Небесная печать

Наступила глубокая ночь, монастырь погрузился в спокойный сон, отдыхал от дневных забот и молитвенных трудов. Только в глубине монастырского сада в маленьком домике горели окошки, а из открытой форточки шел белый дым, пахнущий хлебом, воском и медом. Это просфорницы перед неделей праздников пекли просфоры для предстоящих служб.

Дверь домика приоткрылась, и на улице показалось красное, распаренное от жары лицо в белом платочке.

— Христинка, как здесь хорошо! – глубоко вдохнула воздух послушница и вышла на улицу.

— Варя, дверь-то закрой, все тесто мне застудишь! – раздалось из домика.

— Ладно, ладно!

— Долго не ходи, скоро вторую партию будем запускать, — услышала послушница уже через дверь.

Варвара прошла несколько шагов по тропинке и остановилась. Кругом стояла удивительная тишина. Только пел под кустом сверчок, да щебетали птицы, а под горевшим фонарем кружила стая светлячков. Ровная ярко-зеленая трава лежала мягким ковром и, отражавшие свет росинки, блестели на ней, как маленькие жемчужинки.

Наклонивший свою крону к тропинке клен, шелестел резными листьями и больше ничего, ни одного постороннего звука. Обыкновенная теплая летняя ночь в монастыре.

— Как красиво! Просто какая-то неземная красота, — думала послушница, — как в сказке, неужели такое бывает на земле? Словно в рай попала.

Она боялась шелохнуться, и так хотелось слиться с этой сказочной тишиной.

Через минуту из просфорни вышла инокиня Христина, они присели с Варварой на завалинку домика и, как раскаленные угольки, раскрасневшиеся от горячей печки, вдыхали прохладу летного сада.

— Христин, а почему просфорка состоит из двух частей? — спросила послушница.

— Ну, вот самая большая просфора, которую мы с тобой сейчас в печь отправили, Агнец называется — это образ Иисуса Христа. На ней совершается Литургия. Нижняя часть просфоры – это земная природа Спасителя, а верхняя с печатью и буквами – это божественная Его природа, — деловито ответила инокиня.

— Ух, ты! А знаешь, я думала, что печь просфоры — не такое уж интересное занятие, а получается, что одно из самых ответственных послушаний в монастыре. Только представишь, что печешь хлеб, который на службе становиться Телом Христовым! Аж дух захватывает и страшно становиться!

— Да, поэтому и искушений столько бывает, особенно перед большими праздниками.

Подышав еще немного, сестры вернулись в домик. Снова их охватил горячий воздух, снова зазвенели железные противни, которые Христина достала из раскаленной печи.

— Ну, вот агнцы готовы, давай разворачивай, Варя!

Варвара, всунув руки в большие белые рукавицы, принялась аккуратно убирать дымящуюся фольгу с больших просфор. На свет показались пышные румяные хлеба.

— Ах, это тот самый литургический хлеб! – вздохнула она.

— Да, да, не зевай! Теперь противни быстрее смазывай, пока не остыли! – торопила Христина.

Послушница, сменив варежки и взяв огромный кусок воска, стала натирать им горячие железные листы. Воск угрожающе зашипел, вырвался из рук и поплыл по листу, оставляя пузырчатый след.

— Ох, Варя, зачем же так много, чуть –чуть смазала и растирай губкой! – закрывая печь, заботливо обернулась инокиня.

— Хорошо, только вот дыму столько от этого воска, глаза ест!

— Терпи казак, атаманом будешь! — засмеялась Христина. — А как там у нас маленькие просфоры поживают? Так, тесто уже подошло, давай бери низочки и смачивай их водой, а я буду печати на головки ставить, а потом будем их соединять.

— Ага, я значит земную природу, а ты — небесную? Можно я тоже поучусь печати ставить? – улыбнулась Варвара.

— Для этого нужна сильная рука, а ты еще не натренировалась.

— Хоть попробовать дай, вдруг получиться.

— Ну, давай непослушница, попробуй.

Варвара выбежала в коридор, достала из шкафа чистенький фартук, надела свежую косынку и перекрестилась перед иконами.

— Чего ты там возишься?

— Бегу, бегу, — довольнехонькая и во всем белом прибежала послушница.

— Вот чудо, а умыться не додумалась? — пошутила Христина. — Так, показываю. Сначала опускаешь печать в муку, чтоб к тесту не прилипала, а потом вот так, осторожно ставишь на середину головки и крепко прижимаешь. Поняла? Смотри, чтобы ровно было! – строго сказала инокиня.

Перед Варварой лежали в двенадцать рядов ровно сложенные верхние части просфор. Сосредоточившись и сделав серьезное выражение лица, послушница пыхтела от удовольствия, ставя печати. Христина, поглядывая на нее, улыбалась. Работа шла в молчании. Через некоторое время, уже несколько приноровившись к новой операции, Варвара задумчиво сказала:

— А знаешь, Христина, что я подумала?

— И что же?

— А может просфора быть еще и образом таинства Крещения?

— Это почему еще, что ты выдумываешь?

— Да, просто, похоже очень, — улыбнулась Варвара. — Вот смотри, ты берешь низочки, земную природу, да и смачиваешь их водой, а потом мы соединяем ее с верхней частью, на которой печать с крестом. И так же человек, в воде получает крещение, и Бог ставит на него свою печать. Что, мол, вот это — Мой человек, крещеный, христианин.

Прервавшись от работы, Христина удивленно посмотрела на послушницу:

— Ну, не знаю, это ты лучше батюшке скажи. А я, вообще-то, выдумывать не привыкла. Знаю, что просфора образ Христа и все тут! Давай-ка лучше побыстрее, а то тесто засохнет.