Путешествие в ад
Стоял месяц декабрь, подходил к концу Рождественский пост, а в день этого события, о котором речь пойдет дальше, отмечали праздник святителя Николая Чудотворца.
Отец Виктор закончил вечернюю службу в своем приходе, вышел на улицу и направился на остановку.
Сегодня служилось ему как-то особенно тяжело, постоянно одолевало уныние и необъяснимая тревога, поэтому богослужение затянулось надолго, а потом прихожанки задержали: брали благословения на разные дела, Мария Петровна рассказывала о своей скорби по поводу пьющей дочери, просила молитв. Батюшка старался утешить ее, а у самого на душе кошки скребли. В чем дело понять он не мог. Причин для переживаний не было.
— Да и праздник светлый такой, что за искушения! — думал он.
Но вот и остановка.
— Какие сугробы намело, как же автобусы тут ездят! — удивился батюшка, с трудом пробираясь по рыхлому снегу.
— Видно еще не успели расчистить дорогу. Красиво сегодня падал снег, да такими лохматыми хлопьями. Но последствия то какие! Как же до дому доберусь? И на улице ни души…
Отец Виктор жил в городе, а приход его был в 20 километрах от него, в маленькой деревушке. Добираться домой долго и уже так поздно.
— Хоть бы, какая машина прошла, может, повезет? Не топать же пешком… А, ладно, если что в храме переночую.
Дневная усталость дала о себе знать тяжестью во всем теле, разболелась голова, да и поесть бы не мешало; с обеда у батюшки не было во рту ни крошки, а на часах стрелки уверенно подходили к десяти часам вечера.
Полчаса простоял священник на морозе и уже было собирался возвращаться в храм, как из-за поворота показались две яркие фары и к остановке на бешенной скорости подъехала черная иномарка, резко притормозив в каких-то миллиметрах от отца Виктора. Он чуть не упал, но удержался на ногах.
Стекло на переднем сиденье медленно с жужжанием приоткрылось и из-за него показалось лицо молодого человека. Глаза его скрывались за большими черными очками.
— Садитесь, отец Виктор, подвезем, — прозвучал из глубины салона какой-то необычный голос, писклявый и противный, как показалось батюшке.
— Видно, я так устал, что мерещиться мне всякая ерунда! — подумал священник.
— Слава Тебе Господи, хоть до дому доберусь сегодня! Спасибо вам, ребята, не оставили помирать на холоде, — приободрившись, поблагодарил он, сидевших в машине и сел на заднее сиденье.
— А вот Его то Вы, батюшка, не упоминайте, — засмеялся, сидевший спереди молодой человек. Голос его показался таким же неприятным, как и первый. Молодой человек вышел из машины и присоединился к отцу Виктору сзади, так что батюшка оказался между двух, одетых во все черное и странных на вид мужчин.
— Это вы кого имеете ввиду? — спросил отец Виктор.
— Да, Того Самого, Которого вы упомянули, — прозвучал ответ и громкий ехидный смех оглушил священника. Голова его закружилась, перед глазами все поплыло куда-то в сторону. Опрокинувшись на высокую спинку сиденья, батюшка попытался сосредоточиться.
— Да, Вы не бойтесь отец Виктор, — продолжали смеяться сидевшие рядом: — Мы всего лишь Вас покатаем! Ха-ха-хо-хо- о-ооооо!
От этого ужасного смеха внутренний холод и страх охватили священника, он попытался закрыт уши, но ватные руки не послушались, а сердце закололо с такой силой, что батюшка чуть не потерял сознание.
Сидевший справа, сняв очки, заглянул в лицо отца Виктора и их взгляды встретились.
Батюшка ничего не мог понять, на него смотрели не человеческие глаза, а два пылающих бездонной злобой, красных зрачка.
— Хе-хе! Что страшно? — спросил батюшку правый.
Машина тронулась, но она не ехала, а словно плыла по воздуху на очень большой скорости.
Сидевших в машине, было трое. Отец Виктор попытался рассмотреть второго человека, того, что был слева, но не смог повернуть голову.
— Еще насмотришься, — ехидно ответил тот и хлопнул священника рукой по колену. Батюшка почувствовал как три каких-то острых предмета, прошли через одежду и вонзились ему в ногу, но боли не ощутил или просто было не до нее.
— Куда вы меня везете и кто вы такие? — с трудом смог выговорить отец Виктор.
— Едем к тебе домой, — ехидно растянул левый: — Разговор есть, б-а-а-тю-ю-шка!
И снова этот ужасный нечеловеческий смех.
Через некоторое время машина остановилась у подъезда дома. Здесь жил батюшка. Левый и правый вывели священника под руки. Сам он от слабости, идти не мог; кружилась голова и по-прежнему все плыло перед глазами. Машина развернулась и помчалась прочь, отец Виктор только успел увидеть ее номер. Это были три шестерки. Тут в глазах у него потемнело.
