Грамотность в Киевской Руси в начале становления христианства
С воцерковлением славян Киевской Руси потребность в грамотности крайне возросла. Для многочисленных открывающихся церквей для ведения богослужений по уставным книгам требовались люди, умеющие читать. Это был вопрос жизни и смерти христианской церкви на Русской земле.
Сам князь Владимир, крестивший Русь, грамоты не знал, а летописец называет его к тому же «невеждой»[1]. Его крещеная дружина тоже отнюдь не была начитана в Святом Писании. А низы древнерусского общества — тем более. Первыми священнослужителями в древнем Киеве были греки, вывезенные Владимиром из Корсуни, и, по всей видимости, болгары, у которых к этому времени в большей мере были развиты церковное образование и книжность.
Русь нуждалась вместе с тем не только в грамотных, но также в просвещенных и образованных людях. В древнерусской культуре понимание «просвещенного человека» полностью совпадало с первоначальным смыслом слова «просвещенный», которое означало человека, освещенного светом Господнем. «Я есть свет мира, кто следует за мной, тот не будет пребывать во тьме, но будет иметь свет жизни» (Иоан. 8, 12). Евангельские слова Иисуса Христа были обращены и к апостолам, и ко всем следующим по пути христианства: «Вы есть соль земли…, вы есть свет мира» (Матф. 5, 13–14). В этой связи просветителем почитался тот, кто открывал язычникам истины христианского учения и активно способствовал распространению веры. Само слово «просвещение» на церковнославянском языке значит «крещение»[2].
А тот христианин, кто уверовал в Христово учение, постиг его суть и был начитан в «божественных книгах», считался образованным, то есть уподобившимся образу Христа.
В средневековой Руси овладение грамотой и письмом было истинно христианским деянием, за которым стояла твердая приверженность к новой вере. Научившись грамоте, человек из книг черпал только одно — христианское миропонимание: книг c другим содержанием не было.
Первые попытки открыть школу по обучению грамоте относятся еще ко времени князя Владимира. Но киевляне, по всей видимости, посчитали эту затею сомнительной и даже опасной. До нас дошло любопытнейшее летописное свидетельство, в котором автор проговаривается о подлинных трудностях распространения и христианства, и грамотности. В ту эпоху эти два процесса составляли одно целое. Когда князь Владимир распорядился «поимати», то есть насильственно схватить, «нарочитые чади» и отдать их на «учение книжное», то матери «плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них как о мертвых»[3].
Не случайно в житиях святых согласно литературному канону всегда говорилось об обучении грамоте будущего подвижника Божьего как об одной из ступеней к святости. Постижение грамоты было подвигом христианина. Например, Сергию Радонежскому в отрочестве никак не давалась грамота, и уразуметь ее отроку было дано только Божественной силой через явление ангела. Это свидетельство о святости преподобного нашло свое место во всех редакциях «Жития Сергия Радонежского» и в его клейменных иконах.
Вместе с тем во всей домонгольской Руси неизвестно ни одной прогосударственной школы, инспирированной княжеской или церковной властями. Подобные учебные заведения, по логике вещей, должны были открываться там, где были грамотные и просвещенные люди — в монастырях или при соборах. В первую очередь, например, при Киево-Печерском монастыре, но эта обитель таковой школы не содержала, иначе о ней было бы упомянуто в «Киево-Печерском патерике». Источники молчат о подобных школах и при соборных храмах Киева, Чернигова, Новгорода и других стольных городов.
Об отсутствии в Древней Руси церковных школ официального, казенного характера можно утверждать, ссылаясь на «Устав» Владимира Святославовича, если его читать, так сказать, «от обратного». В «Уставе» разграничивалась юрисдикция княжеского суда и церковного. В 16-й статье содержится перечень различных церковных заведений, находящихся под митрополичьим патронатом: «больнице, гостиннице, странноприимнице» и прочее, но ни здесь, ни в других статьях документа ничего не говорится о школах[4]. Более того, во всех источниковых материалах, относящихся к киевской эпохе, таких сведений нет.
