Созерцание

Преподобный Иустин (Попович)

В философии Святых Отцов слово «созерцание» — θεωρία — имеет онтологический и гносеологический смысл. Оно означает: молитвенно-благодатное сосредоточение души на надумных тайнах, которыми изобилует не только Троическое Божество, но и сама человеческая личность, как и сущность Богом созданной твари. В созерцании личность подвижника веры живёт над чувствами, над категориями времени и пространства, ощущает живую близкую связь с горним миром и питается откровениями, в которых находит то, чего «не видел ... глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1 Кор. 2:9).

В сербском языке нет слова, которое бы адекватно, или хотя бы близко к адекватности, соответствовало греческому слову — θεωρία. Описательно же оно могло бы переводиться так: духовное зрение, рассмотрение, воглубление. Но лучше всего остановиться на церковнославянском и русском слове «созерцание», ибо оно наиполнее передаёт смысл греческого слова — θεωρία.

Свой огромный благодатный опыт, обретённый в состоянии созерцания, святой Исаак старается выразить словами, насколько человеческие слова могут охватить и выразить над-умные истины вероисповедного опыта, и так в некоторой степени объяснить, что значит созерцание. По его мнению, созерцание — это ощущение божественных тайн, которые скрыты в вещах и их причинах¹. Созерцание состоит в тонкой деятельности ума — εν τη λεπτη εργασία του νου — и в божественном размышлении, равно как и в пребывании в молитве². Оно просветляет разумную часть души³.

Иногда от молитвы является созерцание, оно прерывает молитву уст, и тот, кто молится, становится через созерцание телом без духа и переходит в восхищение. Такое состояние называется молитвенным созерцанием. И в этом молитвенном созерцании существует мера и различение даров, ибо ум еще не зашел туда, где уже нет молитвы, в состояние, которое выше молитвы — υψηλότερον αυτης ⁴.

Посредством достойной, благодатной жизни подвижник веры достигает созерцания. Начало состоит в следующем: человек убеждается в Божием промышлении о людях, просвещается любовью к Творцу и удивляется устроению разумных существ и великой Божией заботе о них. От этого в нём возникает наслаждение Богом, воспламенение любви к Богу, той любви, что сжигает душевные и телесные страсти. Затем он, как вином, упивается божественной любовью; мысль его в восхищении; сердце его — плен Божий. Иногда он не ощущает, носит ли тело своё на себе и находится ли в этом мире. Таково начало духовного созерцания в человеке, а в то же время и начало всех откровений уму. С помощью созерцания ум растёт и возносится откровениями, которые превосходят человеческую природу. Одним словом, человеку передаются все божественные созерцания и духовные откровения, которые святые принимают в этом мире, и все дары и откровения, которые только может природа познать в этой жизни⁵.

Добродетель разума усмиряет душу, очищает её от грубых мыслей, чтобы не занималась ими страстно, а развивалась в своём созерцании. Это созерцание приближает к изначальной природе ума и называется невещественным созерцанием — θεωρία άθλος. Это созерцание — духовная добродетель, ибо возвышает разум над земным, приближает его к изначальному созерцанию Духа — τη πρώτη θεωρία του Πνεύματος, — сосредотачивает разум на Боге и на созерцании неизреченной славы, отделяет разум от этого мира и от ощущений мира⁶. Духовная жизнь — это деятельность без участия чувств. Её описали Святые Отцы. Как только умы святых примут её, вещественное созерцание и грубость тела исчезают, и созерцание становится духовным⁷.

Есть различные виды молитвы, говорит святой Исаак, но все они имеют одну цель: молитву чистую. После чистой молитвы настаёт восхищение — εκφαντορικαι, — а не молитва, ибо исчезает всё, что молитвенно, и настаёт некое созерцание, и ум не молится молитвой. Молитва — это одно, а созерцание в молитве — иное, хотя они взаимно обусловливаются. Молитва — это посев, а созерцание — сбор снопов, причём жнец посредством неизреченного видения становится над самим собой, подобно, как из голого мелкого зерна, которое посеяно, вдруг вырастают перед ним дивные колосья. В этом состоянии созерцания ум переходит свои границы и входит в иную сферу⁸.