Очнулся батюшка, уже сидя в любимом кресле, в своей квартире. Перед ним стоял один из тех, которые подобрали его на остановке. Глаза стоявшего все так же излучали ненасытную ненависть. Батюшка вспомнил, что с ним произошло:
— Ах, я так надеялся, что это всего лишь страшный сон! — подумал он.
— Просыпайся отец Виктор, грешник окаянный! — усмехнулся стоящий, и лицо его злобно исказилось:
— Ты ведь уже догадался кто мы такие?
— Да уж, это не трудно, но неужели это все может быть со мной?
— Не веришь? Да, да не веришь, ты всегда был маловерный! Молодец, ох, молодец! Наш будешь! — и стоящий нагнулся над батюшкой, повторяя сказанное: — Наш будешь, наш!
— Отойди от меня бес проклятый! Не взять тебе меня голыми руками! Пока жив, молюсь и каюсь, и надеюсь на милосердие Божие! Ой, ведь я не умер? Господи... — попробовал прочитать молитву священник, но бес закрыл ему рот и батюшка почувствовал на своем лице что-то отвратительное.
И тут отец Виктор обнаружил, как в нем поднимаются с новой силой страсти, с которыми он так отчаянно боролся покаянием, молитвой, исповедью, причастием. Причем страсти все сразу.
— Ну, что, понял, кто ты есть! Грешник, на-а-аш! — злобно зашипел бес и принял свое истинное обличие.
Вид его был ужасен: вместо рук появились огромные волчьи лапы, вместо ног копыта, длинный хвост ящерицы, свиное рыло вместо лица, а главное от него шло мерзкое зловоние и веяло холодом. Батюшка содрогнулся.
Из-за спины священника тут вышел второй бес, не менее противный, но только уже весь покрытый густой скомканной шерстью. Он подошел к книжному шкафу и громко заржал:
— А-а-а, вот и наши ворованные книжечки! Помнишь, батюшка, это я тебе подсказал стащить их из семинарии, когда ты пятый курс заканчивал? — и бес вытащил несколько книг с разных полок: — Вот они мои хорошие!
— Я их не крал, — ответил отец Виктор, просто забыл сдать, а потом уж и совсем забылось.
— Врешь, врешь! — скривился гневно бес: — Я тебя знаю, как ты еще в детстве постоянно врал нагло на каждом углу, да и привирал часто, это у тебя в натуре!
Тут первый бес, стоявший рядом с батюшкой, громко выругался и тоже стал обличать отца Виктора:
— А как ты матерился в старших классах, помнишь? А как курил, тайком от матери?
— Я во всем этом покаялся, принял крещение, и Господь омыл мои грехи!
От слова «Господь» бес отскочил в сторону и съежился, а отец Виктор почувствовал, что язык его онемел и больше ни слова произнести не смог.
Второй бес продолжал: — А сколько раз ты сомневался, совершая таинства! Это я был рядом, я! А ты мне верил! Вот какой ты священник! — постучал себя в грудь лохматый и от удовольствия подпрыгнул.
Тут по очереди бесы стали перечислять разные грехи, какие только возможны среди людей, ехидно ухмыляясь.
— Неправда, — думал батюшка: — Я ничего такого не делал! Не верю вам, не запугаете!
Язык и горло по-прежнему не слушались его, тогда отец Виктор стал про себя молиться.
Бесы злобно закричали:
— Хватит с ним возиться, пора уже отправлять.
Они подхватили священника, вывели из квартиры, затолкнули батюшку в лифт и исчезли. Дверь закрылась и с огромной скоростью, минут двадцать, запертый внутри, отец Виктор мчался вниз, ощущая тошноту и сильное головокружение.
Стоял ужасный свист и гам, словно тысячи бесов колотили по стенам и крыше лифта.
Батюшка упал на пол и продолжал молиться. После сильного толчка дверь открылась. Немного придя в себя, священник поднялся и вышел наружу.
Первое, что поразило его — это очень тусклый неприятный свет, а в воздухе стоял крепкий запах серы. Осмотревшись, батюшка увидел, что стоит на крыше дома, а внизу огромная мощеная площадь и на ней множество бесов прыгают и гнусно выражаются. По всей территории площади выложен цветными камнями какой-то рисунок, именно на него бесы ругались, били копытами, топали ногами, плевались.
Приглядевшись, отец Виктор узнал в изображении образ Божией Матери, обезображенный бесами.
Упав на колени, и опустив голову к земле он заплакал.
— Почему, почему я оказался здесь? Неужели я умер и вечная участь быть тут и видеть как попирают Образ Твой, Пресвятая! Как они ненавидят Тебя, за то, что Спасителя нам родила! Нет, сердце мое этого не выдержит! Вот она вечная мука! Боже, спаси меня! Как тяжело!
