Архиепископ Пантелеимон (Кутовой): «Есть нужда говорить о нравственности...»
В октябре 2009 года, на встрече с руководством областного управления внутренних дел архиепископ Орловский и Ливенский Пантелеимон (Кутовой) в своем немногословном выступлении затронул одну очень интересную тему — «Миссия Церкви среди крещеного населения».
— Об этом говорят и пишут все чаще, и вот на встрече один из благочинных тоже заметил, что пора бы уж количеству храмов перейти в качество. Понятно, что речь, видимо, шла о самосознании верующих. Но тем не менее хочется уточнить: а что же следует понимать под этим качеством, к какому желаемому результату стремится Русская православная церковь, духовно окормляя свою паству? И только ли о воцерковленных ее забота?
— Желаемый результат определен Спасителем, Господом нашим Иисусом Христом, который очень емко сказал, обращаясь к ученикам своим: «Я теперь уже не называю вас рабами, а называю вас друзьями». Этими словами Господь дает ясно понять, что восприятие его учения, божественного закона, изменяет человека диаметрально.
Принять крещение и стать христианином — это далеко не одно и то же. Христианами становятся всю жизнь. Это долгий и трудный путь самосовершенствования, сопряженный с покаянием и борьбой со своими страстями. Поэтому термин «качество» здесь не совсем уместен, если мы говорим о духовной жизни. Качества как такового и быть не может. А что касается количества храмов, то, думаю, их должно быть столько, сколько потребуется душам человеческим. Формирование христианина, конечно, происходит и вне храмовых стен, но храм все же является ключевым моментом в этом процессе. Именно храм помогает нам войти в Божественный мир, где мы научаемся подражать самому Господу.
Сегодня большинство людей только приступают к христианской жизни. Они в начале пути, потому что общество лишь недавно вышло из прошлого, где не было Бога и храма. И современное общество очень сложно во всех аспектах своего бытия: и повседневного, и праздничного, и домашнего, и общественного. Это такой сложный спектр, что нелегко дать правильную оценку всем отношениям. Человеческая душа не бревно: не возьмешь топор или рубанок — не обстругаешь, не отполируешь. Это долгая работа. Конечно, всегда были и будут люди особого состояния, подвижники духа. Но их не настолько много, чтобы сгладить все пороки и язвы общества и те неприглядные вещи, которые есть и в христианской среде. 2000 лет христианству! И 2000 лет идет борьба «за качество», если уж употреблять такой термин. Мир, конечно, меняется, но не так быстро, как хотелось бы. Есть проблемы и у нашего духовенства. Качество священников находится в прямой зависимости от состояния общества. Многие современные наши пастыри вышли из атеистических семей, а где-то и скажется слабость человеческая! Но в целом дело Божие совершается. И российское общество, как мне кажется, становится лучше и лучше, по мере того как происходит возвращение к христианству.
— А каким бы вы хотели видеть современного человека, какими основными чертами он должен обладать, чтобы уже можно было говорить о той или иной степени качества, пусть в самом грубом приближении к желаемому результату?
— Если коротко, я бы хотел видеть человека цельного, или, как говорят в православном мире, — целомудренного. Такого, который твердо знает, что нужно делать для успеха на земле и на пути в жизнь вечную. Такой человек должен уметь подавлять в себе злую волю: чувство мести, ложной обиды, инстинкт осуждения, желание оклеветать или насмеяться над ближним своим. Такой человек не должен предавать. А ведь даже расторжение брака, что у нас, к сожалению, не редкость, — это именно предательство. И в первую очередь — предательство маленьких человечков, детей, горе которых невыносимо. Хотелось бы, чтобы люди это осознали, наконец, в полной мере. А ссоры соседей из-за межи, из-за пакета мусора! Это тоже предательство — предательство добрососедских отношений. Мне бы очень хотелось, чтобы было изжито подхалимство, лицемерие — этот признак сатанизма. Хотелось бы видеть человека, любящего свою землю. Как много сегодня наносится оскорблений земле! Это и непаханые поля, и заваленные мусором наши прекрасные рощи, берега наших рек. Я не только про Орловщину говорю. Видел подобное и на Кавказе, и на Волге, и у моря. А все лень-матушка. Мы так никогда страну не поднимем, если будем ждать какого-то наития.