Скорее всего, обучением занималось духовенство частным, домашним образом за определенную плату. Учить грамоте и держать у себя дома начальную школу вменялось священникам в обязанность еще по постановлению VI Вселенского собора (680–681). Неисключено, что помимо священников были частные школы грамотности, которые содержали все желающие[5]. Обучение в таких домашних школах киевской эпохи состояло из научения письму, чтению, начальному арифметическому счету и основам христианского вероучения.
Обучение ребенка во многом зависело от доброй воли родителей. Таковым было учение, например, преподобного Феодосия Печерского, основателя и игумена крупнейшего древнерусского монастыря — Киево-Печерского. В его «Житии», составленном знаменитым Нестором, говорится, что, живя в захолустном городке Курске, он упросил свою мать, женщину благочестивую, но властную, отдать его на учение божественным книгам «единому от учитель»[6].
Учителями по большей части были приезжие греки и болгары, лишь потому, что именно они в это время составляли костяк грамотных людей страны.
Только во втором поколении христиан на Руси появляется небольшой слой людей, знающих грамоту. В первую очередь это были верхи общества. Известно, что сыновья князя Владимира — Борис и Глеб — уже читали Святое Писание. Другой княжеский сын, Ярослав Мудрый, даже пытался увеличить круг грамотных людей. Он предписал церковникам «по городам и иным местам» расширить обучение азбучной премудрости. «Поставляя попов и давая от богатств своих жалованье, веля им учить людей, потому что им поручено это Богом»[7], Ярослав распорядился собрать «от старост и поповских» 300 детей и «учить книгам». Князь стремился пополнить церковный клир за счет русских священников, а не приезжих из иных христианских стран, и решить еще одну актуальную задачу своего времени – укрепить отечественную Церковь.
У В.Н. Татищева есть упоминание, без ссылки на источник, об открытии при Андреевском монастыре в Киеве женской школы, где девиц обучали «писанию, також ремеслам, пению, швеннию и иным полезным им ремеслам». Но надо полагать, что и в это время наиболее распространенным было все-таки частное, индивидуальное обучение.
Подводя некоторые итоги, следует отметить, что на Руси становление христианства шло рука об руку с распространением грамотности, но не образования и просвещения как углубленных форм усвоения христианского учения. Показательно, что Древняя Русь не дала ни одного Отца церкви — общепринятого писателя-богослова, причисленного к лику святых. Крупнейший знаток русской церкви Е.Е. Голубинский не без полемической остроты писал: «Став народом христианским, мы вовсе не стали народом просвещенным. Просвещение было вводимо и введено к нам, но оно у нас не принялось и не привилось и почти тотчас же после введения совершенно бесследным образом исчезло. После сего просвещением нашим в период домонгольский было то же самое, что и во все последующее время старой Руси до Петра Великого, именно — при совершенном отсутствии всякого действительного просвещения или научного образования одна простая грамотность, одно простое умение читать..»[8].
[1] Повесть временных лет / Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д.С. Лихачева. Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. — Изд. второе. — СПб.: Наука, 1996. С. 176.
[2] Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений). — М., 1900 (Репринтное переиздание. — М., 1993). С. 514.
[3] Повесть временных лет. С. 190.
[4] Устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных // Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси. — М.: Юридическая литература, 1984. С. 149.
[5] Голубинский Е.Е. История русской церкви. — Т. 1. Первая половина тома. — М., 1901 (Репринтное переиздание. — М., 1997). С. 721.
[6] Бодянский О.М. Житие Феодосия игумена Печерского, списание Нестора: По харатейному списку XII в. Московского Успенского собора, с разнословиями по многим другим // ЧОИДР, 1858. Кн. 3. Отд.3. С. 2.
[7] Повесть временных лет. С. 204.
[8] Голубинский Е.Е. История русской церкви. — Т. 1. Первая половина тома. С. 701.
Опубликовано: 18/09/2008