Вопль о Христе

Без святителя нет просветителя, без святости нет просвещения; без просветления нет просвещения. Только святитель является настоящим просветителем, только святость несет в себе настоящий свет. Истинная просвещенность не что иное, как сияние святости; только святители истинно просвещены. Святость живет и дышит светом, сияет и действует светом. Освящая, она в то же время и осветляет, и просвещает. Просвещение как раз и означает просветление, ведь происходит от одного церковно-славянского слова: «свет», аналогично греческим... Следовательно, просвещение на самом деле значит просветление, просветление через освящение Духом Святым как Носителем и Творцом святости и света. Освященные и просвещенные Духом Святым, святители суть просветители.

Святость — это благодатное соединение с Богом, а это значит — соединение с вечным логосом и смыслом жизни и существования, в чем и заключается полнота и совершенство человеческой личности и существа. Таковая благодатная святость — душа просвещения. Если просвещение не открывает нам вечный смысл жизни, нужно ли оно нам? Лучше быть тигром в джунглях или львом в пустыне, чем человеком несвятого просвещения.

Просвещение без святости, просвещение без освящения Духом Святым придумала Европа в своем гуманистическом идолопоклонстве. Все равно как бы это идолопоклонство не проявлялось: в папопоклонничестве ли, в книгопоклонничестве, в человекопоклонничестве, в машинопоклонничестве, в модопоклонничестве. Но евангельское, православное, истинное просвещение освещает человека божественным светом и просвещает его во всем, что бессмертно и вечно, божественно и свято. Оно изгоняет всякий грех и преодолевает всякую смерть, тем самым очищая человека, освящая его и делая бессмертным, бесконечным и вечным.

Да, только святитель — настоящий просветитель; только святительство — истинное просветительство. Это евангельская истина, возвещенная миру чудесным Господом Иисусом и сохраненная в Православии. Только в Православии. Прислушайтесь к нашему народу, войдите в святилище его души. Разве вы не видите, что он навеки отождествил понятие просвещения с понятием святости, понятие просветителя с понятием святителя. И все это он воплотил в святом Савве — первом и величайшем святителе и просветителе сербского народа, всегда первом и всегда величайшем. Это народное чувство постепенно выкристаллизовалось в неизменный взгляд на просвещение. Взгляд и критерий. Он не признает просвещения без святости и не принимает просветителя без святительства, не потому ли и сербский народ так недоверчив ко многим современным просветителям?

От просветителя наш народ хочет и просит прежде всего святости. Если же не найдет — нет просвещения. Разве вы не чувствуете, что понимание просвещения как святости, как освящения и просветления Христовым светом стало народным самоощущением, которое весьма скоро может стать жгучим самосознанием, полным бунта? И этот бунт уже грохочет в богомольческом движении против дерматинового, кожаного, галантерейного, механического, машинного европейского просвещения, ради святосаввского просвещения, евангельского, Христова. Без Господа Христа Растко навек бы остался всего лишь Растко и никогда бы не стал святым Саввою, то есть святителем и просветителем. Свою чарующую личность он выстроил на подвижническом лозунге: Господь просвещение мое и Спаситель мой (Пс. 26:1).

Спасение себя Христом от греха и порока, от зла и смерти — это и есть истинное просвещение себя. Стихийное, богобоязненное, молитвенное почитание Святого Саввы нашим народом свидетельствует о том, что в нашем народе человек не может быть просветителем, не будучи святителем. Вся наша история ясно показывает, что в нашем народе только святители были просветителями. Народ только их и признает. А нас, и священников, и мирян, уже начинает не признавать просветителями разве не потому, что мы предали и бросили евангельское, православное, народное понимание просвещения как святительского подвига и заблудились в дебрях схоластическо-протестантских школ, факультетов, академий?

Просвещение, оторванное от святости, восставшее против Евангелия — это мы и наше трагическое начинание. Самое большее, что это галантерейное, гардеробное просвещение может сделать для человека, это превратить его в обходительного, в хитрого, в замаскированного зверя... Но все бездны нашей народной души говорят голосом своих каскадов: без святительства нет просветительства, без святителя нет просветителя. Разве не в этом Евангелие? Разве не в этом Православие? А если нет, тогда нам не нужны ни Евангелие, ни православие.

