Так устроен мир и, быть может, именно поэтому существует традиция взывания к святым. Они — такие же люди, как мы, но принявшие в себя Христа — умеют быть вопрошающими перед Господом. Именно поэтому, возможно, пришлось воплотиться Сыну Божьему — чтобы смог человек стать воистину вопрошающим пред лицом Отца Небесного. Хорошо написанный материал всегда является ответом на чью-то нужду, чей-то вопрос: познания истин не даются праздно испытующему уму...
После знакомства драконами я всё время пыталась рассмотреть его в обычном облике Высекательницы. Она больше никогда не показывалась мне драконом, но я ни разу с тех пор не забыла о его существовании. Я хорошо помнила, что сама отчасти — дракон, и какова его часть во мне — неведомо. Но я поняла, что дружить драконами совсем несложно — большинство людей только так и дружит. Просто преодолеть своих драконов, если они не подружились, умеют очень немногие люди...
И сказал ближний мне: «Хочу сесть тебе на шею и посидеть чуток». Что ответить?
С одной стороны, носить на шее других мне не в новость — могу и понести, если надо, если, действительно, нужда в том есть. Боль ближнего — моя боль, скорбь ближнего — моя скорбь.
С другой стороны, силы мои уже не те, и на шее уже сидят очень многие — осилю ли?...
Мы растаскиваем мир по своим уголкам, дробим и делим его, чтобы присвоить себе, и только себе, хотя бы кусочек единого мира. Точно так же мы норовим разорвать на части Христа, чтобы присвоить себе, только себе, хотя бы кусочек... И это является грубейшей ошибкой, заблуждением, ибо единолично мы владеем только своим убожеством. Христос становится нашим лишь тогда, когда мы готовы делиться Им...
На самой вершине высокой-превысокой горы, выше которой и в воображении нельзя ничего представить, цветет сад. От его благоухания закружилась бы голова у любого человека, он даже умер бы, если б только мог попасть в этот сад прежде времени. Постоянно живут в нём только райские птицы, которые хранят здесь свои райские песни. Потому что это Сад Песен...