Ну и, конечно, человек должен быть верующим. Он должен верить в светлые идеалы, в жизнь Творца и с Творцом, почитать Божество и тем самым поднимать свое личное красивое «Я» (не гордое, а именно красивое) до самоуважения и благородства. Тогда исчезнут нецензурная брань, неуважение младших к старшим и, наоборот, беззаботное отношение старших к младшим. Тогда не будет мусорных свалок посреди полей и дубрав, не будет и пренебрежительного и кощунственного отношения к местам погребения. Пока же наши нравы в состоянии языческого бытия.
Верю, со временем лицо наше преобразится. Но никто: ни самый мудрый президент, ни Патриарх, ни Папа Римский — не сделает за нас то, что каждый должен сделать сам, — позаботиться о душе своей. Я не думаю, что у наших людей такие уж они черные, эти души. Нужно только упорядочить свою жизнь. Православие поможет навести такой внутренний порядок каждому, стоит только захотеть.
— Как вам кажется, насколько орловское общество открыто для православия, для слова Божия?
— До бесконечности! Это русские люди. Они соскучились по добру и милосердию, хотя порой и не отдают себе в том отчет. Даже те, кто называет себя атеистом, давно хотят тишины и мира в душе своей. Взаимоотношения с Творцом — это их личное дело. Но как творения Божии, и атеисты не могут без добра. Дьявол, и тот без добра не может — он стремится его разрушить. А человек создан творить добро. Так, конечно же, он без него затоскует. Невооруженным глазом видно: на Орловщине просыпается вера и тяга к культуре православной, что меня очень радует.
— Но все-таки есть что-то, что вас настораживает в орловском обществе?
— Может быть, медлительность, косность некоторая. Мне кажется, есть холодное отношение к самим себе. Люди как-то не заботятся о своем авторитете. Какое-то наплевательское отношение к своему дому, двору, к своей улице. Отсюда, наверное, и к своим обязанностям. Это меня удивляет. Впрочем, это не только здесь, на Орловщине. Для орловцев, как мне кажется, характерна такая, знаете ли, неспешка жить. Нигде не пекут таких чудесных караваев и не говорят так тепло о хлебе, как на Орловщине. Но не хватает определенного упорядочения в жизни, внешней и внутренней. Но это придет. Просто, наверное, люди еще по привычке ждут каких-то указаний, распоряжений, призывов, никак не осознают, что они свободны, что надо брать лопату и идти копать свой запущенный огород, браться за метлу и идти убирать мусор вокруг дома и на улице.
— А орловская интеллигенция какое произвела на вас впечатление?
— Очень симпатична, серьезна и ответственна орловская интеллигенция. Это люди, которые создают атмосферу культуры в Орловской области. И не по обязанности, а потому, что этой культурой живут. Я бы еще отметил, что на Орловщине патриотическая интеллигенция, от хлеба, от земли.
— Орловская православная гимназия очень благодарна вам за поддержку. Но подобное учебное заведение в Орле и области пока единственное. Есть ли в ваших планах расширение сети православных детских учебных заведений или, может быть, более тесное сотрудничество с муниципальными светскими школами
— Школа — это объект пристального внимания Церкви. И это понятно: маленькие дети становятся гражданами и приходят нам на смену. Русская православная церковь по сути своей государственница. Она стремится по завету Христа к централизации сил, консолидации и взаимопониманию на благо каждого из нас. И церковь, естественно, стремится привить это чувство и нашей молодежи, чтобы с ним она входила в жизнь, бралась за плуг и за вожжи, чтобы дальше созидать, воспитывать подобных себе и помнить о нас, грешных.
Православные гимназии сегодня — это вынужденная мера. Церковь вынуждена создавать свои школы, так как государственную школу и церковь размежевали еще в 1917 году. И что же мы видим сегодня? Школа, отделенная от православной церкви, оказалась объектом пристального влияния различных сект. И не только христианских, но и сатанинских, по сути своей разрушительных. Создавая православные гимназии, Церковь пытается воспитать не церковных служителей, нет, а православную интеллигенцию, которая бы, несмотря ни на какие веяния, несла народу своему правду о его национальной культуре. К сожалению, пока в Орловской области мы вынуждены оставаться на достигнутых рубежах. Новые православные гимназии пока открывать не на что. Разве что один православный детсад в Орле откроем скоро. Но, слава Богу, сегодня уже на государственном уровне говорят о тесном сотрудничестве Церкви и системы народного образования. Не для того, чтобы учить детей поститься и молиться — этому можно научиться в любом храме, свободы много. Говорить с детьми о Боге в плане проповеди нет нужды: о том, что он есть, сегодня и без того много говорят и пишут. Но есть нужда говорить о нравственности, о вечных ценностях, которые дают человеку иммунитет от саморазрушения. И тут важно соблюсти правило — «не навреди», чтобы со своим «церковным аршином» и Бога не потерять, и не оттолкнуть детей. А так в идеале, конечно, хотелось бы иметь не одну гимназию, а все школы сделать православными.