Преображённый молитвой и остальными подвигами, ум достигает чистоты, и тогда способен созерцать Бога божественно, а не по-человечески⁹. Кто уберегает сердце своё от страстей, тот созерцает Господа в любой момент. Кто непрестанно заботится о своей душе, сердце того радуют откровения. Кто созерцание своего ума собирает внутри себя, созерцает зарю Духа. Кто возненавидел любую рассеянность ума, созерцает Господа внутри в сердце своём. Смотри, небо внутри тебя! Если будешь чист, увидишь в себе Ангелов и свет их, а с ними и в них и Господа их. Душа благочестивого человека сияет ярче солнца и постоянно радуется от созерцания откровений¹⁰.

Когда человек после многих подвигов евангельских находит в себе богообразный центр своего существа, он тем самым находит и центр надкосмического Божества в этом видимом мире, побеждает время и смотрит на себя из вечности.

И видит себя надвременным и надпространственным, бессмертным и вечным. В основе своей истинное самопознание является также истинным богопознанием. Кратчайший путь между собой и Богом человек носит в богообразной природе своей души. Это и есть кратчайшее расстояние между человеком и Богом. Все пути человека к Богу могут завершиться беспутьем, только этот непременно приводит к Богу. В своей философии святой Исаак особо выделяет огромную важность самопознания. «Кто удостоится видеть себя самого, — говорит он, — тот лучше удостоившихся видеть Ангелов»¹¹.

Чтобы мог видеть душу свою в себе, человек должен прежде всего облагодатствовать сердце своё¹². Грязные и помрачённые души не могут видеть ни себя самих, ни одна одну. Этого достигнут они, если очистятся и возвратятся в изначальное состояние¹³. Кто желает видеть Господа в себе, тот напрягается, чтобы непрестанным богомыслием очистить своё сердце; и так при свете очей разума своего будет всегда смотреть на Господа. Что происходит с рыбой, которая оказалась не в воде, то происходит и с умом, который оказался не в богомыслии. Для человека чистой души его духовная область внутри его самого; солнце, что сияет в нём, — это свет Святой Троицы; воздух, которым дышат обитатели этой сферы, — это Утешитель Дух Святой; а их жизнь, радость и веселие — это Христос, свет от света Отца. Такой человек постоянно радостен от созерцания души своей и удивляется красоте своей — εν τω κάλλει εαυτου θαυμάζει, — которая действительно во сто крат ярче солнца. Это Царство Божие, которое, по словам Господа, сокрыто внутри нас (Лк. 17:21). Эта сфера является облаком славы Божией, в которое лишь чистые сердцем войдут, чтобы смотреть на лик Господа своего и чтобы умы свои озарить лучами света Его. Не может человек видеть красоту — το κάλλος, — которая внутри его, пока не возненавидит красоту, которая вне его. Кто здрав умом, кроток, становясь на молитву, тот видит в душе своей свет Духа Святого и радуется в сиянии света Его, и веселится от созерцания славы данного света¹⁴.

В свете Духа Святого человек может познать природу души своей. По природе своей душа бесстрастна — απαθής. Когда в Священном Писании говорится о душевных и телесных страстях, говорится с учётом их причин, поскольку душа по природе своей бесстрастна. Этого не принимают сторонники внешней философии — οο της εψω φιλοσοφίας (или, как бы сегодня сказали: сторонники материалистической, вещественной, сенсуалистической, феноменалистической философии). Однако Бог создал богообразную часть души бесстрастной¹⁵.

Есть три состояния души: природное (естественное), противоестественное и сверхъестественное. Естественное состояние души — это познание Божьего творения видимого и духовного. Сверхъестественное состояние — это созерцание надсущностного Божества — της υπερουσίου Θεότητος. Противоестественное состояние — это пребывание души в страстях, ибо страсти не принадлежат природе души¹⁶. Страсть — неестественное состояние, а добродетель — естественное¹⁷. Когда ум питается добродетелями, особенно милосердием, тогда в душе отражается та святая красота — εκεινο το κάλλος το αγιον, — посредством которой человек уподобляется Богу¹⁸. В чистом сердце открывается «святая красота» человеческого существа; насколько человек развивает в себе эту святую красоту, настолько он открывает красоту творения Божьего¹⁹.

