Яркая свеча Римского-Корсакова

Зачастую на долю гениев выпадает немало невзгод, они страдают, терпят лишения, гибнут молодыми. И гораздо реже выдающимся людям удавалось пройти долгий, гармоничный, спокойный жизненный путь. Николай Андреевич Римский-Корсаков, 170 лет со дня рождения которого исполнилось 18 марта, оставил огромное творческое наследие — 15 опер, три симфонии, ряд симфонических сочинений разных жанров, инструментальные концерты, кантаты, камерно-инструментальную, вокальную и духовную музыку; написал два учебника (по гармониии оркестровки) и книгу мемуаров «Летопись моей музыкальной жизни»; воспитал плеяду талантливейших учеников. Среди них — А. Аренский, А. Глазунов, А. Лядов, И. Стравинский, С. Прокофьев, Н. Мясковский, Н. Черепнин, Б. Асафьев, М. Гнесин, М. Бананчивадзе, Ю. Вейсберг, И. Витоль, А. Капп, Н. Лысенко. Как видим, этот перечень включает не только русских музыкантов, но и тех, кто стал основоположниками национальных композиторских школ.

Творчество Римского-Корсакова охватывает весьма значительный промежуток времени. Не зря его называли композитором-эпохой русской музыки. Ему посчастливилось соприкоснуться с разными поколениями композиторов. Начало деятельности музыканта выпало на 1860-е, когда «Могучая кучка» была в расцвете, это было время сплоченности, взаимной художественной подпитки, обмена идеями с единомышленниками. Неудивительно, что в творчестве Римского-Корсакова того периода отразилась эстетика «кучкистов», родственная воззрениям славянофилов. Коллеги по «кучке» М. Балакирев и М. Мусоргский вдохновили Римского-Корсакова на создание оперы «Псковитянка». На заглавном листке партитуры композитор написал посвящение: «Дорогому моему музыкальному кружку».

В 1880-е Римский-Корсаков возглавил Беляевский кружок, в который входили русские композиторы следующего поколения петербургской композиторской школы. Большей частью это были его ученики — в том числе А. Лядов и А. Глазунов. Но кульминация его творчества приходится уже на начало ХХ в., когда в художественном творчестве проявляется новая эстетика и на исторической арене действуют композиторы следующего поколения, самые яркие из которых — С. Рахманинов и А. Скрябин.

Немалую роль в творчестве Римского-Корсакова играют сказочность и мистичность. Даже его появление на свет сопровождалось чудесным предзнаменованием. Вот что пишет об этом внучка композитора Т. В. Римская-Корсакова: «Софья Васильевна уже перешагнула за сорок, а Андрей Петрович находился накануне своего 60-летия, когда неожиданно в их, ничем не нарушавшуюся, спокойную жизнь вошло значительное событие: выяснилось, что Софья Васильевна снова ждет ребенка. Перспектива иметь ребенка в таком возрасте и после 22-летнего перерыва немало смущала ее. Но она воспрянула духом после того, как ей привиделся удивительный сон: спускавшийся с небес ангел протягивал ей ярко горящую свечу. Впечатление от этого сна было столь сильным, что, будучи глубоко религиозной, она истолковала его как знамение свыше, обязывающее ее дать жизнь новому человеку».

Дом, в котором рос Римский-Корсаков, стоял на берегу реки Тихвинки. На другой ее стороне находился Тихвинский мужской монастырь. Композитор вспоминал о своих первых музыкальных впечатлениях: «Духовная музыка, т. е. пение в женском и в мужском монастырях при красивой обстановке архимандритского богослужения делало на меня большее впечатление, чем светская музыка. В женском монастыре пели неважно, а в мужском, сколько помню, порядочно. Я любил некоторые Херувимские Бортнянского, а также его концерт „Слава в вышних“ и из простого пения „Благослови душе моя“, „Кресту Твоему“ и „Свете тихий“ из Всенощной.

Дядя мой Петр Петрович пел несколько прекрасных русских песен (среди них — „Не сон мою головушку клонит“). Мать моя тоже пела некоторые русские песни. Я любил эти песни, но в народе слыхал их сравнительно редко, так как жили мы в городе, где, тем не менее, мне случалось ежегодно видеть проводы Масленицы с поездом и чучелой».

В творчестве Римского-Корсакова получили яркое воплощение разнообразные сказки и мифы, а также страницы русской истории. Им созданы оперы «Садко», «Кащей бессмертный», «Сказание о великом граде Китеже» «Сказка о золотом петушке» «Майская ночь», «Снегурочка», «Царская невеста», «Псковитянка» и другие.

Композитор испытывал огромный интерес к народным обычаям, древней обрядовой стороне народной жизни и сохранившимся в ней отголоскам старины. В его творчестве претворен весь цикл русских аграрных праздников и важнейших календарных обрядов: колядование в «Ночи перед Рождеством»; проводы Масленицы и закликание весны, а также купальские обряды праздника весеннее-летнего пограничья; троицкая обрядность в «Майской ночи» и купальские обряды в «Младе».

