Святитель Афанасий Патриарх Цареградский Лубенский и всея Руси чудотворец

Святитель Афанасий Пателарий, Патриарх Константинопольский, был уже вторым тружеником Вселенского престола нового Рима, который искал себе помощи от благодетельной Церкви Российской, посреди бедствий, обуревавших его кафедру. Но первый из них, Иеремия, учредивший патриаршество на Руси, не был лишён своей кафедры, когда странствовал в пределах наших, хотя и подвергался однажды временному низложению; Афанасий же, более испытанный в скорбях, трижды восходил на высоту и нисходил с высоты Вселенского престола и уже, с одним лишь громким титулом Патриаршим, как странник посетил гостеприимную Державу Российскую. В пределах Малороссии, бывшей своей паствы, ибо тогда она ещё зависела от Первосвятителей Вселенских, положил он труженические свои кости в обители Лубенской, где они прославились нетлением. Сидящий и по смерти в богатой своей раке, будто на патриаршей кафедре, он представляется благоговейному взору как бы только что погрузившийся в непробудный сон. Глава его, осенённая митрою святительскою, склонилась на правое плечо, и десница простёрта на коленях, для лобзания верующих, а в левой руке он держит свой пастырский жезл, как бы доселе управляя Вселенскою паствою. Так погребли его по чину и обычаю патриаршему, так и обрели, спустя немного лет, бодрствующим и по блаженной кончине.

Святитель Афанасий — происхождением грек, родился в городе Ретимне на о. Крит, в Средиземном море. Он происходил из благочестивой, знатной греческой семьи Пателариев, бывшей в близком родстве с царственным родом Палеологов. Род Пателариев отличался выдающимися умственными дарованиями, о чем сохранились свидетельства народных песен. Отец святителя Афанасия Григорий Пателарий был выдающимся учёным, философом и публицистом. Будучи отроком, Святитель Афанасий учился в школе знаменитого в то время Аркадийского монастыря на о. Крит. В этой школе он приобрёл прочность знаний и твёрдость убеждений в правильности восточной веры. «Я был — говорит он о себе, знатоком богословия, математики, риторики, многотрудной грамматики, пиитики, астрологической премудрости, музыки и других искусств». Он превосходно владел древнегреческим, латинским, арабским и итальянскими языками.

В юности святитель был весьма красив лицом, с открытым добрым взглядом, располагавшим к нему людей при первой встрече. Потомок царского рода, богослов, философ и поэт по природе, он пользовался большим вниманием в современном высоком обществе о. Крита, а при покровительстве Тэафета-паши, правителя острова, ему предстояла и блестящая будущность. Но шумная жизнь светского общества не по душе была юноше. Его влекла к себе тихая благочестивая жизнь христианских подвижников о. Крита, св. горы Синайской и Афона, проходивших все время в молитвенных подвигах, и этим путём достигавших духовного совершенства. Перед его мысленным взором восставали образы вселенских святителей: «божественного чуднаго» цареградского патриарха Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоустoго, особенно учителей и проповедников Евангелия истинного и толкователей Св. писания, которые во времена Святителя Афанасия все с острова Крита были. И юноша Афанасий добровольно оставил высокое светское общество, отрёкся от всех его прелестей, посвятил себя на служение Богу, приняв образ смиренного инока.

В 1623 г., после смерти отца, в одном из солунских монастырей он принимает постриг с именем Анания. Вскоре подвижник отправляется на Афонскую гору, где был в одном из монастырей послушником в трапезной. Затем совершил путешествие в Иерусалим, где посетил палестинские монастыри. В одном из них и принял постриг с именем Афанасия.

Удаление от мира и его соблазнов, материальные лишения, связанные с принятием иноческого образа, подвижническая жизнь, которой он отдавался и в последующие годы, иноку Афанасию казались ещё недостаточными для того, чтобы осуществить в себе преподносившиеся ему образы истинных пастырей и учителей церкви. Монах Афанасий всецело вдал свою душу в умное молитвенное делание, и отдался самоусовершенствованию чрез чтение и изучение Слова Божия. «О священная, чудная, пресветлая книга, — молился он в такие часы над Св. Евангелием, — молю тебя, просвети очеса души моея».

