Игумен Нектарий (Морозов): Каждому человеку в жизни чего-то не хватает

— Сегодня много говорится о необходимости миссионерской деятельности, о том, что наша Церковь должна быть миссионерской. Существует множество отдельных миссионерских проектов, инициатив — в Интернете, направленных на студенческую среду и так далее. Но наша страна, где большинство людей крещеные, так и остается по преимуществу нецерковной. В чем причина этого и на что ориентироваться верующему человеку, если он хочет как-то в миссионерской деятельности Церкви участвовать?

— Думаю, что ориентироваться нужно на эффективность. Безусловно, задача миссии перед нами стоит. Но постоянно происходит некое изобретение велосипеда. В какой-то неудержимой погоне за осовремениванием всего, в том числе и церковной жизни, и того в ней, что вечно современно и его современнее не сделаешь, рождаются формы миссионерской работы, которые на деле не дают результата. Вот миссионерская деятельность апостолов была предельно эффективна. Была, безусловно, эффективна миссионерская деятельность таких людей, как равноапостольный Николай Японский, как митрополит Иннокентий (Вениаминов). Значит, когда мы хотим понять, каким образом нам миссионерской работой заниматься, нам нужно к их опыту обратиться.

Мы видим, что происходят попытки собирать огромные аудитории — это может быть стадион или университет — и в таком формате открывать для нецерковных людей Православие. Но каков эффект, выстраивается ли дорога от этой аудитории к храму? Можно работать в Сети, создавать какие-то виртуальные миссионерские площадки, часами напролет общаться там с людьми, о чем-то спорить — но опять-таки, если посмотреть на КПД, он тоже достаточно небольшой: мы прекрасно знаем, сколько людей готовы в Интернете о чем угодно спорить и ровным счетом никак не сопрягать это со своей жизнью. А христианство — это то, что требует, скажем так, полного вхождения в него — и практики, и опыта.

— Допустим, сутки напролет на интернет-форумах мы сидеть не будем. А какая деятельность имеет смысл?

— Самая эффективная миссия сегодня, на мой взгляд, заключается в том, что священник на приходе говорит с теми людьми, с которыми у него уже сложились какие-то отношения, которые понимают церковную жизнь и которые понимают его. Он говорит им примерно следующее: «Вот вы пришли в храм, в вашей жизни произошла определенная перемена, для вас другая, иная жизнь открылась. И нельзя жить, не поделившись этим знанием с другими людьми. Не превращайтесь в сектантов, которые вламываются в квартиры, не тащите сюда никого на аркане, но вы живете в обществе, и рядом с вами находятся люди. Если вы видите, что в какой-то ситуации есть возможность человека без нажима, без давления в храм привести, что-то ему о вере рассказать, дать почитать, заинтересовать, вы должны обязательно это сделать. То есть это ваш долг — это не просто то, что можно сделать при случае, а это обязанность». И вот если прихожане, с одной стороны, будут на это откликаться, а священник, с другой стороны, будет готов приведенных ими людей в храме встретить и стараться, чтобы там была теплая, доброжелательная атмосфера, это и будет в полном смысле слова миссионерской деятельностью. Один человек приведет двоих-троих, эти трое приведут девятерых, и дальше мы получаем разрастающийся спектр вовлечения. Это гораздо продуктивнее, чем обращение к большой аудитории. Проповедь с экрана телевизора, в Интернете тоже необходима, но она должна находиться на периферии и быть только лишь фоновой поддержкой для непосредственной работы с людьми.

— Но опять же возникает вопрос: вот я, допустим, постоянный прихожанин. Как мне привести в храм этих двоих, троих, пятерых людей? Смогу ли я вообще это?

— Естественно, людей надо этой работе учить. Необязательно всех отправлять на миссионерские курсы, необязательно со всеми вести занятия по догматическому богословию, по истории Церкви и так далее, но желательно, чтобы на каждом приходе было как можно больше людей грамотных и именно выращенных для этой работы. При этом человек на самом деле может быть безнадежно необучаемым, он может все на свете путать и все у него может быть вперемешку, но если он сам живет с простой истиной, что с Богом хорошо и что без Бога нельзя, и при этом любит других людей, он будет успешным миссионером. Да он на пальцах даже, будучи глухонемым, сможет объяснить эту суть... А другой и обладая знаниями ничего не сможет дать, потому что первично нужно вложить что-то в сердце человека, а не в его голову. Поэтому такой вот опорой настоятеля в миссионерских делах может стать человек любого возраста, обстоятельств жизни и образовательного уровня. Главное, чтобы у него было определенное расположение и отношение к людям.

— По поводу отношения к людям... Придя в храм, человек понимает, что те вещи, которые были интересны ему в доцерковной жизни, перестали его интересовать, и в том числе пропадает общность с какими-то людьми, с которыми раньше связывали приятельские отношения. И это бывает достаточно болезненным, потому что эти люди по-прежнему хотят его видеть и с ним проводить время, а воцерковляющийся понимает, что это тот самый «совет нечестивых», на который ему идти не хочется. Как вести себя в этом случае?

— Я думаю, что когда человек приходит в храм и воцерковляется, далеко не все из того, что было ему интересно в его прежней жизни, должно перестать его интересовать. Многие вещи должны получить, может быть, иную оценку, иное наполнение. Естественно, что человек, обратившийся к Богу, оставляет какие-то греховные стороны своей жизни и то, что его непосредственно ко греху толкает. Но занять непоколебимую позицию «надо все бросить и от всего отойти» — это неверно, здесь необходима осмотрительность. Нередко первый неофитский жар и пыл приводит человека к тому, что он сначала вообще от всего отказывается, а потом не просто к этому всему возвращается, но и набирает в свою жизнь массу таких вещей, которых в его доцерковном прошлом не было.

