Протоиерей Максим Козлов:

«Миссионер-катехизатор не может ассоциироваться с политическими партиями»

— Отец Максим, какие специфические цели молодежной работы Церкви Вы видите?

— Несомненно, что в сегодняшней церковной жизни существует ряд проблем, связанных с привлечением людей к действительному участию в том главном, что в Церкви совершается. Многие субъективно сочувствуют Православию и в соцопросах называют себя православными. Но в церковной жизни они реально почти не участвуют — кроме факта собственного Крещения, реже Венчания, освящения куличей и еще какого-то небольшого набора богослужебно-обрядовых действий, связанных с календарным годом или веховыми событиями жизни человека. При этом я думаю, что в этом плане не обязательно молодежь выделять в специальную категорию.

Конечно, пути того, как помочь тому или иному человеку начать жить в Церкви, будут разниться в зависимости от его возраста, образовательного и социального статуса, национального происхождения и семейной традиции. В этом смысле говорить с молодым человеком нужно будет на несколько иные темы, чем с человеком, который уже стоит у порога земной жизни или заканчивает активный период своей трудовой деятельности, уходит на пенсию.

Ясно, что само взыскание этих людей в церковном плане, притом, что мы должны проповедовать единое на потребу, будет (помимо этого главного) несколько различным.

Верно и то, что за 20 лет свободной церковной жизни мы столкнулись с фактом, который нужно честно признать. Очень много детей прошло через воскресные школы, очень много детей было рождено в семьях родителей, вполне осознающих себя церковными людьми, и только определенная часть из этого поколения осталась в Церкви, продолжила на сегодня реально участвовать в церковной жизни. Значит, проблема есть.

— Для решения этой проблемы предлагается ввести новую должность на приходах.

— Обозначенная недавно и протоиереем Всеволодом Чаплиным, и Борисом Якеменко озабоченность тем, как помочь молодым людям войти в церковную ограду, — это реальная сегодняшняя нужда церковного организма. Мысль о том, что нужно закрепить на приходах (может быть, решением иерархической церковной власти) соответствующие места для тружеников, которые не на уровне личного энтузиазма в свободное от работы и учебы время, но как основное или одно из основных своих занятий имели бы попечение об этих новоприходящих, — мысль, на мой взгляд, несомненно трезвая и правильная. И тут, конечно, без какого-то побуждения со стороны высшей церковной иерархии вряд ли можно будет обойтись. Потому что, если сказано, что нужно такого человека иметь, то всем настоятелям будет проще принять и понять это как данность и из нее исходить.

Это даже не следствие какой-то безынициативности: просто природа церковного бытия подразумевает, что нечто вызревает в недрах повседневной церковной жизни, а потом утверждается благословением церковной власти, после чего и становится стабильным институтом.

— Как эти работники могут вписаться в структуру прихода?

— Каков может быть круг обязанностей этих тружеников — это уже другой вопрос, и он очень нуждается в обсуждении и деликатном решении.

Одна из идей, мне кажется, лежит на поверхности. На протяжении двадцати последних лет и покойный Святейший Патриарх Алексий II, и многие архиереи, и Святейший Патриарх Кирилл указывали, что нужно повышать общечеловеческую культуру, церковные знания и стремление к теплому душевному общению таких всех нам хорошо известных церковных тружеников, как сотрудники свечных и церковных лавок и тех, кто убирает в храмах. Если бы местом присутствия молодого свидетеля о Православии стал свечной ящик, было бы очень хорошо. Регулярная его сотрудница могла бы сосредоточиться на принятии пожертвований, раздаче свечей, оформлении треб, поминальных записок и прочем, не будучи раздираема между необходимостью тщательно делать эту часть своей работы и отвечать на содержательные вопросы тех, кто взыскует каких-то ответов. Тех, кто хочет узнать нечто более глубокое о церковной жизни, встречал бы молодой работник — назовем его условно миссионером-катехизатором, хотя я бы предпочел другой термин. Он бы беседовал с ними на интересующие их темы, подсказывал бы, с какой литературой можно познакомиться, был бы снабжен какими-либо авторитетными, выверенными, излагающими истинно церковный взгляд справочными материалами, которые он вполне безвозмездно мог бы предложить людям.

Несомненно, тот же миссионер в случае возникновения вопросов, связанных с душепопечением, решением каких-то жизненных коллизий, а также вопросов, которые превышают его сегодняшнюю меру знаний или духовной опытности, отсылал бы приходящих к священнику. Регулярное присутствие духовенства в храме, по крайней мере в столице, и требуется церковной властью, и реально имеет место.

— Такой сотрудник будет восприниматься как служитель церкви?

— Это так. Важно, чтобы, оказавшись фактически в статусе церковнослужителя, этот миссионер-катехизатор брал бы на себя и обязанности, возлагаемые на церковнослужителя. Я имею в виду чрезвычайную осторожность в высказываниях по общественной проблематике и, безусловно, долг даже косвенно не ассоциироваться ни с какими политическими силами.