Монах Афанасий скоро стал известен в г. Кане, как выдающийся проповедник и истолкователь Св. Писания, был вызван в Царь-Град, послан на просвещение светом Христова учения влахов и молдаван, для которых он перевёл на современное народное наречие Псалтырь, и в 1631 году за выдающуюся подвижническую и просветительскую деятельность был возведён в сан епископа, а затем и митрополита Фессалоникийского, иначе Солунского.

Со времени возведения в сан епископа, а затем и патриарха, для Святителя начался тесный путь, — путь печали, огорчений, душевных и телесных страданий, смиренно пройденный им под тяжестью патриаршего титула. Господу угодно было испытать терпение патриарха Афанасия в унижении и твёрдость в исповедании, и он остался непреклонно верен Ему до конца дней своих.

Фессалоникийская митрополия, в пределах которой находится св. гора Афон, самая ближайшая к Царьграду, наиболее была и разорена турками. Бедственное состояние, беспорядки в церковном управлении, религиозное смятение умов так тяжело поразили нового епископа, что он готов был даже совсем отказаться от епископства. Но Господь укрепил волю его. «Возврата нет», — писал по этому случаю митрополит Афанасий, — «волей-неволей я должен исполнить то, за что взялся. Господь сказал: положивый руку на рало и оглядывающийся вспять не есть управлен в царствии Божии (Лук. 9:62). Званому на брак не следует печалиться и положившему руку на рало оглядываться назад».

Для того, чтобы понять те тяжкие испытания, чрез которые проходила воинствующая Православная Церковь на востоке, во все продолжение XVII столетия, необходимо проследить исторически ряд ее Патриархов, которых частое низложение, по проискам иноверцев, потрясло и разорило Вселенскую кафедру Цареграда. После великого Иеремии, который основал патриаршество в России и хотя был низлагаем, но скончался на своей кафедре, в 1594 году, начались беспрестанные смены Вселенских Патриархов. Матфей, Гавриил и Феофан не более как по полугоду занимали сию кафедру, так что наконец избрали местоблюстителем Вселенского престола знаменитого учёностью Патриарха Александрийского Мелетия Пигу. Год спустя опять взошёл на кафедру Матфей, уже обличённый в схиму, и опять уступил на короткое время престол свой Неофиту, бывшему Митрополиту Афинскому; скончался однако на своей кафедре. Преемник его Рафаил, до насильственного заточения, вынужден был уступить туркам самый храм патриарший, во имя Всеблаженной, и довольствоваться небольшою церковью святого Георгия. После него вторично был призван Неофит и опять низложен, так что уже никто не решался воссесть на Вселенскую кафедру, обуреваемую столькими бедами.

Тогда, по бывшему уже примеру, клир великой Церкви предложил опять местоблюстительство Вселенской кафедры другому Патриарху Александрийскому, мудрому Кириллу Лукарису, который уже 15 лет со славою управлял своею Церковью. Наконец избран был Митрополитом Патрасский Тимофей, который, в продолжение восьмилетнего довольно мирного патриаршества, успел расширить и украсить новый кафедральный храм свой и, что уже становилось довольно редким в те смутные времена, спокойно умер на своей кафедре. С назначением его преемника, Кирилла Лукариса, начались опять бури. Этот великий деятель пять раз был возводим и пять раз свергаем с Вселенского престола и мученическою смертию запечатлел, наконец, свой подвиг.

Врагами и гонителями его были иезуиты, в то время чрезвычайно сильные при Порте Оттоманской; влиянием посланников Австрии и Франции они домогались распространить Унию на востоке и происками своими успели отнять святой гроб и вертеп Вифлеемский у Патриарха Иерусалимского Стефана; не могли они равнодушно видеть на Вселенском престоле нового Рима столь великого поборника Православия, каков был Кирилл Лукарис, уже известный им по своему высокому просвещению, во время долгого его управления паствою Александрийскою. Год спустя, Кирилл был оклеветан ими пред правительством турецким, за сношения с европейцами, и лишён кафедры, но два его преемника, Григорий и Анфим, не могли удержаться на шатком престоле Константинопольском; первый был сослан в заточение на остров Родос, а второй произвольно удалился на Афонскую гору, не чувствуя себя в силах держать кормило Церкви. Так как в это время были внутренние смуты в империи, султан Мустафа низвергнут с престола и воцарился Мурат, то друзья Кирилла, ревнители церковные, воспользовались благоприятным случаем, чтобы возвести его опять в 1624 году на Вселенскую кафедру, и на этот раз патриаршество его продолжалось 8 лет.