В этот момент на всю площадь заиграла музыка, это был гимн сатане. Поняв смысл гимна, батюшка закрыл уши руками и стал горячо про себя молиться. Вдруг кто-то сзади тронул его за плечо. Отец Виктор обернулся.
— Священник? Какими судьбами? — удивленно спросил стоявший мужчина высокого роста. Лицо его было серого цвета и очень худое. Поношенный костюм начала 20 века, выдавал в нем интеллигента.
Батюшка узнал в этом измученном человеке знаменитого русского поэта, стихи которого так любил еще в школьные годы.
— Это Вы? — не менее удивился отец Виктор, вставая с колен.
— Да, я тут давно. Видно и Вам не повезло, раз здесь оказались. Не смущайтесь, эта музыка играет тут все время. Я уж привык. Правда, один раз попросил, чтоб хоть ненадолго классику поставили, да главный тутошний бес отправил меня в ссылку. Ох, я там натерпелся, зато теперь сижу спокойно, не дергаюсь, — вздохнул поэт.
— Да, как же это, как можно все время это терпеть?
— А что, мы тут, в общем, ничего. У меня даже своя квартира есть и работа. В кафе местном работаю официантом, бесов обслуживаю. Правда достается часто: и побьют и покусают, но есть места и похуже. Вот туда не хотел бы попасть. А сегодня у меня выходной.
— И что Вы отдыхаете здесь? — батюшка показал рукой на площадь.
— В выходной, поскольку я бывший поэт, пишу хвалебные стихи сатане, а главный бес потом проверяет, нужное ли количество строк написал. Чем больше, тем лучше.
— А если не писать, отказаться? — напряженно спросил отец Виктор.
— Отказаться?! — испугался поэт: — Что Вы такое говорите, а если они услышат! Да вы знаете, что будет! — он отшатнулся от батюшки и попятился назад: — Не-ет!
Поэт стал вслух читать славословия сатане и убежал прочь. Не успел он скрыться из вида, как к крыше дома подлетела стая бесов, они жадно протянули к отцу Виктору свои мерзкие лапы.
— Чей это? — спросил бес, похожий на жабу.
— Не трогайте, это не наш, он здесь на экскурсии, — злобно засмеялся самый большой и толстый.
— Но, все равно, наш будет, потом! — прошипела змеиная голова одного из стаи.
Покружив над батюшкой, бесовская орава улетела, хохоча и повизгивая.
— Так, значит я на экскурсии? И как долго, мне завтра литургию служить! Мне нужно в храм!
Отец Виктор вспомнил священное таинство Евхаристии и душа его затрепетала. Уходить с крыши он совсем не хотел, не хотел еще ближе соприкасаться с этим ужасным миром. Впечатления от увиденного и услышанного были настолько сильны, что перевернули все его прошлые понимания о зле. Он увидел все воочию.
Батюшка вернулся обратно в лифт, лег на пол и стал молиться. Горячие слезы покаяния, молитвы к Пресвятой и всем святым о заступничестве, нескончаемым потоком лились из сердца.
Очнулся отец Виктор рано утром, в своей деревеньке, на той самой остановке, где подобрала его черная иномарка. На улице опять шел снег, сугробы со вчерашнего вечера по —прежнему лежали сплошные и непроходимые. Где-то вдалеке грохотал трактор.
— Видно снег убирают, — решил батюшка.
По колено, увязая в снегу, он потихоньку дошел до храма. Солнце уже выглядывало из-за горизонта. Все увиденное ночью, четкой картиной стояло перед глазами. Он продолжал читать молитву про себя, а в сердце воцарилась тишина и радость. И самая большая радость была в том, что через несколько часов он будет совершать Божественную литургию и молиться, принося бескровную Жертву о мире всего мира, о всех предстоящих в храме.
— И о себе грешном помолюсь, — вздохнул батюшка.
— Жертва благодарения, жертва Святая. Доколе я причастник, не поглотит меня адская бездна! — продолжал думать он с верой и надеждой: — А праздник то, сегодня какой! Святителя Николая!
После службы к отцу Виктору подошел незнакомый молодой человек, светом и радостью веяло от него. Он протянул что-то большое, завернутое в красный материал.
— Что это? — спросил батюшка.
Юноша ответил: — Это икона, Вы отче сохраните ее, Христа ради.
— Конечно, конечно, спаси и благослови тебя Господь! Как имя твое, чтоб помолиться?
— Николой меня зовут, — улыбнулся тот и направился к выходу.
Отец Виктор занес икону в алтарь, развернул и так и ахнул. Икона была очень красивая, редкая, старинного письма.
— «Благодатное молчание»! — с восхищением проговорил батюшка: — Да где ж Никола взял ее? Я такие только на картинках видел.
P.S. Икона эта оказалась чудотворной и многих исцеляла и от бед выручала, но об этом уже в следующий раз.
Опубликовано: 19/10/2007