Давайте молитвенно, неторопливо прочитаем Евангелие Православия и Православие Евангелия. Господь Иисус Христос — наше освящение и наше просветление, наша светлость и наше просвещение (ср. Ин. 8:12; 1 Кор. 1:30). Он проложил весь путь и сделал возможным весь подвиг освещения и просвещения человека вечной истиной и вечной жизнью. Засомневаешься ли в чем, застынешь ли в недоумении, с любовью всмотрись в Господа Иисуса и спроси себя: так ли бы Он поступил? Если бы Он поступил так, тогда и ты так поступи, ибо это свято, освящает и просвещает; если бы Он так не поступил, не делай этого и ты, ибо это гадко, помрачает и умерщвляет.

В условиях этой жизни человек обретает святость путем восприятия божественной правды как содержания своей личности (ср. Рим 6:19). Душа освещается и просвещается, когда и себя, и свое тело упражняет в святых мыслях, в святых чувствах, в святых желаниях, в святых делах. А плод этого — жизнь вечная (Рим 6:19,22). Рабство греху телом, душою, чувствами приводит к смерти, из которой не воскресают (Рим. 6:9,21,22). От рабства греху человек освобождается Господом Христом, если благодатными подвигами веры и любви, молитвы и поста, смирения и кротости, терпения и прощения будет день и ночь преобразовывать себя из грешного в безгрешного, из смертного в бессмертного, из бренного в вечного.

Святость — нормальное состояние боголикой души человеческой, поэтому наша святость — это воля Божия (ср. 1 Сол. 4:3). Этого Бог хочет от нас, этого требует, в этом вся Его воля о нас. И мы исполняем Его волю, если творим только то, что свято, что освещает и просвещает. Поступая так, мы освещаем себя и просвещаемся. Поступать так возможно всегда и всякому, возможно всем нам, если мы содержим себя в святом расположении благодатным осуществлением евангельских добродетелей и если все свои мысли, и желания, и ощущения, и дела ведем путем евангельской святости и света (ср. 1 Сол. 4:5)

Все Евангелие собирается в единый наказ Божий всем нам: святи будите, яко Аз свят есмь (1 Петр 1:16). В Своем несказанном снисхождении Бог любви уравнивает людей с Собою: для Бога и для людей действительно одно и то же Евангелие, одна и та же благодать, одна и та же истина, одна и та же правда, одна и та же жизнь, одно и то же добро; и Освещающий, и освещаемые от единаго вси [Ибо и освящающий и освящаемые, все — от Единого] (Евр. 2:11). Следовательно, путь христианина есть путь святых (ср. Евр. 9:8). Апостол решительно советует христианам: по звавшему вы Святому (то есть по Христу), и сами святи во всем житии будите (1 Петр 1:15). Новозаветная заповедь: ходити достойно Богу (1 Сол 2: 12; ср. Флп. 1: 27; Кол 1: 10). Евангелие — это не что иное, как Божий призыв к святости, обращенный к людям (1 Сол. 2: 12; 4: 17). Иметь святыню со всеми, святое расположение ко всем — это норма всех наших взаимоотношений (ср. Евр. 12:14). Без этого никто не увидит Господа там. Господь есть свят, поэтому только святые, только освященные и просвещенные могут Его видеть. Те, кто вечную истину усваивают всем своим существом (ср. Ин. 17:17)

Когда ищут вечную истину, вопрос что есть Истина? (Ин. 18:38) бывает ошибочен. В этом случае нужно задаваться вопросом: «Кто есть Истина?» Ведь такой истиной может быть только личность, а именно Божественная Личность, а не тварь, только Бог Творец, а не творение и материя. Богочеловек отвечает: Аз есмь Истина [Я есмь путь и истина и жизнь] (Ин. 14:6), но отвечает только тому, кто всем своим сердцем, всею душою, всем существом своим через молитвы и слезы, через пост и бдение, через воздыхания и рыдания вопрошает: «Кто есть Истина?»

Освещенные вечною Истиною и есть единственные истинно просвещенные, ведь Истина Иисус Христом бысть (Ин 1:17). Без Него, помимо Него и вне Него нет Истины и не может быть. Хотите схему? Вот она: Христос — Истина — освящение = просвещение. Истина создает в душе святое расположение, а из святой души непрестанно исходят святые мысли, святые желания, святые ощущения, святые дела. Поэтому христиане и называются освященными (1 Кор 1:2). Ты не веришь, потому что тебя задавили грехи, сокрушили страсти, но послушай слово вечного Евангелия: всякое создание Божие... освящается словом Божиим и молитвою. (1 Тим 4:5-6). Всякое создание: и ты, и я — только при условии, что мы исполняем слово Божие, Евангелие и молимся. Да, молитва освящает и просвещает. Если ты ее не имеешь, то ты далек от освящения, от просветления, от просвящения. Если ты не освящаель себя Евангелием и молитвою, разве ты Божие создание? Только диавол не может этим освятиться, ибо из-за богоборчества он стал настолько зол, что перестал быть творением Божиим, а может быть, забыл, что и был некогда таковым.