Это показывает, что самопознание является наилучшим методом настоящего познания природы и материального мира вообще. «Кто себя подчинит Богу, — говорит святой Исаак, — он близок тому, чтобы подчинить себе всё — τα πάντα. Кто познал себя, тому даётся познание всего — η γνωσις των πάντων δίδοται αυτω, — ибо познание себя является полнотой знания обо всём — πλήρωμα της γνώσεως των απάντων εστί» ²⁰. Если смирит человек себя пред Богом, пред ним смиряется тварь. Истинное смирение — результат познания, а истинное познание — результат искушения²¹, то есть, оно обретается в борьбе с искушениями.

Природа человеческая становится способной к истинному созерцанию тогда, когда упражнением добродетелей очистится от страстей. Истинное созерцание вещественного и невещественного, в том числе и самой Святой Троицы, даёт Христос. Это созерцание показал и ему людей научил Христос, когда в Своей Ипостаси совершил обновление человеческой природы и с помощью Своих животворящих заповедей проторил людям путь к истине. И природа человеческая только тогда становится способной к истинному созерцанию, когда человек через страдание, исполнение заповедей и бедствование сбросит с себя старого человека. В этом случае ум становится способным к духовному перерождению, к созерцанию духовного мира и своего истинного отечества. Это значит, созерцание нового мира духом откровения, в котором ум духовно наслаждается, существует по действию благодати. И это созерцание становится пищей для ума, пока он не окрепнет, чтобы принять созерцание, более совершенное, нежели то первое, поскольку то созерцание передаёт человека другому созерцанию, пока ум не будет введён в сферу совершенной любви. А любовь является центром всего духовного и обитает в чистоте души. Когда ум находится в сфере любви, тогда действует благодать: ум принимает духовное созерцание и становится созерцателем того, что сокрыто — θεωρητικος των κρυπτων ²².

Таинственное созерцание открывается уму после оздоровления души²³. Духовного созерцания удостаиваются те, кто упражнением добродетелей обрёл чистоту души²⁴. Чистота видит Бога²⁵. Бога видят те, кто очистил себя от греха и непрестанно размышляет о Боге²⁶.

Духовное созерцание — это Царство Небесное. И не в произведениях мысли находится оно, а может быть получено через благодать. И пока человек не очистит себя, он даже не в состоянии слушать о нём, ибо оно постигается не изучением, а чистотою сердца²⁷. Чистые мысли даёт Бог за чистую жизнь²⁸. Чистота мысли проистекает из труда и бдения над собой, а из чистоты мысли — свет мышления. Поэтому благодать ведёт ум к тому, над чем чувства не имеют власти, чему они не учат и не учатся²⁹.

Молитвенным бдением ум окрыляется и взлетает к наслаждению Богом, и парит в знании, которое превосходит человеческую мысль. Душа, которая трудится, чтобы в этом бдении укрепить благое существование, будет иметь херувимские очи, чтобы могла непрестанно созерцать небесные тайны³⁰. Душа видит истину Божию в соответствии с силой жизни — εκ της πολιτειας δυνάμεως, — т. е. насколько человек живёт верой. Если созерцание истинно, появляется свет, и предмет созерцания видится близким к реальности³¹. Видение Бога — η ορασις του Θεου — приходит от познания Бога, так как видение Бога не предшествует познанию Бога³².

Цель христианина — жизнь во Святой Троице и созерцание Святой Троицы. По святому Исааку, любовь — это изначальное созерцание Святой Троицы. Первая из тайн называется чистотой; она обретается исполнением заповедей.

А созерцание — это духовное созерцание ума. Оно состоит в том, что ум впадает в восхищение и постигает то, что было, и то, что будет. Созерцание является видением ума — η ορασις του νοός, — при этом обновляется сердце, становясь незлобивым, без зла, оно свыкается с тайнами Духа и откровениями познания, развиваясь от знания к знанию — απο γνώσεως εις γνωσιν — и от созерцания к созерцанию, и от разумения к разумению, и оно учится и укрепляется тайно, пока не будет вознесено до любви, соединено с надеждой, и пока не поселится в нём радость и не будет оно вознесено к Богу и увенчано природной славой, с которой было создано. Так ум очищается, и с ним происходит милость, и он удостаивается созерцания Святой Троицы³³. Ибо существует три созерцания природы, в которых ум возвышается, действует и упражняется: два созерцания сотворённой природы, разумной и неразумной, духовной и телесной, а ещё — созерцание Святой Троицы³⁴.