— А что вы можете сказать об орловской студенческой молодежи?
— У меня была недавно первая встреча со студентами в аграрном университете. Первая и пока единственная.
— В другие вузы не приглашают?
— Пока нет. Налаживаем контакты. Но могу сказать, что среди студентов очень много верующих людей.
— Но в храм не ходят?
— Наверное, по праздникам. Но студенческая молодежь верна православию. Многие постятся, исповедуются и причащаются. И это уже плоды самообразования, самовозрастания. Бог говорит с ними напрямую. И это не может не радовать.
— Но не может и не настораживать, например, такое явление как «гражданские браки», все более и более распространяющиеся в молодежной среде?
— Конечно, мы должны объяснять и напоминать молодым людям, что есть только две формы законного брака — брак церковный, и брак гражданский, который регистрируется в загсе. То, что в молодежной среде называется «гражданским браком», — это сожительство, не более того. Но вы знаете, это такое явление, которое не нужно спешить осуждать. В каждом случае нужно разбираться отдельно. В этом сожительстве иные хранят верность друг другу, рождают детей, ведут общее хозяйство, разделяют радость и скорбь, как истинные супруги. Я думаю, такая форма отношений возникла потому, что регистрация в загсе уже не воспринимается всерьез. Гражданский брак в полном смысле слова утратил свое значение: развестись, отменить его так же легко, как и зарегистрировать. Так какой смысл его заключать? Формальность, да и только. Вот и отказываются от нее с легкостью. Другое дело, что и веры еще недостаточно, чтобы, выполнив формальность, расписавшись в загсе, потом прийти к алтарю — один раз и навсегда! Количество венчающихся пар не должно никого обманывать: они все равно распадаются. Будь моя воля, я бы не венчал молодых людей, пока они не проживут вместе несколько лет. С другой стороны, нельзя и поощрять телесную распущенность, нужно возвращать общество к православным традициям брака, к пониманию высших его целей. Но и рубить сплеча сегодня нельзя. Вот приходит такая пара, живущая в «гражданском браке», и приносят своего ребенка крестить. И как их оттолкнешь, осудишь? Они прожили в грехе и не «разбежались». Это уже хорошо. В один миг ситуацию не переломишь, на путь истинный людей не повернешь. Но можно постараться такие сожительства довести до венца. А со временем, глядишь, и поймут наши дети, что брак — это брак, а блуд — это блуд. Эту проблему нужно осмыслить, высветить и не навредить.
— Насколько жестка в Орловской области межконфессиональная конкуренция в борьбе за души и умы?
— Никакой конкуренции не было и быть не может. Это на рынке — конкуренция. Для православной церкви все, что вне ее, является еретическим. Это не значит, что мы призываем к проклятию и уничтожению всех иноверцев. Нет. Мы просто уверены — там нет спасения. А зачастую нет и созидания и единства. Но, с другой стороны, сосуществование различных конфессий регулируется государственными законами, и, значит, нужно действовать в рамках этих законов.
— Какие задачи вы ставите перед духовенством? На что в первую очередь ориентируете священников?
— Самосовершенствоваться, изживать все, что не соответствует их высокому званию. Это и грубость, и ханжество, и увлечение мирскими пристрастиями (они могут быть различными), и многое другое. Чтобы мир был в их семьях. К сожалению, не всегда получается: трудно живется сегодня семьям священнослужителей, особенно в сельской местности. Есть и еще важная задача — получить духовное образование, если его еще не имеешь. Всем поставлена задача — учиться! Сегодня от этого зависит и само право на служение. Но орловское духовенство в целом трудолюбивое. Я полюбил этих людей всем сердцем.
Опубликовано: 03/12/2009