Светлана Коппел-Ковтун

Целеполагание формирует определённым образом мозг, а не просто те или иные нравственные качества. Идеальная составляющая нашей жизни играет главенствующую роль в формировании человека даже на физиологическом уровне. В таком случае кризис идентичности в первую очередь — это результат утраты смысла, цели, направления.

Не знаю, кто первым обратился к образу игры, но сегодня полно научно-фантастических произведений, описывающих всевозможные нестандартные принципы ведения игр-войн, в которые играют правящие элиты, и которые можно обнаружить в реальной политике. Когда читала «Академию» Айзека Азимова, не могла отделаться от мысли, что «эту пьесу» отчасти разыгрывают в Новороссии, а образ агрессивного маленького государства, возомнившего себя «пупом земли», нарисованный Сергеем Снеговым в романе «Диктатор», напомнил нынешнюю Украину. Латания, в которой происходит основное действие романа, очень сильно напоминает нынешнюю Россию...

В мире, лежащем во зле (1 Ин. 5:19), жизнь — это «ворованный воздух». Мир позволяет быть только заведомо никчёмному, мёртвому, изгоняя, выдавливая из своего пространства всё по-настоящему ценное — живое. Жизнь — чужда миру, мир чуждается жизни. Это надо только увидеть — что жизнь здесь незаконна. Как росточек на бетоне, она невозможна и невероятна. Но она — есть!

В связи с ситуацией в Сирии некоторые аналитики заговорили о появлении новых «Интернационалов»: террористического и, условно говоря, патриотического. Это кажется симптоматичным и значимым для диагностики сложившейся в мире ситуации. Два «интернационала» — это два лагеря, на которые разделился и продолжает делиться мир.

Он был датчанином по происхождению и луганчанином по рождению. Но сугубо русским человеком он был и по духу, несмотря на то, что родился и воспитывался в протестантской семье. Юношей «ступив на берег Дании, — вспоминал он, — я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков». В конце жизни он уточнил: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Частенько вспоминаю старый советский фильм-сказку о Василисе Премудрой. Когда Кащей похитил её, за мамой в кащеево царство пришёл не жених какой-то, а подросток-сын. Условием отпуска Василисы Кащей поставил простое задание узнать свою маму: если узнаешь, отпущу. Сложность задачи заключалась в том, что колдовством Кащей размножил Василису. Когда сын вошёл в комнату, где происходило испытание, там оказалось много совершенно одинаковых Василис-двойников. А мальчик должен был выбрать одну — настоящую. Внешне все Василисы ничем не отличались одна от другой, но внутри только одной из них скрывалась подлинная жизнь. Ванечка, кажется так звали отрока, со своей задачей справился. А вот справится ли с аналогичной задачей русский народ — вопрос.

Люди рационального склада ума порой пренебрежительно относятся к поэтам и тому, что можно назвать поэтическим видением мира, поэтическим опытом. Мол, поэзия — это нечто бесполезное и фантасмагоричное, несуществующее, не имеющее отношения к реальности. И совершенно напрасно, поэзия — самая точная вещь на свете. В некотором смысле я точна ровно настолько, насколько поэтична, причём точность эта не является результатом многих знаний, кропотливых расчётов и сопоставлений. Поэтическая точность — здесь и сейчас, она всегда — откровение, вспышка полноты знания и целостности.

В Одессе презентовали документальный фильм «Горящие сердца», снятый неравнодушными одесситками о погибших в Доме профсоюзов 2 мая 2014 года. 2 ноября исполнилось полтора года со дня трагедии.

Авторы фильма Екатерина Федоренко и Анна Синюкова стремились показать погибших, сгоревших в пламени нечеловеческой злобы, в их человечности: какими они были по отношению к близким, друзьям, как относились к чужой беде, о чём мечтали, к чему стремились.

ИГИЛ (или ныне ИГ) шокирует воображение людей с 2006 года, и, вероятно, нагонять ужас — одна из основных его задач. Ещё более очевидно, что перед ИГ стоит также задача стереть физически осязаемое культурное наследие уходящей цивилизации, чтобы памяти народов со временем не за что было зацепиться. Параллельно в мире запускают процессы искажения истории (Косово, Украина), подмены реальной истории фиктивной, что является вариантом отрыва народов от исконных корней. Фейк, симулякр — нереальны, а значит не имеют никакой творческой действенной силы. Теряющие здравый смысл поклонники копирайта также тормозят развитие культуры и преграждают людям доступ к культурному наследию.