Что есть человеческая личность по св. Феофану Затворнику
Предлагаем Вашему вниманию уникальный фрагмент о том, что есть человеческая личность с точки зрения парадигмы христианской психологии из книги «ПРАВОСЛАВИЕ И НАУКА», Руководственная книга изречений и поучений св. Феофана Затворника, составитель игумен Феофан (Крюков), Московский Данилов монастырь. Особенностью этого фрагмента является весьма любопытное и содержательное с точки зрения психологии рассуждение святителя Феофана о природе личности и человеческого сознания.
Что есть лицо человеческое (личность)
Общее устройство природы человеческой определяется сочетанием разных сил ее и способностей и разных частей ее состава. Так, все разнообразие наших внутренних действий сознаваемых сводится к трем исходным началам, или силам: познающей (уму), желающей (воле) и чувствующей (чувству). Все же силы сии сосредоточиваются и сходятся в нашем лице, в нашей личности, в том, что говорит в нас: «я», которое есть слияние и нераздельное единство всех сил. Они в нем сцентрированы и исходят из него, как из фокуса.
Далее, то, что познания, желания и чувствования являются в нас не только на различных степенях, но даже в противоположных направлениях, заставляет, кроме других оснований, допускать в составе существа человеческого три части: дух, душу и тело, из коих:
- характер первого (духа) — отрешение от чувственного,
- характер последнего (тела) — погружение в нем,
- характер средней же (души) — совместность того и другого.
Цель и назначение духа есть общение с Богом и миром духовным, назначение души — посредничество в сношении с миром чувственным (телесным); иначе говоря, средняя часть существа (душа) должна от чувственного чрез дух восходить к Богу и одуховляться и от Бога чрез дух низводить одуховление чувственному (телесному).
Части сии (дух, душа, тело) в составе нашем не лежат одна подле другой, но все, так же как и способности, сходятся в нашем лице (я), ему присвояются и суть для него постоянные средства.
«Лице (личность) человека («я») есть единство духа, души и тела»[1].
К существенным свойствам человека принадлежит то, что он одарен сознанием, может говорить о себе — я, или есть лицо. Это такое свойство, по коему человек, утверждая свое собственное бытие и бытие вещей вне себя, отличает их от себя, а себя от них, говорит о себе — я, а не они, а о тех — они, а не я.
Оно получает название самосознания, когда обращается внутрь, к себе исключительно. В сем обращении в себя оно опять может отличать себя от своих действий, или свое бытие от того, что исходит из него, возносясь как бы над тем и другим. При сем, так как к бытию нашему могут прилагаться чуждые, сторонние силы, то, сознавая свое бытие, он может сознавать себя — не как себя, а как иное лицо (у бесноватых)…
Второе свойство человеческого лица есть разумносвободная самостоятельность. Состояние этого свойства определяется уже состоянием сознания, ибо они служат взаимным друг для друга отражением… Самостоятельность, свойственная человеку, отличается разумностью и свободою. Разумность требует, чтоб действия располагались по своему усмотрению, своим целям и своеличному распоряжению разумному. Признаком его отличительным служит то, если мысль всегда предшествует желанию; напротив, где желание правит мыслью, там отсутствие или не’ благосостояние сего свойства не подлежит никакому сомнению.