Подвижник веры, обогащённый несказанными сокровищами созерцания, если обратится к твари, всю свою личность выражает в любви и милости. «Он любит грешника, — говорит святой Исаак, — но ненавидит его дела³⁵. Он весь соткан из смиренности и милости, из покаяния и любви. Он имеет сердце милостивое для каждой твари». «А что такое сердце милостивое?» — «Это, — отвечает святой Исаак, — сгорание сердца над всей тварью: над людьми, над птицами, над животными, над демонами и над всяким созданием. И от памяти о них, и от взгляда на них глаза его проливают слезы. От большой и сильной жалости, которая охватывает сердце, и от большого страдания сердце его сжимается и не может выносить, ни слышать, ни видеть какого бы то ни было ущерба и даже малой обиды, которые наносятся твари. И потому он и за неразумных существ, и за врагов истины, и за тех, которые наносят ущерб, постоянно со слезами молится, чтобы они были сохранены и очищены; точно так же он и за пресмыкающихся молится с большой печалью, которая неизмерима в его сердце, так что в этом он подобен Богу»³⁶.

Когда человек евангельскими подвигами перенесёт себя из временного в вечное, когда живёт в Боге, когда мыслит Богом, когда говорит «как от Бога» (2 Кор. 2:17), когда смотрит на мир sub specie Christi, тогда мир является ему в первозданной красоте, и он взглядом чистого сердца своего проникает сквозь кору греха в сущность созданной Богом твари. Созерцание Святой Троицы, которая существует сокровенно и непознанно, подвижник веры в этом мире временных и пространственных реальностей выражает через любовь и милость, через кротость и смирение, через молитву и печаль за всех и вся, через радование с радующимися и плач с плачущими, через страдание со страдающими и покаяние с кающимися. Его жизнь в этом мире является отражением его жизни в том мире, мире таинственных и невидимых ценностей. Его мысли и дела в этом мире корнями своими в том мире, и из того мира черпают животворную и чудотворную силу и мощь. Если пойти за какой бы то ни было его мыслью или его ощущением, или действием, или подвигом, то всегда придёшь к Святой Троице как главному их источнику. У него всё бывает от Отца через Сына в Духе Святом. Самый прекрасный пример этого мы имеем в этом великом подвижнике Пресвятой Троицы, который, наряду со святым Симеоном Новым Богословом, с помощью благодатно-подвижнического опыта смог дать нам наиубедительнейшее обоснование истины о Троическом Божестве и истины о богообразной троичности человеческой личности.

^[1] Логос 30, с.131.
^[2] Там же, с.129.
^[3] Там же, с.130.
^[4] Логос 31, с.134.
^[5] Логос 40, с.169 и 170.
^[6] Логос 17, с.59.
^[7] Логос 17, с.61.
^[8] Логос 32, с.135.
^[9] Логос 35, с.154.
^[10] Логос 43, с.176.
^[11] Логос 34, с.153.
^[12] Логос 73, с.291.
^[13] Логос 67, с.265.
^[14] Логос 43, с.177,178; ср. Там же, с.182.
^[15] Логос 82, с.314.
^[16] Логос 83, с.316.
^[17] Там же, с.317.
^[18] Логос 1, с.6.
^[19] Письмо 3, с.366.
^[20] Логос 16, с.58.
^[21] Там же, с.59; Логос 44, с.186.
^[22] Письмо 4, с.389.
^[23] Там же, с.383.
^[24] Там же, с.370.
^[25] Там же, с.383.
^[26] Логос 19, с.70; ср. Логос 35, с.154
^[27] Логос 19, с.70; ср. Логос 35, с.154.
^[28] Логос 25, с.105.
^[29] Логос 30, с.131.
^[30] Логос 29, с.123; ср. Там же, с.124; Письмо 4, с.364.
^[31] Письмо 4, с.388.
^[32] Логос 16, с.58.
^[33] Письмо 4, с.387.
^[34] Там же, с.384.
^[35] Логос 5, с.30.
^[36] Логос 44, с.184.

Из книги «Путь богопознания»