Для того, чтобы удержаться на своей кафедре и противодействовать козням иезуитов и могущественных их покровителей, Кириллу не оставалось другого средства, как прибегнуть к покровительству двух протестантских посланников Англии и Голландии, с которыми свёл короткое знакомство, когда ещё простым иноком путешествовал по Европе, для сбора милостыни в пользу Александрийской Церкви. Оба посланника находились в дружественных отношениях с Портою и противодействовали иезуитам, которые завели училище в предместье Царьграда и, воспитывая даром бедных детей греческих, совращали их в унию. Ревностный Патриарх, обличал лжеучителей в пастырских своих беседах и, чтобы утвердить Православие, устроил типографию в Константинополе, вызвав для сего с острова Корфу учёного инока Григория Метаксу; с помощью его печатал благочестивые книги в опровержение тех обольстительных сочинений, которые во множестве печатали иезуиты и раздавали их детям, ещё неопытным в вере православной. Тогда иезуиты оклеветали его пред правительством, как хулителя Магометанского закона, и ссылались в доказательство на катехизис Патриарха Кирилла, изданный им ещё во время пребывания в Лондоне, в котором обличал ложное учение Магомета; они же утверждали, будто книга сия была недавно напечатана в новой типографии. Правительство турецкое, в порыве негодования, послало немедленно разорить типографию и уничтожить все станки. Начальник её Метакса едва успел спастись бегством. Не избежал бы смерти и сам Патриарх, если бы во время не укрылся в доме Голландского посла, который вступился за страдальца и убедил великого Визиря, что все это клевета иезуитов.

Таким образом ревностный Кирилл удержался на своём престоле. Но тем не удовольствовались иезуиты: они обвинили Патриарха в протестантском образе мыслей и старались уверить в этом простодушных архиереев и клириков. Слух о том дошёл даже до России, так что православные послали к Патриарху Иерусалимскому Феофану, жившему тогда в Яссах, узнать, справедливо ли это нарекание? И Патриарх должен быль собрать местный Собор, чтобы окружным посланием оправдать великого поборника Православия. Но два года спустя, происками иезуитов, явилась, с именем Кирилла, книга, напечатанная в Женеве, исполненная Кальвинского учения. Это окончательно потрясло Святителя Кирилла на его кафедре и возбудило великое смятение в клире, великой Церкви. Патриарх был обвинён пред правительством в измене и в исповедании Франкской веры. Насильственно низвели его с престола и посадили другого Кирилла Контариса, Митрополита Беррийского, орудие иезуитов, который однако через неделю был низложен и сослан в заточение на остров Тенедос. Опять был призван Кирилл на вселенскую кафедру, но враги его не дремали и старались опять возвести Контариса, по самой близости места его заточения. Тогда вот, православные и клирики, чтобы только отклонить вторичное избрание Контариса, воспользовались расположением великого Визиря к соотечественнику его по острову Кандии, Афанасию, Митрополиту Солунскому, и возвели его на Вселенскую кафедру, в ожидании, пока возвратится великий Кирилл, и действительно, месяц спустя, он опять воссел на неё, накануне Пасхи. Это было в 1634 году.

Хотя впоследствии Патриарх Парфений писал к Царю Михаилу Феодоровичу: «что Афанасию, после его удаления с патриаршей кафедры, дали опять митрополию Солунскую, со всеми доходами, дабы он там оставался смирно до конца своей жизни и не смущал великой Церкви, в чем дал клятвенное обещание и получил себе во свидетельство патриаршую соборную грамоту», — нельзя однако не обратить внимания на то, что таким образом никогда не удалялись со Вселенской кафедры отставные патриархи: они подвергались большею частию заточению на острова архипелага, или должны были укрыться куда либо в обитель, в окрестностях Царьграда или на святую гору Афонскую. Если же Афанасий избежал общей участи низводимых с престола, и это по соборной грамоте всех архиереев, то без сомнения потому только, что был приглашён всеми архиереями занять место великого Кирилла, чтобы только отклонить недостойного Контариса. Позднейшие писатели, составлявшие перечень Патриархов Константинопольских, не умели отличать этой черты и зная, что иезуиты были виною неоднократного низложения Кирилла, думали, что они же поставили на его место и Афанасия Пателария, как это сделали с Контарисом, тем более, что в продолжении трёх лет, Пателарий и оба Кирилла постепенно сменяли друг друга.