Спасение совершается в освящении себя Духом Святым. К этому через Свое Евангелие нас и призывает Бог (ср. 2 Сол. 2:13). Спасение — это мучительный и долгий подвиг благодатного самоосвящения совершением евангельских заповедей, при этом подвиг личный, интимный, непрерывный. Цель жизни человеческой на земле — стяжание Духа Святого, о чем боговдохновенно учит святой Серафим Саровский. Поэтому Дух Святой и называется Духом святыни, Духом освящения (ср. Рим. 1:4).

Освящение проявляется как просвещенность Духом Святым. Следовательно, Духов день — день просвещения Истиной, светом, огнем. Святость и свет суть одно и то же в Святом Духе, как в Нем, так и в духоносных Апостолах и святых Отцах. Поэтому святители, как духоносцы, — единственные просветители. Они святы светом и в свете (ср. Кол 1:12). Своею святостью они изгоняют грех из всех глубин души и тела человеческого, а светом освещают всякому человеку путь из логова смерти в лазоревую синеву бессмертия.

Духоносцу ясно все: и жизнь, и смерть, и радость, и печаль, и смысл человека и мира, ведь Духом Святым он видит логос всего, смысл всего, как святые Апостолы в день Пятидесятницы. Крещение Духом Святым и огнем есть одновременно и освящение, и просвещение, почему и крещение Спасителя называется Просвещением (ср. Мк. 1:8). Рожденные Духом Святым в святость и в свет, христиане становятся и остаются христианами только Духом Святым, из-за чего и называются святыми (Деян 26:10; Рим 1:7; 8: 27; 15:31; 16:2,15; 1 Кор 1:2; 6:1,2; 14:33; 16:1,15; 2 Кор 1:1; Еф 1:1,18,19; 6:18; Флп 1:1; 4:22; Кол 1:2,4).

В крещении и миропомазании человек принимает от Духа Святого закваску святости, которой должны вскиснуть вся душа и тело, подвизаясь в евангельских добродетелях. Богочеловеческое тело Христово через воплощение стало нашим, человеческим, но транссубъективно нашим, а через Святое Причастие оно становится действительно и лично нашим, ведь в Святом Причастии — совершенство освящения, просвещения, просветления. Далее в близости и единении с Богом идти невозможно и некуда, невозможно для человеческой природы (ср. Евр. 10:10,14)

Святость всегда проявляется как свет. Этой истиной живет Евангелие Христово и в этом, и в ангельском мире. В преображении Спасителя нам подается образец всякого преображения святости в свет (ср. Мф 17:2; Лк 9:29). Преображенные святостью, святые всегда сияют благодатным светом, который иногда, по дару Божиему, начинает из них сиять, как солнце. Бесчисленны примеры этому в среде святых подвижников. Скажем только о двух-трех.

«Был Авва, именем Памво, о котором рассказывают, что он три года молился Богу и говорил: „Не дай мне славы на земле!“ Но Бог так прославил его, что никто не мог смотреть на лицо его по причине блеска, который он имел на лице своем». «Рассказывали об Авве Памво что, как Моисей получил образ славы Адамовой, когда просияло лицо его (Исх. 34:29), так и Аввы Памво лицо сияло, как молния, и он был, как царь, сидящий на престоле своем. Таков же был и Авва Силуан и авва Сисой».

«Рассказывали об Авве Сисое: перед смертью его, когда сидели около него отцы, лицо его просияло, как солнце. И он говорит отцам: „Вот пришел Авва Антоний“. Немного после опять говорит: „Вот пришел лик пророков“. И лицо его заблистало еще светлее. Потом он сказал: „Вот, вижу Апостолов“. Свет лица его удвоился, и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: „С кем ты, отец, беседуешь?“ Он же отвечал: „Вот пришли Ангелы взять меня, а я прошу, чтобы на несколько времени оставили меня для покаяния“. Старцы сказали ему: „Ты, отец, не имеешь нужды в покаянии“. Он отвечал им: „Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния“. А все знали, что он совершен. Вдруг опять лицо его заблистало, подобно солнцу. Все пришли в ужас, а он говорит им: „Смотрите, вот, Господь... Он говорит: «Несите ко Мне избранный сосуд пустыни»“, — и тотчас предал дух и был светел, как молния. Вся храмина исполнилась благоухания».

