиозного образования и катехизации; был одним из основателей Катехизаторских курсов, преобразованных затем в Свято-Тихоновский Православный богословский институт. Занимался лекционной деятельностью в Москве и во многих городах России. Стал первым московским священником, работавшим в тюрьмах, первым настоятелем храма при Бутырской тюрьме; крестил, катехизировал, исповедовал (в том числе — и смертников), служил литургию, просто беседовал... даже венчал, и сам помогал девушкам «с воли» обвенчаться с заключенными.

Среди его богословских работ — статьи по апологетике, православному воспитанию и образованию, печатавшиеся в «Журнале Московской Патриархии», журналах «Альфа и Омега», «Православная беседа», «Путь Православия».

Отец Глеб — автор книг, распространявшихся в свое время в «самиздате»: «Библия и наука о сотворении мира», «Домашняя церковь» (о христианской семье). Некоторые из книг о. Глеба — «Останивитесь на путях ваших. Записки тюремного священника», сборник проповедей «Полнота жизни во Христе», «Домашняя церковь» вышли из печати в издательстве Зачатьевского монастыря, отдельные проповеди подготовлены к печати и изданы общиной Высоко-Петровского монастыря. Другие работы о. Глеба готовятся к печати.

О. Глеб был невероятно разносторонней и столь же невероятно целостной личностью. В его богатой событиями жизни обращает на себя внимание последовательность, которая обычно встречается разве что в житиях: набожный отрок-воин-ученый-странник-пастырь. Казалось, что этот человек никогда не знал никаких внутренних противоречий, — все у него было «на месте». И внешне о. Глеб до последних месяцев своей долгой жизни привлекал внимание: стройный, очень подтянутый, с безупречной осанкой (сказывалась «кавалерийская выучка» — тысячи километров экспедиций проделаны в седле), как-то особенно ловко и споро двигающийся, очень живой и абсолютно не суетливый. На его лице мы могли увидеть духовную радость, которая, к сожалению, так редко встречается в нашей повседневной жизни. Служение, поведение, весь образ батюшки были проникнуты благоговением, — этому важнейшему понятию он уделял огромное внимание, справедливо указывая, что оно почти бесследно исчезло из системы нравственных ориентиров. «Внедрению» благоговения в души своих духовных детей о. Глеб посвящал проповеди, беседы, и не останавливался перед тем, чтобы строго выговорить тем, кто в храме без нужды передвигался с места на место, разговаривал или просто был в неподобающем настроении — поверхностным, рассеянным, легкомысленным. Да и вне храма о. Глеб — при всей его живости и приветливости — был образцом благоговения; как бы учил своим примером чтить образ Творца, отразившийся в сотворенном Им мире. Так, он мог сделать выговор любящему его (и любимому им самим) духовному чаду за неподобающую «резвость» при испрашивании благословения, пусть даже она диктовалась самыми лучшими чувствами: увидел любимого батюшку, подбежал, улыбаясь...

С особой серьезностью о. Глеб относился к духовному воспитанию девушек — будущих матерей, создательниц и хранительниц христианского семейного очага. Благословлял длительные помолвки, во время которых многократно беседовал с будущими супругами. Во время венчания казалось, что все силы своей души он стремится передать тем, кто стоит перед аналоем, и чувствовалось, что его молитва, его благословение явственно обладают силой, претворяющей их в действительность.

Но прежде всего все, знавшие о. Глеба, ценили его даже не как замечательного человека и пастыря, но как свидетеля и участника жизни Церкви в те времена, когда многие и многие считали, что она умерла и не воскреснет. Он был среди тех, кто верой и молитвой, действием и свидетельством хранили Церковь — и сохранили ее по слову Божию: «врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18).