Дочь композитора С. Н. Римская-Корсакова отмечала в мемуарах: «Ни один из портретов Николая Андреевича не передает той редкостной доброты, которая была его отличительной чертой». И в жизни народа, и в окружающем мире он хотел видеть лишь высокое и прекрасное. В его творчестве воплощен народный «кодекс» красоты. Поэтому его герои зачастую живут в сказочных идеальных царствах. Но сказочный мир и быт людей составляют единое целое. Борьба со злом у Римского-Корсакова неизбежно оканчивается победой света, торжеством добра и справедливости, восстановлением мирового равновесия, преодолением любых проявлений хаоса.

В 1871 г. Римский-Корсаков стал профессором Санкт-Петербургской консерватории по классу практического сочинения и инструментовки, а также руководителем оркестрового класса. Сам композитор чувствовал в своем образовании пробелы, что сподвигло его на подробное освоение основ композиторской техники. В 1873 г. он был назначен инспектором музыкантских хоров Морского ведомства с перечислением на штатский чин, а в 1874 г. стал директором Бесплатной музыкальной школы.

В 1890 г. Римский-Корсаков был приглашен в Брюссель для дирижирования концертами русской музыки. В письмах жене Надежде Николаевне композитор сообщал: «Скажи детям, — писал он, — чтобы они хорошо знали говорить по-французски и по-немецки для того, чтобы, когда они будут за границей, могли бы свободно говорить и защищать Россию перед иностранцами, которые ее не знают, а потому судят вкривь и вкось, а между тем приходится или молчать, или чуть что не соглашаться, по незнанию языка. Они очень любезны, но через любезность сквозит какое-то желание оказать протекцию, благосклонность, внимание и т. д. Они дают тебе знать, что они выше нас: это сквозит во всем; самомнение у них ужасное... Глупые, они не понимают того, что русские сделали столько, что им и во сне присниться не может. Если б они понимали, то должны были бы восхищаться и благоговеть и каждую русскую нотку ценить на вес золота, так, как они ценят Вагнера».

Примерно об этом же композитор говорил в 1904 г. в письме А. В. Оссовскому: «...истинный прогресс музыки живет у нас на Руси и исключительно у нас, а они его не видят, принимая его за отсталость, а мыльные пузыри за передовое движение. Я мечтаю о настоящей, здоровой русской музыкальной критике, которой у нас пока нет, а мы верим иностранным пустозвонам, но я ясно вижу и отчетливо ценю то, что делается у нас, а вовсе не страдаю манией величия».

Вершиной оперного творчества Римского-Корсакова стало «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», где композитор соединил две, пожалуй, самые загадочные и красивые легенды древней Руси — о граде Китеже и о Петре и Февронии. Сам автор называл ее «литургической оперой». Первая постановка этого произведения состоялась в Мариинском театре 7 февраля 1907 г. В этот же день были назначены выборы во Вторую Государственную думу, а последующие спектакли совпали с ее открытием. «Вечер 7-го февраля, — писал очевидец событий, — представил острый контраст дню того же числа. До 8 часов Петербург европействовал, принося избирательные листки к мрачным высоким ящикам, из которых, как из рога изобилия, должно излиться всякое благо и счастье на будущую историю России, — в 8 часов искусство отвело его от черных ящиков надежды на будущее в „лето от сотворения мира 6751“, в Керженские леса, к озеру Светлояру, и еще дальше и выше — в небесный град...»

Музыковед О. Комарницкая так говорит об этом сочинении: «Непостижимая в своем совершенстве, красоте и абсолютной гармонии, отражающая законы мироздания, вселенной, воплощающая космос души русского человека, как бы в свернутом виде показывающая историю прошлого, настоящего и будущего великой земли русской, замешенную одновременно на крови, немыслимых неисчислимых жертвах и на истовой абсолютной вере, которая спасает в тяжелейших испытаниях. Эта опера глубоко национальна, в ней — вся Россия. Она — подобно иконе, невидимыми тончайшими нитями связывает мир зримый и незримый, затрагивает самые потаенные тайники сердца русского человека».

В последние годы у Римского-Корсакова прогрессировало заболевание сердца. В мае 1908 г. после приступов удушья родные увезли композитора в Любенск — усадьбу Римских-Корсаковых. 8 июля композитора не стало. Очевидцы вспоминали, что в ту ночь разразилась сильная гроза.

Известный музыковед Б. Асафьев, ученик Римского-Корсакова, писал: «Доброта и понимание чужой беды сквозили за суровым обликом композитора. От его стройной, статной, старостью не придавленной фигуры веяло бодрым духом мужественности, а горящие глаза изобличали вещий огонь. Чтобы воспринять и верно оценить музыку Римского-Корсакова, надо не упускать из виду эту строгую холодную скованность и цельность стремлений, прикрывающие собой целомудрие, скромность, кротость и детскую приветливую наивность и застенчивость душевного мира Римского-Корсакова. Сила и обаяние музыки Римского-Корсакова — в ее прекрасной прозрачной звучности, в неисчерпаемом богатстве его инструментальных замыслов, раскрывающих затейливую, переливчатую игру света и теней, ярких и приглушенных красок, смену пестрой чисто восточной узорчатости и как бы воздушной, в лазури неба парящей звончатости».

ritmeurasia.org