Преображая себя благодатными подвигами, человек постепенно становится светлее и светлее. Жить по-евангельски, по сути, значит, светлеть логосным, божественным светом, претворяться в свет, быть светом, ведь в Боге и Богочеловеке жизнь и свет единосущны (ср. Ин 1: 4), а потому и во всех настоящих христианах. Это сияние благодатным светом на святых иконах святителей изображается в виде нимба вокруг головы. Личность святительская тем и отличается, что сияет светом вечной Истины и правды, доброты и красоты. И свет во тьме (греха и смерти — И.П.) светится, и тьма Его не объят. (Ин. 1:5).

Царство смерти ширится до тех же пор, что и человек; расширяя свое влияние, он распространяет смерть — трагичен удел человеческий в мире. Обрати внимание, ничто во вселенной не смертно, кроме человека и того, что около него и ему принадлежит. Гуманизм! Это наивная детская возня на оглушительной мельнице смерти. Грехом, смертью тьмою человек претворил этот мир в страшилище из страшилищ и в ужас из ужасов. Среди этих земных монстров людям с хоть немного пробужденной душою не дает сойти с ума логосный, божественный свет, даруемый всякому человеку, грядущему через ядовитую тьму греха и смерти (ср. Ин. 1:9).

Свет — это Христос, пришедший в мир, но людям более мила тьма (то есть грех, смерть, зло), чем свет. Почему? Потому что их дела злы; потому что всяк бо делаяй зло, ненавидит света (и всякий: и я, и ты, когда совершаем зло)и не приходит к свету, да не обичатся дела его, яко лукава суть (Ин. 3:20). Некая таинственная тождественность существует между светом и вечным божественным добром, равно как существует и роковое единство между тьмою и сатанинским злом, отсюда происходит и ненависть тьмы и зла ко всему, что божественно светло и добро. Творяй же истину грядет к свету, да явятся дела его, яко о Бозе суть соделана. (Ин. 3:21).

Весь мир погряз во тьме греха. И в этой страшной тьме только дивный Господь Христос мог сказать о Себе: Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный (Ин. 8:12). Без чудесного Господа Иисуса мир — это тьма, полная привидений. Разве вам не покажутся вещи похожими на фантастические призраки, из которых на вас косится чудовище смерти? Если в вас есть смелость заглянуть в этот ужас, то вы ощутите это, и тогда, тогда, что останется вам, если не мольба ко Христу? Ведь человек не знает, куда идти, бродя без Христа по этой выставке призраков, что зовется миром (ср. Ин. 12:35). Чтобы знать куда идти, каким образом идет путь из этого мира в тот, человек должен стать сыном света. Как? Верою во Христа как в свет, ведь такой верой человек рождается из света, становится чадом света, сыном света. (ср. Ин. 12:36).

Вера в Господа Христа не только извлекает человека из тьмы, но и претворяет его в свет, в сына света. Поэтому Спаситель и говорит о Себе: Аз Свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет (Ин. 12: 46). И действительно, кто истинно поверил в Господа Христа, тот не останется во тьме смертной, и никто подобный никогда не останется. Следовательно, верующие — это просветленные, и божественным светом своей души они освещают все тайны неба и земли. Имея это в виду, апостол Павел пишет христианам: Бесте бо иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите (Еф. 5:8). Тьма была образована грехом, порочностью, смертностью, свет образовался в Господе, с Господом, который есть сущая святость и свет. О том, что это так, апостол свидетельствует христианам: Вси бо вы сынове света есте и сынове дне несмы нощи, ниже тмы [Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы] (1 Сол. 5:6), ведь Господь Бог наш — Отец светов, всех светов (Иак. 1:17).

Богоносные святители суть свет мира, светила мира (ср. Мф. 5:14; Ин 8:12; Флп. 2:15), потому их и не может объять тьма греховная. Но святые светлы не сами по себе, а через Христа в себе; они только верные обладатели и распространители Христова света. Святители и после смерти — просветители, ведь они светят не только святым словом, но и своими святыми мощами. Самый очевидный пример — мощи святого Саввы. Поэтому они и были сожжены турками. Но разве можно огнем сжечь свет? Свет этим лишь еще более разжигается... Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? (Пс. 26:1).

