Человек — эпоха
Митрополит Антоний (в миру Андрей Борисович Блум) родился 19 июня 1914 года в Лозанне, в семье российского дипломата. По материнской линии — племянник знаменитого композитора А. Н. Скрябина. Предки по линии отца — выходцы из Шотландии. Обосновались в России в Петровское время. Раннее детство прошло в Персии, где его отец был консулом. После революции в России семья оказалась в эмиграции и в 1923 году осела во Франции. Андрей после школы окончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. В 1939 году, перед уходом на фронт хирургом французской армии, тайно принес монашеский обет. Был пострижен в монахи в 1943 году. Во время немецкой оккупации был врачом в антифашистском подполье.
После войны был рукоположен во иеромонаха и направлен в Англию духовным руководителем православно-англиканского Содружества мученика Албания и преподобного Сергия. В 1957 году был хиротонисан во епископа Сергиевского. За годы его служения в Великобритании единственный приход, объединявший малочисленную группу эмигрантов из России, превратился в многонациональную епархию.
Первые книги о молитве и духовной жизни вышли на английском языке еще в 1960-е годы и были переведены на многие языки мира; одну из них удалось опубликовать в Журнале Московской Патриархии в 1968 г. В последнее время труды митрополита Антония широко издаются на русском языке, распространяется бесчисленное множество аудио- и видеозаписей, так что духовное наследие Владыки стало доступным каждому, кто жаждет к нему приобщиться.
В 1999 году Киевская Духовная академия присудила митрополиту Антонию Сурожскому степень доктора богословия honoris causa. Митрополит Антоний был почетным доктором богословия факультетов Кембриджа (1996), а также Московской Духовной Академии (1983 — за совокупность научно-богословских проповеднических трудов). Его миротворческие усилия отмечались высшими наградами государств и Поместных Церквей. Его награды: Бронзовая медаль Общества поощрения добра (1945, Франция); орден святого князя Владимира I ст. (1961); орден святого Андрея (Вселенский Патриархат, 1963); Browning award (США, 1974 — «за распространение христианского благовестия»); Ламбетский крест (Англиканская церковь, 1975); орден преподобного Сергия Радонежского II степени (1979); орден святого князя Владимира I степени (1989); орден святого князя Даниила Московского I степени (1994); орден святого преподобного Сергия Радонежского I ст. (1997), орден святителя Иннокентия, митрополита Московского II степени (1999).
Фонд Святого Всехвального Апостола Андрея Первозванного и Центр Национальной Славы России наградил Высокопреосвященнейшего Антония, митрополита Сурожского Международной премией Андрея Первозванного «Диалог цивилизаций». Эта высокая общественная награда была вручена митрополиту Антонию 2 июля 2002 года. Получая ее, владыка сказал: «Я уверен в том, что иногда, когда человеку представляется знак внимания любимыми людьми, которых он почитает, это его вдохновляет на добро и на дальнейшее служение. И поэтому я с большой радостью принимаю эту премию не как награду за прошлое, а как напоминание о том, что надо расти, расти, трудиться и быть достойными и Родины, и Церкви».
Протоиерей Валентин Асмус, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе:
«Митрополит Антоний — целая эпоха. Его почти 90-летняя жизнь протекала во времена, которые нами воспринимаются как стародавние. Он родился еще до революции, никогда, кроме недолгих посещений России, не жил при советской власти, до конца жизни пользовался старой орфографией. Он был носителем и проповедником православной русской традиции, воспринятой им от старых простых русских батюшек, волею Божией оказавшихся за границей. И в то же время он поразительно, для некоторых даже шокирующе, современный человек. Подростком встретив живого и любящего Христа, он не сомкнул любви Христовой в глубинах своего сердца, как часто делаем мы, честно говоря, иногда эгоисты, маловеры и пессимисты. С дерзновением и уверенностью он свидетельствовал о Спасителе всюду и всем, и нередко его свидетельство переворачивало жизнь человека, приводило отчаявшуюся душу в объятия Отча. С любовью, милосердием, глубоким пониманием обращался он к нашим современникам, стоящим перед многими, иногда небывалыми прежде трудностями, и вместе с ними искал христианского решения наших проблем. Он не подменял честного и смиренного «я думаю» авторитарным и нередко фальшивым «Церковь учит», потому что действительно не на все вопросы современности мы найдем ответы в многовековой церковной традиции. Будучи личностью, претворившей и Предание Церкви, и современную жизнь в богатейшем, уникальном личном опыте, владыка Антоний был слугой Божиим, священником Христовым, пастырем овец словесных. Он никогда не был человеком какой бы то ни было партии, временами он мог быть неугоден любой из существующих партий. Экуменистам, которые считают, что Россия станет цивилизованной страной только тогда, когда ее посетит коронованный соотечественник Марины Мнишек, он не угоден тем, что многократно свидетельствовал о захватнических, прозелитических целях Католической церкви в России, но и нашим традиционным антикатоликам иногда от него доставалось. Однажды, я помню, он собирался ехать в Московскую Духовную академию, когда у него спросили: «О чем вы будете там говорить?» Он сказал: «К сожалению, о католиках». — «Но почему, к сожалению, вроде бы у вас совершенно определенная и при том антикатолическая позиция?». Владыка ответил: «Да, конечно, я против католичества, но ведь перед ними-то нужно католиков защищать». То есть, он очень хорошо понимал, что примитивный, в лучшем случае основывающийся на давно устаревших учебниках XIX века антикатолицизм, который у нас до сих пор кое-где процветает, очень опасен для Православия, опасен тем, что он не выдерживает столкновения с жизнью. И, действительно, на наших глазах произошли вещи, которые нас убеждают в глубокой правоте владыки Антония: у мирян или клириков, которые были очень антикатоличенски настроены, при первом же столкновении с реальным католицизмом, когда оказывалось, что, скажем, католики не поклоняются папе как Богу, у таких нетвердых антикатоликов происходил какой-то переворот, они могли стать прямо-таки латинофилами. Во многом владыка Антоний проявлял мудрость, которая иногда выражалась у него парадоксальным способом. Он всего себя отдал служению Богу и людям. Однажды он рассказывал очень близкому человеку об одной своей личной внутренней проблеме, и этот человек спросил: «Почему вы не можете Бога попросить о разрешении этой проблемы?». И владыка тогда ответил: «У меня с Ним уговор: ничего не просить для себя». Вот таков он был, ничего не просил для себя, он просил только за других, таково было его предстояние Богу, таково было его служение людям».
Митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахромеев), говоря о значении богословского наследия митрополита Антония, отмечал редкий дар «исполненного духовной силы проникновенного слова»; верность «духу древнего церковного предания» в сочетании с поисками путей «свидетельства человеку нашего времени», не только верующему, но и находящемуся на пути к вере и Церкви...Еще одна важная его черта, которая «может служить примером», — это «подлинная церковная культура»: «Он жил в средоточии современной цивилизации и при этом был устроителем Церкви… Он глубоко понимал сам строй жизни Церкви и всегда чувствовал свою связь со всем церковным телом». Митрополит Антоний являет образ христианина, «устремленного к высшей цели в единстве и общении с другими — ближними и дальними».
Протоиерей Стефан Хедли, который исповедовался у митрополита Антония в течение 35 лет и сослужил с ним в Париже, рассказывал о митрополите Антонии как духовнике, который имел особый дар устанавливать общение с человеком, но «не столько на почве дружбы, сколько на почве глубокой церковности». «Митрополит Антоний всегда отождествлял себя со страдающими людьми, но никогда не указывал, как они должны поступать, советовал в молитве искать ответ у Бога».
Протоиерей Сергий Овсянников, настоятель Свято-Никольского прихода в Амстердаме (был рукоположен в священный сан митрополитом Антонием, сослужил с ним и исповедовался у него) отмечал «особое умение» владыки совершать таинство исповеди. «В исповеди любая проблема приобретала иной статус — исповедь становилась зеркалом, в котором человек видел сам себя в свете Христа, который всегда присутствовал в этом общении третьим», — вспоминал о. Сергий. Для него главный урок аскетического делания митрополита Антония — в его умении и призыве быть «здесь и сейчас», благодарно и молитвенно ощущая себя каждый миг в присутствии Божием. В этом — величие митрополита Антония, но не в смысле «мемориальной доски на века», а в смысле «целостности жизни, умения не опускаться до мелочей, до раздробленности, отстраняться от суеты».
Архимандрит Тихон (Шевкунов), наместник московского Сретенского монастыря:
«Митрополит Антоний — это целая эпоха в жизни Русской Православной Церкви XX века. Мне, по милости Божией, приходилось с ним несколько раз встречаться в Москве еще в начале 1980-х годов. Любое общение с ним производило неизгладимое впечатление, это был архиерей Божий, такого архиерея мы, наверное, уже не увидим. Совершенно доступный, милосердный, добрый, заботящийся о каждом из людей, который оказывался на его пути. Вы знаете, его духовным сыном в поздние годы своей жизни был владыка Василий (Родзянко). Владыка Антоний и постригал его в монашество, готовил к епископскому служению в Америке, и когда владыка Василий, зная, что он будет епископом, спросил у владыки Антония: «Как же я буду исполнять монашеский обет послушания, если я буду епископом, и сам буду руководить, меня будут слушать, у кого мне быть в послушании?» И тогда владыка Антоний сказал ему: «Всякий человек, который окажется на твоем пути, вот у этого человека ты и будь послушником, если, конечно, он не будет требовать от тебя чего-то противного воли Божией». И владыка Василий, слушая своего духовника, был именно таким прилежным послушником всякого человека, с которым он встречался. Я думаю, что это качество, этот духовный подвиг был и у самого владыки Антония. Он был уже в старческом возрасте, когда мы встречались, и иногда приходилось просить у него, чтобы он где-то выступил, с кем-то встретился, даже приехал куда-то и освятил квартиру, повидался с людьми, и я не помню случая, чтобы владыка Антоний отказался, хотя он был уже митрополитом и управляющим Британской епархией и одним из самых уважаемых иерархов Русской Православной Церкви».