Что же касается отношений с людьми, здесь тем более нужно быть осторожным. Мы должны помнить, что христианство — это религия любви и Господь ни к чему не относится так, как Он относится к человеку. И когда мы собираемся с кем-то разрывать отношения, мы должны обязательно задаться вопросом: а как относится этот человек к нам? Может выясниться, что мы, в свою очередь, ему дороги, нужны, даже необходимы. Тогда имеем ли мы право разрывать с ним отношения, будет ли это действием по закону любви? Нет. Мы обязательно должны постараться сохранить хорошие, добрые, близкие отношения с теми людьми, с которыми у нас такие отношения были. Не важно, пришли они в Церковь или не пришли, праведные они или грешные. Если мы понимаем, что общение с этими людьми влечет нас ко греху, то должны постараться определить, в чем заключается причина влечения к этому греху внутри нас, и в себе ее искоренять. И только если мы понимаем, что общение с человеком влечет нас ко греху неизбежно, то есть человек живет так, что, соприкасаясь с ним, попадаешь в поле действия каких-то определенных сил, пребывая в котором уже невольно грешишь, нужно от этого общения отходить. Но прежде нужно использовать все возможности сохранения. Когда у человека начинается заражение крови от раны на руке или ноге, он же не позволит сразу себе их ампутировать. Он сначала должен убедиться, что других способов излечиться нет.

— Иногда, стоя на службе, можно увидеть, как в храм заходит какой-нибудь человек, и видно, что он находится в растерянности, не знает, что дальше делать. Но в то же время он не пытается обратиться с вопросом, ни к кому не подходит. Стоит ли первым сделать шаг, чтобы помочь ему?

— Знаете, бывает, что человек заходит в большой магазин и так же беспомощно озирается. Обычно в таких случаях подбегает продавец и спрашивает: «Вам чем-то помочь?». И вот бывает так, что подошел к тебе продавец и ты рад, что он заметил тебя и предложил помощь. А может быть иначе: ты туда зашел и видишь, что у тебя ни на что не хватает денег, или ты не определился, стоит ли вообще там что-то покупать, а тут еще продавец к тебе... Казалось бы, где храм и где магазин, но тут тоже происходит что-то подобное. Человек стоит с потерянным видом, и кажется, что он ждет совета и помощи, а на самом деле он, может быть, всего боится, и когда к нему подойдут, он испугается еще больше. Попытаться сделать какой-то шаг все равно нужно, но это надо делать очень деликатно и при первых сигналах того, что человек не расположен общаться, отходить в сторону и ни в коем случае не обижаться.

— Когда Вы упомянули про продавца в магазине, сразу вспомнилась уличная проповедь сектантов с их «давайте поговорим о Боге»...

— На самом деле сектанты зачастую делают то, что должны делать и не делаем мы — пусть и в каком-то карикатурном и, я бы сказал, уродливом виде. Но даже на то, что они делают искаженно и неправильно, имеет смысл посмотреть внимательно и постараться понять суть этих действий. Скажем, у них есть так называемая «бомбардировка любовью», которая носит искусственный, нарочитый характер,— но и мы должны человека окружать любовью, только не выдуманной, не искусственной, а подлинной, а для этого должны стремиться ее обрести. У них есть, допустим, такая практика: закрепление за каждым новичком куратора, который несет ответственность за него перед руководством. Что-то подобное должно быть и у нас, но не на уровне официального закрепления, а на уровне естественных отношений. Порой это так и происходит: приходит человек на исповедь, и понимаешь, что он не знает даже каких-то элементарных вещей,— и тогда кого-то из поблизости находящихся прихожан выдергиваешь и просишь этим человеком заняться, помочь ему подготовиться к исповеди и Причастию.

И опять-таки, когда мы говорим о сектантах, я бы не стал как-то абсолютизировать и всегда относиться к ним плохо — среди сектантов на самом деле достаточное количество добрых, хороших людей. Да, зачастую их сознание уродуется, но надо знать, что там очень много людей, которые искали какого-то человеческого участия у нас и не нашли, и оказались там — где общение между людьми носит гораздо более непосредственный характер. И поэтому когда к вам кто-то подходит на улице и говорит: «Давайте поговорим о Боге», не надо смотреть на него как на негодяя и преступника. Все равно нас с ним соединяет общая вера во Христа, какой бы эта его вера ни была искаженной.

Мне вспоминается один прочитанный когда-то эпизод: преподобный Силуан Афонский беседовал с неким архимандритом-миссионером. И этот архимандрит рассказывал, как он проповедует и объясняет людям, что их вера — это блуд. А преподобный Силуан говорил ему на это: «Но ведь они же верят в Бога?» — «Верят».— «Верят в Пресвятую Богородицу?» — «Да, верят». — «Ну тогда они никогда не поверят, что их вера — это блуд, — сказал святой. — Ты должен сказать им, что то, во что они верят, это хорошо, а потом начать говорить о том, чего в их вере не хватает, и тогда они расположатся тебя слушать». И в принципе, это относится не только к проповеди среди инославных — в самом человеке всегда нужно найти какую-то основу. Не надо начинать с того, что все мы люди падшие, грешники и достойны погибели. Надо что-то хорошее в человеке назвать и у него самого обострить это чувство хорошего. У каждого человека есть ощущение, что в его жизни что-то не так, что чего-то в этой жизни не хватает. И его надо постепенно подвести к тому, что не хватает ему, прежде всего, общения с Богом, присутствия Бога в его жизни.

Подготовили Ольга Протасова, Елена Сапаева
igumen-nektariy.livejournal.com