Добрый пастырь должен быть таков, чтобы люди любых общественно-политических воззрений не имели затруднений прийти к нему на исповедь или для духовного общения. И монархист, и сторонник суверенной демократии, и сторонник демократии несуверенной вхожи в ограду Церкви одинаково. На миссионера-катехизатора возлагается тот же долг. Он не может восприниматься как агент влияния той или иной политической силы, неважно, сколь бы позитивной она ни виделась самому миссионеру.

Разумеется, как всякий гражданин и как каждый православный человек, в то время, когда он не исполняет своих обязанностей в церкви, он может принадлежать к любой общественно-политической организации, цели и задачи которой не противоречат святому Православию. Но приступая к церковному труду, он просто обязан забыть об этом и отсечься от этой принадлежности, чтобы никакой, даже косвенной пропаганды той или иной политической силы не присутствовало в его деятельности. Я не сомневаюсь, что те, кто предлагает подобного рода идеи, несомненно, это убеждение разделяют.

— Откуда будут набирать таких сотрудников на приходах? Сегодня Борис Григорьевич Якеменко предполагает готовить таких сотрудников в рамках всероссийского молодежного объединения, которое создается на основе движения «Наши».

— Во-первых, на большинстве приходов, где имеются или формируются реальные общины (а таких в Москве большинство), не возникнет никакой необходимости в приглашении людей извне. Я убежден, что большинство московских приходов найдут среди своих прихожан достаточно активных и образованных людей, которые бы взяли на себя эти обязанности. Это не обязательно должен быть один человек, это может быть команда людей, которые, сменяя друг друга, будут присутствовать в храме. Это будет полезная практика для алтарников в том случае, если они готовятся к священнослужению, в этом могут участвовать молодые матери, дети которых уже подросли и могут быть с ними в церкви. Это могут быть просто активные прихожане. Так что первый и самый естественный путь — это выдвижение таких людей из прихода.

В том случае, если человек приходит извне, то для продуктивности его деятельности, для получения реальных плодов от его работы он все равно должен будет себя осознать членом прихода, а не откуда-то присланным работником. Иначе он не сможет быть полезным. Только если те же бабушки и дедушки, молодые и немолодые родители, малые, подросшие и совсем немалые дети станут родными для него, тогда он сможет на них опираться. Тогда он сможет в этой среде, зная людей, находясь не только в формально-административном, но и в жизненном общении с духовенством, приносить плод

В последнее время не раз озвучивалась идея создания общероссийской православной молодежной организации. Какие бы группы и в каком бы смысле ни вошли в нее как составляющие, пусть даже как значимые составляющие, понятно, что сама по себе она не может в общественно-политическом смысле иметь какую-либо слишком ярко выраженную позицию, кроме общецерковной. Если в рамках такой организации будет осуществляться предварительная подготовка и помощь для тех миссионеров, которые будут трудиться на приходах, это можно только приветствовать.

— Вокруг чего можно объединять и сплачивать молодых людей? Могут ли это быть беседы и кинолектории?

— Вновь и вновь будем говорить, что главное в Церкви — это единое на потребу и ее таинственная жизнь. Кроме того, на мой взгляд, очень важны позитивные начинания. Не конфронтационные, не протестные, не борьба против чего бы то ни было, а позитивные начинания. Это могут быть социальные начинания — этим сухим словом давайте назовем проявление реальной христианской любви к престарелым, болящим, немощным, бездомным. Это могут быть просветительские проекты — как издательского плана, так и по организации различных чтений, лекториев, в том числе и кинолекториев. Это могут быть образовательные проекты как в рамках прихода, так и обращенные к окрест проживающим людям. Это может быть, наконец, полезный физический труд. Много может быть разных проектов. Главное, чтобы они исходили из потребностей реальной жизни, а не накладывались какой-то обязательной схемой сверху (мол, у вас должна быть физкультурная, патриотическая, культурно-массовая деятельность). Мне кажется, сейчас важно определить не столько формы, сколько направление движения. Направление это должно быть снизу вверх — от общины. В этом смысле наиболее востребованные для общины проекты могут расширяться до межприходского сотрудничества, а какие-то дальше — до епархиального и выше.

— О таких приходских работниках говорят как о молодежных лидерах, которые должны вести за собой. А о пастырях при этом говорят, что они должны помогать идти не за собой, а за Христом.

— Руководитель, конечно, должен быть человеком, который привлекает — в том числе и к себе лично, и к делу, которым он занимается. Здесь определенные характеристики человека важны. Конечно, тот, кто склонен к кабинетной работе, к уединению, к тихому затворничеству, вряд ли легко станет человеком, объединяющим других в массовых проектах. Поэтому приходские миссионеры, конечно, должны быть экстравертами, им не должно быть затруднительно общение с разными людьми.