Бог — совершенная святость и совершенный свет, поэтому и тьмы в Нем несть ни единыя [Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы] (1 Ин. 1:5). Аще же во свете ходим, якоже Он Сам Той есть во свете [если же ходим во свете, подобно как Он во свете]. (1 Ин. 1:7), то мы общники с Ним, общники со светом, так как святость хранится светом. Это закон евангельской жизни в Боге: Божественная святость и свет открывают очи нашей души на вечные реальности этого и иного мира, а тьма греха их ослепляет, дабы мы не видели ничего Божиего и ничего вечного ни в мире, ни над миром (Еф. 1:18).

Святость — это подвиг, поэтому и просветительство — подвиг. Человек достигает и того, и другого, если подвизается в евангельских добродетелях. Ибо Господь Истины являет нам эту истину: Аще убо вы зли сущее, умеете деяния блага даяти чадом вашим, кольми паче Отец, Иже на небесе, даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13) И давал Его стольким духоносцам, и дает, и будет давать. Но при условии, которое красноречиво формулирует святой Иоанн Златоуст: «Послушай Бога в заповедях, чтобы Он услышал тебя в молитвах».

Просветительство — это проекция святости. Только освятив себя, человек может освящать других; только став светом, может просвещать других. Богочеловеческое Евангелие все сводится к личному подвигу, всегда исходит из себя, из своей личности. Спасаясь, человек неприметно спасает и окружающих его; просвещаясь, он просвещает и других. Это евангельский путь, верно практиковавшийся, сберегавшийся и сохраненный в Православии и громогласно выраженный словами великого святителя и просветителя вселенной Григория Богослова: «Надобно прежде самому очиститься, потом уже очищать; умудриться, потому умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать».

По воле Провидения мы (сербы — прим. ред) живем на географическом и религиозном перекрестке Востока и Запада. Наверное, поэтому мы так часто оказываемся на мучительном перепутье. Обратили ли вы внимание на то, как к нашей православной душе не подходит рационально-схоластическое просвещение, просвещение, римокатолической и протестантской Европы? Это весьма явно выражено в идейном и моральном заблуждении нашей интеллигенции. Оторванная от народа, она утратила православное ощущение и православные ориентиры в главных вопросах жизни и смерти. Просвещение в стиле европейского Aufklarung’а никогда для нас не может быть просвещением. Православное ощущение, православное сознание только святителей признает просветителями, и только святость — светом. Глубок голод нашей души, глубже чем это кажется многим представителям нашей интеллигенции, и никто, кроме Христа и Его святителей-просветителей, не может его утолить.

В таинственной и святой Православной Церкви для человека, который искренно ищет смысл и свет жизни, всегда заключены несказанные духовные радости, и утешения, и воодушевления, и полет, и размах, и вызывающие восторг горизонты. Ни во мне, ни в тебе нет такого отчаяния, такой печали, такого недоумения, такого греха, такой тьмы, такой смерти, которых бы мы не могли изжить из себя чудотворными православными молитвами. Если мрак придавил твою душу и ты расслабленный духом лежишь во тьме, вот тебе молитва, выплачь ее, и станет легче: Просвещение во тьме лежащих Спасение отчаянных, Христе, Спасе мой, к Тебе утреннюю, Царю мира, просвети мя сиянием света Твоего. [здесь и далее стихи из акафиста Иисусу Сладчайшему] Если ты помрачился многими грехами, вот тебе лекарство: Иисусе сладчайший, освяти мя темнаго. Иисусе, Свете мой, просвети мя. Если нечистые, несвятые мысли приходят к тебе на сердце, прибегни к молитве, молись долго и с плачем: Иисусе сладчайший, просвети моя мысли сердечныя. Иисусе, Свете святый, облистай мя. Если красная мгла сладострастия показалась на горизонте твоей души, сразу же припади к чудесной молитве: Иисусе сладчайший, просвети моя чувствия, потемненная страстьми... Иисусе сладчайший, сохрани сердце мое от похотей лукавых. Если же они со всех сторон найдут на тебя, чтобы свалить во тьму, в отчаяние, в смерть, — возопи ко Господу Всемилостивому: На небо очи пущаю моего сердца к Тебе, Спасе, спаси мя Твоим осеянием. [Воскресная утреня, первый антифон, второй глас.]