Джилиан Кроу, православная англичанка, духовная дочь и соработница митрополита Антония в епархиальном совете назвала его «апостолом для англичан». Она рассказала, как митрополит Антоний духовно руководил пожелавшими обратиться в православие англичанами: открыто, доверительно, уважительно, но предостерегая их от увлеченности только внешней стороной православия и русской культурой, а также — самим собой. Именно поэтому «испытательный срок» для таких кандидатов длился иногда до 4 лет, при этом митрополит Антоний не жалел времени на регулярные личные встречи и беседы.
Подробно повествуя о епископском служении митрополита Антония, Джилиан назвала его «епископ-священник». «Епископский сан для него означал служить, а не управлять»: митрополит Антоний не имел ни резиденции, ни канцелярии, жил в домике при соборе, заодно исполняя должность смотрителя, следил за храмовым садиком, но кроме того — разделял работу в епархиальном совете с мирянами, лично отвечал на письма со всего света, бесконечно общался со всеми нуждающимися. Дж. Кроу вспомнила, что он очень не любил обращения «Ваше высокопреосвященство», до конца дней предпочитая ему просто «отец Антоний». От многих других епископов его также отличают постоянные призывы к минимальному уровню комфорта в церковном быту, требование, чтобы епископские зарплаты были меньше зарплат женатых приходских священников, особое внимание к частной исповеди и многое другое.
Глава англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Роуан Уильямс:
«Я впервые услышал о владыке Антонии в 60-е годы, когда я еще был школьником. Он часто выступал в теле- и радиопередачах с беседами о молитве. И он был одним из первых встреченных мною людей, которые говорили о молитве в такой простой и в то же время глубокой манере, что это заставляло меня хотеть молиться, желать этого всей душой.
Позже, когда я был уже студентом, я посещал его службы и много раз слушал его выступления. Я думаю, что в те годы он играл важнейшую роль во всем христианстве, а не только в православной церкви в Великобритании.
Для себя я выделяю две наиболее важные вещи. Одна — глубина его молитвы и его понимание Бога, единого в трех лицах, которое придавало его молитве смысл. И он помог мне осознать, что для христианина молитва — это погружение в жизнь Святой Троицы.
Вторая вещь — это его простота в жизни, какая-то житейская уязвимость. Владыка Антоний не создавал искусственных барьеров в общении. Он не общался ни с кем как иерарх, могущественный представитель церкви. Он вел себя как ученик Бога, который всегда смотрит тебе прямо в глаза, и, общаясь с которым, понимаешь, что он все время с тобой, что он передает тебе свою любовь к Богу.
Для меня именно это всегда свидетельствовало о его величии. У него не было никакого тщеславия, никаких защитных рефлексов. Он отдавал себя всего. Я чувствовал, что он, говоря, оживлял благую весть для меня и для многих других.
С его помощью британцы, в течение долгих лет его служения здесь, осознали, что православная церковь — это не какое-то странное и слегка эксцентричное явление на периферии христианства, а место, где люди могут обрести что-то очень важное, где можно достичь больших глубин.
Митрополит Антоний Сурожский привлек многих людей в православную церковь в качестве новообращенных. Однако многие из нас, кто остался в своих церквях, ощущали, что он говорил о вещах, которые исключительно много значат для всех нас.
В годы, в течение которых он здесь служил, в русской епархии создалась особая атмосфера. И любой, кто имел дело с русскими приходами в Великобритании, это ощущал. Люди молились очень серьезно и оказывали друг другу огромную поддержку.
Несмотря на возникавшие конфликты и трения, он своей проповедью и личным примером подводил людей к пониманию того, что действительно важно для верующего. Поэтому для всех христиан здесь он был символом глубины христианской веры и образцом доброго пастыря».
Протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель председателя ОВЦС МП:
«Служение митрополита Антония было совершенно особым, это было служение апостольское, служение миссионерское. Он практически с нуля, с одного маленького прихода, создал епархию в Англии, которая объединила как русских людей разных поколений и разного происхождения, так и людей во многих странах мира, людей, не имевших до того, как они встретили митрополита Антония, отношения к Православию, не имевших православных корней. Среди его паствы много людей, которые родились в среде коренных англичан и были англиканами или католиками, и приняли Православие и стали органичной частью Вселенской Православной Церкви. И, конечно, мы все помним о том, как в трудные для нашей Церкви годы, в 1970-е, 80-е годы, когда очень была велика духовная жажда нашего народа, и очень сложно было эту жажду утолить, беседы митрополита Антония по радио ВВС, его книги, его проповеди, которые приходи в Россию, очень много помогали нашему народу, помогали тем, кто стремился лучше понять Православие. В этих сложных условиях, когда не было большого количества духовной литературы, когда не было православного радио и телевидения, газет, проповеди митрополита Антония сыграли очень большую роль в том, что люди имели источник слова Божия, источник церковной проповеди, источник знаний о своей вере. Так что владыка Антоний осуществлял миссионерское, апостольское служение как на Западе, так и в России, это служение Церковь никогда не забудет».
Опубликовано: 25/07/2008