Другое дело, нужно ли это воспитывать в современном поколении молодых православных вообще. Это значительно более серьезная тема. Мне представляется, что само понятие лидерства из Евангелия не очень выводимо. Из него скорее выводимо понятие христианского свидетельства. Это стремление к такой жизни и такой внутренней уверенности в том, что проповедь Благой Вести есть конечная правда, которая одушевляет и самого человека. Это и других побуждает поверить в то, что вера — не философическое рассуждение и не абстрактное умозрение, а жизнь, которой сам человек живет.

Если уж и употреблять термин «лидерство», то оно должно быть такое — в требовательности к себе, в стремлении к тому, чтобы наши слова минимально расходились с нашей жизнью. Вот это и будет настоящим христианским свидетельством. И это и есть то лидерство, если угодно, от которого зажигаются души других людей. Это об этом говорят, когда приводят слова святого Серафима — «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи».

Я не предполагаю, что нынешнее поколение православных молодых людей (именно как поколение, а не как отдельных личностей) нужно ориентировать на занятие руководящих постов: всем пробиться в министры, депутаты, в начальники ведомств и стать крупными бизнесменами… Про это уже и апостол Павел говорил, задавая вопрос христианам: много ли среди них сильных, знатных, богатых… Напротив, не немощное ли мира избрал Господь, чтобы через них явить Свою силу.

В конечном итоге, тихий молитвенник, живущий благообразно и по чину, кроткий и незаметный человек может не только для окружающих, но и для истории значить больше, чем лидеры государств и народов. Напомню, что важнейшие события истории нашего спасения случались часто совсем не с лидерами. Событие, с которого мы начинаем историю Нового Завета, — Рождество Пресвятой Богородицы — случилось в заштатном провинциальном городишке со старыми, ничем не примечательными людьми, и знала об этом горстка их знакомых. Именно там, а не рядом с Цезарями и Октавианами, Клеопатрами и Антониями, происходило самое главное в человеческой истории. Я глубоко убежден, что и сейчас самое главное происходит не там, где кипят общественно-политические страсти. Мне кажется, важно эту память не утерять при многоразличных миссионерских сегодняшних активностях.

— Но если православные молодые люди не станут завтра новыми министрами, то ими станут люди совсем других убеждений, и мы сами будем в этом виноваты.

— Дело не в том, чтобы заниматься каким-то бегством от реальности или уходом от взятия на себя общественной и политической ответственности, а в том, чтобы не ставить себе это целью, не воспитывать в себе ощущение, что я — это тот, кто самым правильным образом и лучше других справится с руководящими обязанностями. Мне бесконечно дороги слова одного из ныне покойных опытных московских священников, который говорил, что лучший руководитель — это тот, кто со страдательностью воспринимает свое нахождение в статусе руководителя, который несет это как крест и как послушание, если он христианин, но не имеет цели находиться во власти, в верхах, в руководстве. Если мы будем воспитывать у молодежи такое сознание, мне кажется, это будут хорошие руководители.

— Стоит ли работать с молодежью отдельно от всех прочих людей? Ведь могут быть молодые люди, которые не захотят быть объектом специфически молодежных программ.

— Я думаю, можно здесь выделить две стороны вопроса. Есть — и их не так мало — люди, подпадающие по возрасту под определение «молодежь», хотя и не склонные относить себя к этой категории, которые свое место в Церкви уже нашли и даже жестче скажем — выстрадали. Они уже, что бы ни случилось, знают, что они — православные люди, для них Церковь — мать, какие бы ни были в ее жизни проблемы.

Но объективно существуют ситуации, когда молодые люди — молодых это больше касается в силу более интенсивной динамики жизни их души — не находят своего места в ограде Церкви. Придет, соприкоснется человек, вроде и зажжется на месяц-другой, смотришь — и нет его.

Можно, конечно, рассуждать о характере современного общества, которое воспитывает людей такими, что им трудно войти в ограду Церкви. Ведь Церковь учит нас внутренней некомфортности, а современный мир ориентирует на достижение материально и душевно комфортного существования. Есть ответственность и на внешнем мире, но есть ответственность и на тех людях, которые определяют современное состояние церковного общества. И как церковь с маленькой буквы, и как сообщество людей (думаю, каждый священнослужитель сможет то же сказать о себе) отнюдь не все возможное мы сделали для того, чтобы помочь этим людям остаться, помочь им почувствовать, что здесь есть настоящего вопреки той шелухе, которая тоже есть и которую нужно счищать, но которая до конца никуда не денется. Вот так нам следует понимать эту работу с приходящими — как христианское неравнодушие к тому, чтобы человек остался, а не холодное отношение «у нас и других хватает, одним больше, одним меньше, баба с возу — кобыле легче». Не так. Если будем себя подвигать действовать в этом направлении и ракурсе, то, глядишь, что-то небесполезное получится.

Беседовала Александра Сопова
«Татьянин день»