Разумносвободная самостоятельность. Самостоятельность принадлежит существу, которое не есть явление другого существа, а само есть источник всех явлений, от него исходящих. Таких самостоятельных существ много (субстанции). Отличительное свойство человеческой самостоятельности состоит в том, что он не только производит действия, но и видит их, не только видит, но и правит ими по своему усмотрению и разуму. Это свойство однозначительно с разумною свободою…
Жизненность. Человек есть живое существо. Есть силы мертвые, например: электричество, магнетизм. Они в каждое мгновение суть то, чем быть им должно, не развиваются. Чело’ век в минуты происхождения не есть то, чем ему быть должно, а развивается, образуется, растет, преспевает. И растение сначала, в семени, есть только будущее возможное растение; становится же действительным растением чрез принятие в себя чуждых элементов и усвоение их себе. Возрастание духовной природы человека происходит другим порядком. Она зреет разнообразием собственных произведений: мыслей, чувств, желаний и дел, которые, обращаясь внутрь, осаждаются как бы в ней и составляют для нее пищу, или элемент возрастания. Посему свойство жизни ее всегда можно определять свойством ее действий. Особеннейшая же черта жизни, свойственной человеку, есть безсмертие, предполагающее безконечную его усовершимость…
Между сими свойствами лица (личности) первое место занимает сознание[2] Оно есть свойство, исходное для других, есть прямое свойство лица и как бы истолкование его. В производстве своем оно, полагая бытие себя и бытие существ вне сущих, отличает себя от них и их от себя. (13. С. 188—210)
[1] «Лицо не дано, оно достигается, и достигается лишь в меру признания себе подобных, своих Собеседников. Да, лицо впервые становится лицом, когда оно оформилось и определилось нравственной дисциплиной». Ухтомский А.А. Доминанта души. Рыбинск, 2000. С. 246.
[2] «Что касается тайны сознания, то здесь [в науке] царит замешательство: не ясно, с какой стороны к ней можно подходить и какими средствами раскрывать. Должна ли этим заниматься философия, или когнитивная психология, или биология, или физика, или какая’либо новая междисциплинарная отрасль знания? Или вообще отбросить науку и довериться собственной интуиции и здравому смыслу?..
В обычной жизни, как правило, люди не обременяют себя вопросом, — что такое сознание? — считая его данной от Бога или Природы способностью ориентироваться в мире, подобно той, которой обладает сердце для перекачки крови в организме. Когда же они задаются им, ответ на него имеет одну примечательную особенность — асимметрию интуитивного и теоретического представления о сознании. С одной стороны, когда мы обращаем вопрос к самим себе, ответ на него кажется предельно ясным, ибо для каждого человека нет ничего более близкого, интимного и достоверного, нежели собственное сознание, внутреннее Я (собственная самость). В отличие от внешних объектов, в существовании которых можно ошибаться или иметь релятивное знание, человек абсолютно уверен в существовании его собственного сознания; здесь ошибки невозможны, поскольку оно дано ему непосредственно и удостоверяется самим фактом осознанности… С другой стороны, когда философы, психологи или когнитивные ученые пытаются теоретически определить сознание (объективно или “с позиции третьего лица”) или хотя бы обозначить приблизительные границы и составляющие его элементы, феномен расползается, теряет очертания, ускользает от “определения в понятиях”. В современной философии это сказывается в разноголосице в понимании того, что следует считать состояниями сознания, данными опыта, восприятиями, чувственным опытом, когнитивным, феноменальным, сознательным или бессознательным. Все прошлые и нынешние попытки нарисовать более или менее непротиворечивую и теоретически приемлемую картину сознания сталкиваются с тем, что перед исследователем предстоит запутанный клубок феноменов, именуемых “сознанием”, распутать который оказывается в высшей степени трудоемкой с весьма туманными перспективами задачей…
Если философия сознания сегодня представлена конфликтующими позициями, не оставляющими надежды на согласие, можно ли утверждать, что в ней нет никакого продвижения к раскрытию тайны сознания? Что она осталась такой же загадкой, какой была во времена Декарта, никакой существенной подвижки не произошло, a многочисленные “детективы”, скорее всего, топчутся на месте?.. К такой оценке склоняются Т. Нагель (1974), Ф. Джексон (1982), К. МакГинн (1991). Всякое объяснение, говорят они, представляет собой редукцию, сведение к какому-то другому языку, сознание же феномен suigeneris [особого рода], для него нет языка изображения. Дж. Серль заметил, что можно говорить о кризисе науки и кризисе рациональности, коли с их помощью невозможно объяснить сознание. Не склонные к чрезмерному пессимизму авторы оценивают ситуацию с большей надеждой: в конце концов, вечная проблемность составляет сущность философской дисциплины. Нельзя не видеть, что в последние полвека произошел серьезный прорыв в понимании сознания, хотя, наверное, требуется передышка и некоторый период ожидания, когда появится новый концептуальный аппарат в философии и науке для более эффективного прояснения.
Опубликовано: 16/01/2017