Андрей Десницкий

Обряд всеобщего прощения, которым завершается масленица и открывается Великий пост, заставляет даже неверующих задуматься о том, что значит прощать и принимать прощение и зачем это вообще бывает нужно.

Этот вопрос нередко задают, причем очень энергично протестуют, если в новых переводах Библии слова «сатана» не находят. Конечно, можно задуматься о том, сатану ли надо искать в первую очередь, или Того, Кто в Ветхом Завете присутствует с самой первой и до самой последней страницы как Главный Герой этой книги, и почему вообще народное религиозное сознание уделяет всякой нечисти в миллион раз больше внимания, чем само Священное Писание, но это отдельный вопрос...

В самом начале своего служения Христос проходил мимо двух братьев-рыбаков, закидывавших сети в Галилейское озеро. Он сказал им самые простые слова: «Идите за мною, и Я сделаю вас ловцами человеков». Они так и поступили, бросив в одночасье всю свою прежнюю жизнь. Это были Симон (Петр) и Андрей. Почему же именно Андрея называют Первозванным?

Церковнославянский язык — особый, священный язык. Его создали святые Кирилл и Мефодий специально для богослужения и христианской проповеди, поэтому никакой современный язык (в частности, русский) не в состоянии передать всей его тонкости и глубины. Сколько раз я слышал эту полуправду... Почему полуправду? Потому что это высказывание в целом верно — но верно не только оно. Впрочем, сначала скажу, с чем я тут согласен...

Библия есть Слово Божие, Священное Писание — привычно говорят христиане... Но мало ли на свете книг, которые кто-то называет Писанием? Почему мы так уверены, что Слово Божие — именно Библия? И почему в нее входит именно столько книг, сколько мы насчитываем сегодня? Например, мормоны добавили к Библии еще одну, свою собственную — и вполне довольны. Может быть, и нам так можно?